Джейн Фэйзер - Брачные игры
– В центр Лондона? – восторженно переспросила миссис Бидл. – Я люблю там гулять, особенно на Рождество. Мне нравится рассматривать праздничные витрины. Так чего пожелаете, доктор?
– О, как обычно... мятных и лакричных леденцов, по фунту того и другого, если вас не затруднит, миссис Бидл. И еще я хотел бы оставить у вас письмо для передачи.
– Конечно, доктор. Просто положите его на прилавок, вон туда.
Честити, притаившаяся за занавеской, могла слышать, как хозяйка насыпает и взвешивает конфеты. Она Проглотила наконец кусок кекса и, слизнув джем с пальцев, потянулась за кружкой с какао, стараясь не производить ни малейшего шума. Не то чтобы она опасалась, что Дугласа заинтересуют звуки, доносившиеся из личных апартаментов хозяйки. Просто так она чувствовала себя спокойнее.
Вслед за обменом любезностями, сопровождавшими покупку, послышался звон дверного колокольчика, означавший, что посетитель ушел. Миссис Бидл вернулась в кухню с письмом в руке.
– Какое совпадение, мисс Чес! – воскликнула она. – Доктор Фаррел только что оставил письмо для «Леди Мейфэра». Разве не удивительно, что вы оказались здесь собственной персоной?
– Пожалуй. – Честити взяла протянутое письмо. – Но с другой стороны, в редакцию пишет немало народу.
– И то правда, – подтвердила хозяйка с несколько озадаченным видом. – Но писать письма в журнал для дам совсем не похоже на доктора. О чем он может писать в «Леди Мейфэра»?
– Не имею понятия, – сказала Честити. Сунув конверт в тот же карман, где уже лежали другие письма, она потянулась за шарфом и перчатками. – Я должна бежать, миссис Бидл. Большое спасибо за кекс и какао. Я так согрелась, что готова снова сразиться с холодом и ветром.
– Вот и славно, мисс Чес. Передайте мои наилучшие пожелания мисс Кон и мисс Пру.
– Обязательно. Мы, наверное, не увидимся до праздников, так что счастливого вам Рождества, миссис Бидл, и веселого Нового года.
– И вам того же, моя дорогая, – пожелала та, следуя за девушкой в магазин.
Честити отворила дверь и осторожно выглянула наружу. Дуглас, успевший добраться до ближайшего перекрестка, свернул за угол.
– До свидания, миссис Бидл.
Она помахала хозяйке рукой и вышла на улицу. Дуглас удалялся в направлении, противоположном тому, который вел к ее дому, однако Честити последовала за ним, даже не задумавшись. Она не хотела встречаться с доктором Фаррелом, но ей очень хотелось узнать, куда он направляется с двумя фунтами конфет.
Свернув следом за Дугласом, Честити увидела его высокую фигуру, энергично шагавшую по улице. Она подождала, пока он скроется за очередным углом, и, подхватив юбки, припустила бегом, стараясь не упустить его из виду.
Улицы становились все уже и грязнее. Людей встречалось мало, очевидно, из-за холодной погоды, но те немногие, кого она видела, были бедно одеты, а дети, выбегавшие из обшарпанных домишек, сверкали босыми пятками. Тем не менее Честити продолжала следовать за приметной фигурой доктора, который целеустремленно шагал вперед, не глядя по сторонам.
– Леди, леди... подайте пени... один пени, леди...
Честити настолько углубилась в свои мысли, подавленная окружающей нищетой, что не сразу услышала голоса, просившие подаяние. Обернувшись, она оказалась лицом к лицу со стайкой оборванных подростков с протянутыми руками.
Пошарив в карманах в поисках кошелька, она вытрясла на ладонь горсть мелочи, чувствуя на себе пристальные взгляды, следившие за каждым ее движением. При виде монет подростки подступили ближе. В их запавших глазах появилось хищное выражение. Честити ощутила беспокойство. Как она могла поддаться такому дурацкому порыву! Теперь даже пожелай она вернуться назад, вряд ли ей удастся найти обратную дорогу в хитросплетении глухих улочек. Придется открыться Дугласу, и бог знает как он отнесется к ее преследованию. Швырнув мелочь на землю, она бросилась бегом за своей ускользающей целью, оставив мальчишек сражаться за медные гроши, ползая на четвереньках.
Дуглас свернул в узкий переулок за церковью и остановился перед одним из домов. Он явно не подозревал, что она следует за ним, и Честити замедлила шаг, переводя дыхание. Доктор открыл дверь и исчез внутри. Колючий ветер нес по улице измазанную в навозе солому, обрывки бумаги, картофельные очистки и прочий мусор. Честити поежилась, чувствуя, как холод пробирается под теплое пальто. Не может же она стоять здесь до бесконечности! Распрямив плечи, Честити решительно подошла к двери и распахнула ее, шагнув в небольшое, тускло освещенное помещение, набитое людьми, в основном детьми и женщинами с изможденными лицами.
Она растерянно огляделась, ошеломленная видом человеческого несчастья, казавшегося настолько осязаемым, что она ощущала его запах. В комнате было одновременно холодно и душно, едкий дым от горевших в очаге углей смешивался с чадом масляных ламп. Дуглас стоял к ней спиной, склонившись над женщиной, сидевшей на шатком стуле с младенцем в руках. Взяв у нее из рук ребенка, он прислонил его к своему плечу привычным жестом, свидетельствующим о немалом опыте.
– Закройте дверь, – бросил он, не оборачиваясь, и Честите осознала, что все еще стоит на пороге, впуская холодный воздух в помещение.
Она хотела шагнуть назад, на улицу, затворив за собой дверь, но тут Дуглас оглянулся и недоверчиво уставился на нее, все еще придерживая своей большой ладонью головку младенца.
– Честити? Какого дьявола...
– Я заметила вас на улице и хотела подойти, – поспешно стала объяснять Честити, не дав ему закончить. – Но ко мне пристали какие-то подростки, требовавшие денег, и я испугалась. Глупо, конечно... – Она беспомощно замолчала, понимая всю неубедительность подобного объяснения своему бесцеремонному и явно нежелательному вторжению.
Младенец заплакал, переключив на себя внимание Дугласа. Он коснулся пальцами крохотного ушка, и ребенок отозвался жалобным воплем.
– Ну-ну, – протянул Дуглас, нежно покачивая малыша, мать которого взирала на него со смесью надежды и безысходности. – Кажется, он подхватил ушную инфекцию. Думаю, мы в силах ему помочь. – Он взглянул на женщину с успокаивающей улыбкой. – Пройдемте в кабинет, миссис Кроукер – С плачущим ребенком на руках он направился в соседнюю комнату. Мать последовала за ним.
Честити осталась стоять у входной двери, размышляя над тем, не выскользнуть ли ей за дверь и сделать вид, что она никогда сюда не приходила. Почувствовав, что ее дергают за юбку, она опустила глаза и увидела обращенное к ней бледное личико девочки лет четырех. Из покрасневшего носа малышки текло. Порывшись в сумке, Честити нащупала пакетик мятных леденцов, который всегда носила с собой, и протянула один девочке. Секунду та с подозрением смотрела па конфетку, затем схватила ее и быстро сунула в рот, словно боялась, что ее отнимут.
