Лесли Лафой - Невеста маркиза
– Просто поразительно! – Симона сделала шаг вперед и наставила острие на воображаемого противника, потом отскочила назад и прочертила клинком стремительную дугу, словно парируя удар. Потом она танцующей походкой продвинулась вперед на два шага, и с каждым движением улыбка на ее лице разгоралась все ярче. – Я еще никогда не видела клинок такой прекрасной работы!
А он никогда не встречал женщину, которая так свободно и естественно владеет своим телом. Тристан судорожно сглотнул.
– Когда я впервые держал тебя за руки, мне стало любопытно, откуда у леди могут появиться мозоли на обеих ладонях. Ну, на левой – от поводьев, а на правой? Теперь я вижу – это от рукояти оружия. Тебя, похоже, обучали по всем правилам.
Симона остановилась и подняла клинок, любуясь светом, отражавшимся от него.
– Это все Хейвуд и Дрейтон. – Она с трудом оторвала взгляд от клинка. – А ты фехтуешь?
Тристан медленно кивнул, потом откашлялся и встал с ящика.
– Нам надо будет как-нибудь устроить поединок.
Ее взгляд медленно скользнул вдоль его тела.
– Только не сейчас, – тихо проговорила Симона и благоговейно возвратила оружие в резной ящичек, после чего закрыла крышку и повернулась к Тристану:
– Полагаю, у нас есть возможность лучше провести время…
– Именно это я имел в виду. – Тристан протянул руку, и Симона, шагнув к краю освещенного круга, не колеблясь, приняла ее.
– Какая красота! – прошептала она, проходя вперед к кровати с пологом, которую Тристан соорудил из атласных подушек и отрезов сари с золотой вышивкой. – Настоящая… – Она покачала головой и присела на ящик, на котором он пристроил лампу.
– Роскошь?
– О да! – согласилась она, стаскивая с себя сапожок. – И при этом греховная. – Симона наклонилась и сняла второй сапожок.
– Да, тут ты права. – Тристан подошел к ней сзади и положил руки ей на бедра. – Здорово, правда?
– Правда.
Тристан не позволил ей отстраниться и, наклонив голову, прикусил мочку ее уха:
– Ты привлекла меня с той минуты, как я увидел тебя на другой стороне бального зала.
– И тебе сразу захотелось это сделать?
– Да. – Он отпустил ее бедра и, обхватив ладонями груди, прижал подушечками больших пальцев напрягшиеся соски.
По телу Симоны пробежала глубокая дрожь, а потом она удовлетворенно вздохнула, чувственно повела плечами и высвободилась из его объятий. И тут, отойдя, она повернулась к нему лицом и начала расстегивать пуговицы на рубашке со словами:
– Я не заставила тебя слишком долго ждать, не так ли? Прошло всего двое суток, и вот мы здесь.
– Твой энтузиазм делает тебя самой чудесной женщиной из всех, которых мне довелось встречать.
– И ты не думаешь, что я самая распущенная?
– Ты самая честная, Симона. – Тристан снял себя сапог и отбросил его в сторону. – Я просто потрясен твоей честностью.
Симона расстегнула последнюю пуговицу рубашки, и ее пальцы переместились на брюки, после чего штаны скользнули вниз, и через секунду рубашка приземлилась на брюки. У Тристана перехватило дыхание.
Никакого корсета, никаких панталонов, никаких чулок – только сливочная атласная кожа и завораживающе женственные формы.
– Иисусе Сладчайший! – простонал он и, сдернув второй сапог, встал обеими ногами на деревянный пол, судорожно переводя дыхание.
Пока он пытался взять себя в руки, Симона направилась к нему с чувственной улыбкой на губах.
– Ты совсем забыл про мою честность, да?
Честность – хорошо, даже замечательно, но в это мгновение Тристана гораздо больше волновала ее высокая грудь идеальной формы.
– Ты…
– Да? – Симона медленно переспросила, протянув руки и начала расстегивать пуговицы его рубашки.
– Исполнение мечты любого мужчины.
– Неужели? А мне всегда казалось, что мечты мужчины требуют от женщины чего-то большего, чем просто стоять рядом. Если бы я знала, что на их удовлетворение уйдет так мало усилий, то с радостью осуществила бы все твои мечты вчера утром в оранжерее.
Обнаженная Симона в оранжерее?
– Ничего, у нас всегда остается завтрашнее утро, – отозвался Тристан с улыбкой, когда Симона провела ладонями по его груди.
– Верно. Но сперва это должно понравиться мне настолько, чтобы захотелось все повторить.
Ее пальцы спустились вниз, к первой пуговице на его брюках.
– «Если», моя нахальная красавица, относится к тому, в состоянии ли ты будешь снова захотеть настолько скоро.
Ее глаза заискрились, а улыбка стала шире и веселее. Она встретилась с ним взглядом:
– О, ты считаешь, что ты настолько хорош, да?
– Непременно захочешь. Но возможно, я должен это доказать?
– Да уж, будь добр. – Симона повернулась и пошла к постели: – Я жду.
Тристан смотрел ей вслед, восхищаясь ее изяществом и уверенностью в себе, а она осторожно шагнула на ложе из подушек и, медленно опустившись на колени, села на пятки.
Боже Всемогущий! Он самый большой счастливец в Лондоне и во всей Англии. Дьявол, во всей Британской империи! Вернее, будет им, когда наконец доберется до ее прелестей.
Окончательно избавившись от одежды, Тристан чуть прикрутил фитиль лампы и направился к кровати.
Увидев, что Тристан идет к ней, Симона заставила себя дышать ровнее. Она уже довольно давно не видела обнаженных мужчин, но в ранние годы жизни ей довелось наблюдать за ними бесчисленное количество раз. Далеко не все они выглядели столь впечатляюще, как ее сегодняшний кавалер, и уж точно не внушали такого желания.
Тристан… Боже правый! Стройные сильные ноги, узкая талия, аккуратные бедра, широкие плечи. Мышцы и сухожилия, которые так красиво изменялись, когда он двигался… Никогда за всю свою отнюдь не уединенную жизнь Симона не видела мужчины, который был бы сложен столь великолепно.
Тристан шагнул на подушки и опустился на колени перед ней. Проведя кончиками пальцев по ее плечам, он ласково спросил:
– Тебе не страшно, малышка?
Симона тряхнула головой и закрыла глаза, наслаждаясь блаженством, расходившимся от мест, которых касались его пальцы. Тепло разливалось по ее телу, сладко согревая и расслабляя. Всегда чувствовать себя настолько дивно – вот чего ей больше всего хотелось.
Тристан подался вперед, так что его грудь чуть соприкоснулась с сосками Симоны, и нежно поцеловал ее в ухо. Тепло мгновенно превратилось в жар, от которого у нее закружилась голова.
– Тристан! – прошептала Симона, и ее руки сами легли ему на пояс.
Поняв это невысказанное желание, Тристан провел губами по губам Симоны и прижал ее к себе.
– Скажи мне, чего ты хочешь, – прошептал он, пролагая дорожку нежных поцелуев по ее шее.
