Барбара Бенедикт - Счастливая встреча
Она рисковала головой, чтобы выручить его, она лечила его рану, а теперь собирается выхаживать этого незнакомого мальчишку.
Такер почувствовал, что гнев бесследно улетучивается, и вдумался в поступки Джуди. Эгоистичная хитрая женщина никогда не станет платить добром за зло. А Джуди не похожа на других женщин, по крайней мере на тех, которые встречались на его пути.
Ее единственное преступление состоит в том, что она лишила его покоя. Он боится ее, боится мыслей и чувств, которые она вызывает. Вот и вся проблема.
Но этому необходимо положить конец.
И он знает лишь один способ — отослать ее домой.
Однако надо нести ей воду. Такер сделал глубокий вдох, призывая на помощь все свое мужество, и пошел назад. Найдут они Латура в Джефферсон-Сити или нет, Джуди он отошлет домой. Если ей нужен спутник, пусть берет этого мальчишку. Но с завтрашнего вечера Такер снимет с себя всякую ответственность за нее и этим восстановит свое душевное равновесие.
Вот только бы как-то продержаться одну ночь.
Джуди смотрела на избитого мальчика. Какой негодяй так расправился с ребенком? У нее не было иллюзий относительно своего пациента: в конце концов, он же украл ее саквояж, но он все-таки всего лишь мальчик. Тощий подросток, которому, судя по всему, в жизни пришлось несладко.
Скорее бы уж Бун принес воду. Ножевая рана на руке мальчика уже не кровоточит, но ее надо срочно промыть. В этой обстановке, да еще учитывая, что она потеряла все свои лекарства, опасность заражения увеличивается с каждой минутой. Может быть, просто забинтовать ее, а почистить позднее? Как бы там ни было, ей нужны ее лекарства. И еще яркий свет.
И тут мальчик открыл глаза. Заскулив как собачонка, он попытался отползти от нее. Но позади был мешок с зерном.
— Тише, тише, не бойся, — успокаивающе сказала Джуди. — Я хочу тебе помочь.
— Я не боюсь, — огрызнулся мальчишка. — Ни вас, ни вообще никого.
— Вот и прекрасно, — деловито произнесла Джуди. — Тогда мне будет легче работать.
— Работать?
Она улыбнулась, увидев скептическое выражение его лица.
— У тебя глубокая ножевая рана на плече. Ее надо промыть и перевязать, а не то она загноится. Будет больно, но ты ведь не боишься боли?
— Не смейте до меня дотрагиваться!
Мальчик попытался сесть, однако тут же со стоном упал на спину.
— Доверься мне, пожалуйста, — уговаривала его Джуди. — Я хочу тебе помочь.
— Как бы не так! Думаете, я дурак и не понимаю, что вы та самая ведьма, что гналась за мной и вопила что есть мочи?
— У меня были для этого основания. — Джуди не понравилось, что мальчик назвал ее ведьмой, но, видимо, он сильно испугался, когда она с воплями бежала за ним. — Ты украл мой саквояж.
— Ну допустим, хотя я в этом никогда не признаюсь. Тогда с чего это вы вздумали мне помогать?
Джуди попятилась от него и села на корточки — ее близость явно его пугала. Мальчишка, видно, никогда не знал доброго обращения. С какой же стати он поверит незнакомой женщине?
— Скажем так: если бы я хотела тебе навредить, я бы это сделала, пока ты был без сознания. А теперь уже поздно — ты способен защищаться.
Он нахмурился, обдумывая ее слова.
— А потом, какой мне смысл делать тебе больно? У тебя ведь уже нет моих денег, так?
Она сказала это, надеясь в глубине души, что деньги все-таки есть, но надежда погасла, когда мальчик пренебрежительно бросил:
— Конечно, нет, а то бы я с вами здесь не разговаривал.
— Он забрал деньги, да? Тот, кто тебя избил?
— Он был не один. — Мальчишка выпятил тощую грудь. — Один человек с Рустером О'Лири [1] не справился бы. Поганые трусы, — добавил он. — Напали на меня сзади.
— Тебя зовут Петух?
— Отец с матерью нарекли меня Майклом Томасом, но в доках человеку нужна кличка. Вот меня и прозвали Петухом. Первым просыпаюсь утром и последним засыпаю ночью.
В этих словах звучала гордость, однако Джуди расслышала, что за ней скрывалась тоска. Когда ей было двенадцать лет, она была очень похожа на Майкла Томаса О'Лири. Она сторожила дом, когда братья давно спали. Наученная горьким опытом, она знала, что стоит только заснуть, как какие-нибудь беды застанут тебя врасплох.
— Ладно, Рустер. Меня зовут Джуди, — коротко сказала она, прекрасно зная, что он не ищет сочувствия и не поверит в него. Его надо будет приручать, как дикого зверька. Постепенно она завоюет его дружбу, как завоевала ее дружбу Гинни. — Во время войны я много ухаживала за ранеными и знаю, что раны надо промывать и забинтовывать, а не то они загноятся. Можно это сделать прямо сейчас, а можно подождать, пока мой спутник принесет воду. Только предупреждаю: у него терпения гораздо меньше, чем у меня.
Она увидела, что глаза Рустера расширились в каком-то благоговейном страхе, и поняла, что у нее за спиной возник Бун.
— Я уже пришел, — пробурчал он. — Советую ее слушаться, сынок, а не то пожалеешь.
— Знаю.
— Его зовут Рустер О'Лири, — сердитым голосом проговорила Джуди. Она выросла с четырьмя братьями, и ей была знакома мужская привычка говорить о женщине в ее присутствии так, как будто ее нет. И ей это очень не нравилось. — Рустер, этого грозного мужчину зовут Такер Бун.
— Вот вода, — сказал Такер, протягивая ей кружку. — А теперь, когда нас представили по всем правилам, поговорим о деле. Откуда ты взял, что мы простим тебе кражу саквояжа?
— Ничего я не крал. — Рустер умудрился изобразить обиженный вид. Потом с вызовом бросил: — И я не обязан отвечать на ваши вопросы.
— Не обязан, — спокойно подтвердил Бун. — Да и мы не обязаны тебе помогать. Джуди считает, что тебя надо спасать, а я так не считаю. Мне гораздо больше хочется швырнуть тебя за борт на прокорм рыбам.
— Бун! — возмущенно одернула его Джуди.
Такер бросил на нее суровый взгляд и сел на корточки перед Рустером.
— Давай условимся, Рустер. Я буду говорить тебе правду, но и ты тоже говори правду. Эта дама чересчур добросердечна, так что ей можно и соврать, однако меня ты не проведешь. Еще раз соврешь, и я на первой же остановке сдам тебя шерифу. Ему тогда будешь объяснять, что ничего не крал.
Рустер весь сжался. Он видел, что попался и выхода у него нет.
— Послушай, Бун, — сказала Джуди, макая тряпочку в воду. — Может, подождешь с допросом, пока я его не перевяжу?
Бун сверкнул глазами, и этот взгляд испепелил бы любого, кто не знал, что в глубине души он добрый человек. Но Джуди заметила, как он взглянул на рану мальчика, а потом на мокрую тряпочку у нее в руках. Все понятно. Зная, что промывание раны — процедура болезненная, он хотел своими вопросами отвлечь внимание мальчика. Но конечно, он в этом никогда не признается.
