Барбара Картленд - Святая и грешник

– Я думала, они меня убьют! – прошептала она.

– Теперь все страшное уже позади, и вы будете в старости вспоминать об этом, как о забавном приключении, а я стану о нем рассказывать своим внукам и правнукам, о которых, по вашему мнению, мне следовало бы позаботиться!

Пандора невольно, хотя и с трудом, рассмеялась, но потом, покаянно вздохнув, сказала:

– А ведь все это из-за меня. Я могла бы и догадаться, увидев открытое окно, что виной этому Дэлтон, задумавший вас ограбить!

– Да, с вашей стороны было бы разумнее рассказать мне об открытом окне, а не пытаться справиться с негодяями самостоятельно!

Но, когда они медленно приближались к дому, Пандора попыталась оправдаться:

– Дело в том, что я стала искать ночных дежурных сторожей, но Дэлтон и мистер Энсти так сильно ударили Андервуда по голове, что он потерял сознание.

– Я, кстати, уезжая, попросил одного из конюхов позаботиться и о нем, и о несчастном лакее.

– Вы обо всех подумали! – восхищенно воскликнула Пандора.

– Я не очень знаком с подобного рода приключениями, но вы должны отдать мне должное: я проявил себя не самым худшим образом. Но и вы, конечно, стали причиной неимоверно драматических событий. А я-то всегда считал деревню самым тихим и мирным местом, где никогда ничего не происходит и потому там нечего делать!

Пандоре послышался в словах графа намек на неизбежную дуэль.

– А вы обязаны с ним сражаться? – очень тихо спросила она.

– Да, и я сделаю это с чрезвычайным удовольствием: этот человек вел себя по-свински и заслужил, чтобы его как следует проучили!

– Но он опасный человек и много-много раз участвовал в дуэлях!

– Я тоже немало и постараюсь не посрамить имя предков в данном случае, как бы я ни вел себя в других ситуациях.

– Мне эта мысль сама по себе невыносима, – начала было Пандора, но он ее перебил:

– Мысль о чем?

– Что вы можете пострадать по моей вине. Ведь это было так глупо, одной пойти в сад!

– Да, очень-очень глупо, но, с другой стороны, откуда вам было знать, что в обществе существуют подобные мерзавцы?

– Во всяком случае, то, что могло со мной тогда произойти, гораздо страшнее смерти!

Сказала она это так, будто размышляла вслух, и граф еще крепче прижал ее к себе, однако заметил:

– Все это такие события и переживания, которые никогда не должны были выпасть на вашу долю!

Пандора вдруг остро почувствовала его физическую близость. На нем была только белая полотняная рубашка, и Пандора ощутила тепло его тела и силу обнимающей ее руки. Это было удивительное ощущение, которого она не испытывала еще ни разу в жизни. Ее очень взволновали мужское соседство и прежде незнакомое чувство совершенной безопасности. Они мчались галопом вперед, как вдруг граф сказал:

– У вас волосы пахнут фиалками!

– Я их мою травяным настоем, который еще мама готовила. В саду около пасторского дома, в котором мы жили, росла масса фиалок, и мама их всегда настаивала на дистиллированной воде и спирте, чтобы сохранить аромат. – И тут Пандора вдруг вспомнила о сильном экзотическом запахе духов Китти! «Интересно, – подумала она, – какой из двух этих запахов графу нравится больше!»

На протяжении всего дальнейшего пути граф хранил молчание. Они уже свернули с большой проезжей дороги и мчались через поля, окаймлявшие усадебный парк.

– Мы почти уже дома, – заметила Пандора, – и ваши серебро и золото остались в сохранности, а вот если бы мы проснулись только утром, то они бы исчезли и я бы все глаза выплакала.

Но граф опять не проронил ни слова.

– А вы бы пожалели о такой пропаже? – нерешительно спросила Пандора, и его губы тронула усмешка:

– Я понимаю, что вы хотите всем этим сказать, и в обычных обстоятельствах я бы черта с два позволил вам меня задирать, но, учитывая чрезвычайное и даже мучительное положение, в которое вы попали ночью, я в угоду вам признаюсь: да, я бы очень о них пожалел!

– Я так и думала, – и Пандора слегка вздохнула.

– Знаете, чего я очень не люблю в женщинах? Это когда они говорят вот это самое: «Я так и думала!» – однако произнес граф это вполне миролюбиво.

– Но я совсем не хотела сколько-нибудь вас задеть. Мне только хочется, чтобы вы полюбили Чарт всей душой!

Внизу, в долине, уже виднелась усадьба. Залитая лунным светом, она была ослепительно прекрасна и, казалось, будто тоже вылита из чистого серебра.

– Ведь Чарт ваш, ваш целиком, вы его владелец! – негромко воскликнула Пандора и почувствовала, как рука графа напряглась: это был инстинктивный, неудержимый, невольный ответ на ее слова, а так как он при этом еще крепче прижал ее к себе, то Пандора ощутила странный трепет, которого еще никогда в жизни не испытывала, и он был таким внезапным, пронзительным и нежным, словно она сама растворилась в окутавшем ее лунном сиянии.

Граф пришпорил коня, и они прямиком помчались к Чартхоллу.

Когда Пандора вошла в спальню, ей показалось, что она грезит наяву, вернее, видит долгий и удивительный сон: ведь это невероятно – сколько с ней всего случилось в такой недолгий промежуток времени после того, как прошлой ночью она встала, подошла к окну и посмотрела в сад.

Граф предложил для подкрепления сил выпить по бокалу вина, но она отказалась.

– Тогда ложитесь спать, вы, наверное, очень устали после всего, что пришлось пережить.

– Но вы тоже ложитесь, – откликнулась Пандора.

– Я привык подолгу обходиться без сна!

Они стояли в холле, но вряд ли граф думал о том, что говорит, его мысли заняты были чем-то другим, и он странно – так показалось Пандоре – смотрел на нее, а потом появился старик Бэрроуз: его поднял на ноги конюх, который освобождал от веревочных пут связанного лакея, и теперь старый слуга в своей привычной ненавязчивой манере напомнил:

– В Утренней комнате, м’лорд, есть вино и чем закусить.

– Спасибо! А ночной сторож в каком состоянии?

– Они сильно ударили его по голове, м’лорд, он долго был без сознания, и голова у него сейчас очень сильно болит, но все кости целы!

– Рад это слышать! – с облегчением воскликнул граф.

Пандора уже поднялась на три ступеньки большой лестницы, но остановилась, чтобы выслушать ответ Бэрроуза, а граф все еще стоял внизу и не сводил с нее взгляда.

– Наверное, я должен вас поблагодарить, – наконец сказал он, – если бы вы не вмешались тогда во все происходящее и не рисковали жизнью, воры не только бы забрали из сейфа все золотые и серебряные украшения, но и многое другое из ценных вещей.

– Если вы опять станете меня благодарить, то и я тоже начну снова и снова выражать благодарность вам за то, что вы спасли мне жизнь!