Наталья Соловьёва - Жизнь за ангела
- Наверное, еще мало!
- Опять издеваешься!
Закончив, водные процедуры, Катя сменила белье, постелила чистую простынь, надела на меня чистую белую рубашку из хлопка и льна, которую носили советские солдаты под формой, такие же брюки. После этого снова накрыла меня простыней и сверху легким одеялом. Мне стало хорошо, я снова уснул. Больше в этот день меня никто не беспокоил.
Покорми его, - сказал доктор. – Может он хоть что-нибудь поест? Сходи на кухню, попроси куриный бульон, скажи, что для раненного. Катя принесла мне бульон.
- На, поешь. Я бульон куриный тебе принесла. Ну…суп. Понимаешь? Он силы тебе придаст. Ешь… - она пихнула ложку мне в рот.
Но мне ничего не хотелось, разве что пить, и совсем не было аппетита. Несколько ложек я съел, но больше не смог проглотить.
- Съешь ещё ложку, - настаивала Катя. Но я замотал головой и отвернулся.
- Не хочу… не могу больше!
- Ты должен поесть. Давай еще одну, – она совала мне ложку, одну и другую… - За папу… за маму… - совсем как с ребенком.
- Катя. Катя!
- Чего ты кричишь?
- Доктора позови.
- Зачем тебе доктор? Вышел доктор, нет его пока.
- В туалет хочу.
- Я тебе помогу.
- Не надо!
- Ну нету доктора! Нет!
Тут я завыл.
- Да не реви ты!
Вскоре пришёл доктор.
- Как больной?
- Сил с ним нет! Все время стонет, капризничает, отказывается меня слушать… К тому же надо за ним уход, а он меня даже к себе не подпускает.
- В чем дело? – доктор спросил меня строго.
- Я…я не хочу, чтобы девушка...
- Хорошо. Если вы понимаете русский язык, то постараюсь вам объяснить, если не понимаете, то ничем не могу вам помочь. Эта девушка медсестра, она для того и приставлена, чтобы ухаживать за раненными. Я не могу с вами сидеть постоянно, у меня и так дел хватает. Если вы думаете, что с вами будут здесь нянчиться, то нянчиться с вами, здесь никто не будет. Если нужен за вами уход, то обращайтесь к медсестре, её зовут Катя, со всеми вопросами к ней… Вам оказывают медицинскую помощь, вас лечат и будьте довольны! Если вас что-то не устраивает, вас выкинут отсюда, вам ясно?
Вообщем не было со мной сладу. Поначалу пациентом был я совсем капризным, только потом попривык понемногу и перестал стесняться девчонки.
На следующий день, с утра мне как обычно стали делать перевязку, дренаж наконец решили убрать, поскольку держать его уже не было необходимости. Но стоило только доктору попытаться это сделать, как я заорал от боли как ненормальный.
- Ты чего орешь?
- Больно, - ответил я доктору.
- Терпи.
Мне снова попытались вытащить эту трубку и снова я заорал во все горло.
- Больно! Ай! Не надо... Больно! Больно!!! Больно!!! - заладил как попугай.-А-а-а-а...
- Так! А ну прекратил! Тебя что, режут? Нет - тогда замолчи! Когда тебя резали ты тоже так орал?
Я замолчал. Потом набрался сил, но еле вытерпел.
- Все успокойся...
Мне сделали обезбаливающее и успокоительное, после чего я попытался заснуть и лежал с закрытыми глазами.
В тот же день в санчасть заглянул Мелешников. В дверь постучали и я услышал голос, показавшийся мне знакомым.
- Здравствуйте, товарищ майор!
- Здравствуйте!
- Что с этим пленным, немцем которого мы взяли, живой еще? Меня узнать просили, хотят решать, что дальше с ним делать, куда, и можно ли его отправлять?
- Живой. Состояние конечно еще тяжелое, но стабильное, может выкарабкается.
- А увидеть его можно?
- Можно, проходите он там…
В палату вошли.
- Эй ты! Га-анс!
Я открыл глаза, он смотрел на меня. Увидев знакомое лицо, сам не знаю почему, я вдруг улыбнулся.
- Узнал меня? – спросил он.
- Узнал. Я тебя уже видел. Зачем пришел?
- Посмотреть на тебя хотел, давно не видал. Самочувствие как? Здоровье? – он усмехнулся.
- Спасибо, хорошо. Замечательно! – я попытался ответить шуткой.
- Вижу.
- Зачем тогда спрашиваешь?
- По делу.
- Ты обо мне беспокоишься?
- Очень! Места не нахожу!
- А-а. Что черви в могиле меня еще не съели? Прости что еще живой, – я сказал виновато.
Оба мы рассмеялись.
- Для вас хороший «фриц» - мертвый «фриц».
- А вот это верно! Какой ты догадливый? Даже чувство юмора еще есть?! Ты что на нас ничуть не обижаешься?
- Нет, я не гордый. Можно узнать, как тебя зовут?
Тогда мне было плохо, и я не запомнил.
- Иван.
- Иван? А настоящее имя?
- Так и зовут, Иван. Это и есть мое настоящее имя.
- Иван… Ты, наверное меня ненавидишь?
Ваня молчал, видимо не находя ответа.
- Зачем же вы товарищей моих убили? Я один теперь, без друзей остался.
- Извини, так уж вышло. А ты как хотел?
- Я ведь такой же простой солдат, как и ты, выполнял приказы. Глупо все как-то… Все же спасибо тебе.
- За что?
- За то, что не бросил, помощь мне оказал. Я был ранен, ты мог бы меня убить.
- Ты же знаешь, почему я этого не сделал.
- Знаю, но все равно спасибо. Знаешь сказку, про Маугли?
- Читал.
- Мы с тобой одной крови.
- Ну, уж нет! Тут ты ошибаешься. С чего это ты взял? У меня не может быть с тобой ничего общего.
- Мы же коллеги…ты тоже разведчик. Бабушка у меня русская. Их с дедом выгнали из России, большевики забрали все, что у них было.
Мы действительно были похожи, и у нас было много общего. Ваня оказался моим ровесником, ему тоже было 22 года, только я был на несколько месяцев старше. Оба лейтенанты, оба служили в разведке.
- И поэтому ты воевать пошел?
- Может, быть… Ты меня понял. А теперь… видишь, как вышло? Не могу я больше. Ничего не хочу, устал. Дай мне руку, – я протянул свою. – Мир?
Ваня, немного замешкавшись, выдержал паузу. Сначала мне даже показалось, что он на меня надулся или испытывает презрение, но затем он все-таки сделал то же самое, мы пожали друг другу руки.
- Ладно, Ваня, ты пока иди, я хочу побыть один. Не обижайся, мне лекарство какое-то дали, спать хочется.
- Ладно, я пойду. Интересно было побеседовать.
Честно говоря, я даже обрадовался, когда Ваня пришел ко мне. Мне было тошно и хотелось с кем-то поговорить. Что-то было в этом парне, я вдруг почувствовал к нему симпатию и доверие, моя интуиция подсказывала мне, что он очень надежный и на него можно положиться. Уже то, что они так ловко нас обхитрили, обвели вокруг носа, стоило уважения!
Я еще не знал что со мной будет и даже не мог предположить, что потеряв своих друзей, Кристиана и Алекса приобрету новых, которыми мне станут те самые русские парни, с которыми мы были врагами! Причем некоторые из них мне будут не мене дороги, а дружба с ними не менее крепкой.
