Ты, я и море - Алина Горделли
Однако Лиззи все правильно поняла. Удобно устроившись с ногами в кресле и завернувшись в легкую шаль, она ответила доброжелательно и откровенно:
— Ну что тебе сказать, Минни. В первый раз было неудобно и, действительно, больно, я даже потом целых три дня ходить прямо не могла, — не к месту весело расхохоталась Лиззи, — а потом так привыкла, что даже перестала замечать!
Видя недоуменное лицо Минни, она попыталась объяснить:
— Роберт такой хороший человек и семьянин, что ради него стоит потерпеть некоторое неудобство.
— Потерпеть…, — пробормотала Минни.
— Тем более, что он редко меня беспокоит, у него такой спокойный и ровный характер.
— Беспокоит…., — снова отозвалась Минни.
— Ну да, ему же это, наверное, приятно, а мне разве жалко доставить ему удовольствие? Ты знаешь, — всплеснула руками Лиззи, — я так привыкла, что в последний раз когда мы спали вместе, кажется это было месяца три назад, придумала прекрасный узор для вышивания, пока Браун … был занят своим делом, — и она снова звонко расхохоталась.
— И так было всегда? — тихо спросила Минни.
— Да нет, первые года два было тяжело, а потом, особенно после рождения девочек, уж я привыкла и стала спокойно к этому относиться, как к чистке зубов, — снова колокольчиком рассыпалась Лиззи.
Минни сидела задумчивая и нахохлившаяся. И это Лиззи, у которой, по всем меркам, счастливый брак с хорошим человеком…
Она собиралась с мыслями, когда раздался стук подвесного молотка и на пороге гостиной появилась Мэгги. Минни вскочила, встрепанная и встревоженная. Говорить с Мэгги на эту тему она отчаянно не хотела.
— Ах кого это мы видим! Новоиспеченную невесту! — Мэгги прикоснулась к щекам Минни своими — ледяными, хотя на улице стоял теплый августовский вечер.
— Я принесла Лиззи приглашения на свадьбу, вот тут для тебя, и для Элинор, — затараторила Минни, продвигаясь к выходу из комнаты, — а мне уже пора…
— Минни приходила узнать о фактах жизни, — засмеялась Лиззи.
Минни замолчала. Она не успела предупредить Лиззи.
— Ах вот как, — насмешливо проговорила Мэгги, стягивая с рук черные атласные дорогие перчатки. — Так ведь твой жених — моряк, лейтенант, не так ли?
Минни не ответила.
— Ну тебе нечего беспокоиться, дорогуша! — неумолимо продолжила Мэгги. — Уж он-то в этом деле, наверняка, мастак, в скольких портах побывал! Да еще, небось, в самых разных странах! — и Мэгги расхохоталась, запрокинув голову. — Все национальные кухни перепробовал!
Покрывшаяся красными пятнами Лиззи пыталась остановить сестру, но та продолжала говорить, медленно и четко. Она подошла вплотную к Минни и смотрела ей прямо в глаза. Минни с ужасом увидела расширившиеся зрачки, из-за которых глаза Мэгги казались совершенно черными, как колодец.
— Надеюсь, он хоть здоров и не обойдется с тобой в первый же раз как с портовой…
Мэгги не успела договорить. Со всего размаху Минни ударила ее по лицу.
Горделиво выпрямившись, хоть и губы у нее дрожали, она ответила:
— Мой Артур — офицер и джентльмен, а любителей портовых жриц ты знаешь лучше меня, где искать.
Мэгги охнула и осела.
Развернувшись и не обращая внимания на причитания Лиззи, Минни выбежала из дома сестры.
Что же она наделала! Зачем нужно было сюда приходить? Рассорилась с сестрами! А если они не придут на венчание, что сказать родителям?
Полдороги домой Минни бежала, вся в слезах. Потом ей пришло в голову, что ее могут заметить и узнать знакомые, да еще те, которым известно о предстоящем венчании. Бог знает, что они могут подумать! Минни остановила кабриолет, и до самого дома сидела скукожившись в углу кареты.
Добравшись домой, Минни заперлась в своей комнате и на ужин не вышла. Ричард ничего не мог понять и очень переживал, не поссорились ли они с Артуром. Эдит пыталась его успокоить. На семейном совете было решено, что Минни не стоит раздражать, иначе от нее можно ожидать чего угодно.
— Я уже, видимо, состарилась, Ричард, я ее плохо понимаю, и у меня нет энергии с ней тягаться. Хоть бы уж скорее настала суббота! И подумать только, что все это могло продолжаться целых восемь месяцев! Какое счастье, что я уступила, и что через два дня она станет заботой и головной болью Артура Рострона, а не моей!
Вечером заинтригованная всем происходящим Кэти принесла Минни в комнату сандвичи, закуску и чай. Постучав в дверь, она почему-то с любопытством огляделась, будто ожидала там увидеть того самого Дэйвида.
Минни кипела: какова Мэгги! Откуда в ней столько злости? Родная же сестра! Она перебирала в уме подробности их ссоры, вспомнила расширенные страшные черные зрачки… и ахнула, прижав ко рту ладошку. Ей все казалось, что где-то она уже это видела, и сейчас она вспомнила. Такие зрачки были у папы, когда ему сделали укол морфия, чтобы облегчить особенно острый приступ подагры. Неужели?! И что теперь делать?! Сказать родителям? Тогда придется рассказать и все остальное, описать ее грубость, их ссору. Минни стало стыдно за свой поступок, ведь Мэгги была явно не в себе. Родителей жалко, а вдруг им станет плохо, да еще перед венчанием и помолвкой Макса?… Лучше подождать. Ведь не пойди она к Лиззи сегодня, так и остались бы все в неведении… Минни стиснула руки — как-то же надо помочь сестре и не наломать дров. И тут ее осенило. «Я же теперь не одна, у меня есть мой Артур — умный, находчивый, заботливый. Вот у него и спрошу в субботу, как выдастся минутка, как поступить». У Минни будто гора с плеч свалилась: как это здорово, что теперь у нее есть такой близкий и надежный друг!
Нет, все-таки не напрасно она сходила к сестре! Минни теперь ясно понимала, чего и как не должно у нее быть. Мэгги завидует, это ясно как божий день, а Лиззи
