Ты, я и море - Алина Горделли
А может быть есть? Все же моряк, лазит по своим мачтам и реям. Руки у него вон какие сильные, подхватил ее на забор как пушинку. Да и ноги мускулистые, даже в форменных брюках заметно. Ноги действительно очень красивые, не хуже Давида! И у Минни сладко заныло сердце. Довольно бесцеремонно она запихнула уже выполнившего свою функцию Давида под подушку, стала вспоминать бал, свой заброшенный сад, качели, кирпичный домик, и сама не заметила, как заснула.
В девять ее разбудила возбужденная Кэти, оказывается, Эдит уже давно ждала Минни за завтраком — им нужно было срочно ехать к модистке на примерку подвенечного платья. Внизу был переполох: вторая служанка и несколько поденщиц носились из комнаты в комнату, прибирая, полируя безделушки, садовник с наемными рабочими передвигали мебель: зал и столовую объединяли для короткого приема после венчания.
За завтраком Минни, не выспавшаяся, растрепанная, с темными кругами под глазами что-то рассеянно клевала. Мать смотрела на нее с укоризной:
— Ох, Минни, ты выглядишь просто ужасно! Послезавтра твой самый главный день, а ты похожа на маску из греческой трагедии! Вот увидит тебя жених и сбежит прямо из церкви в Китай, или вообще в Антарктиду!
— Спасибо, мама, на добром слове, — буркнула Минни. — Я ночью не смогла заснуть.
— Да что же такое? Ведь получилось так, как ты хотела. Неужели опять испугалась? — насмешливо спросила Эдит. — Надеюсь Артура не ждет участь Чарльза Стэнли?
— Еще чего! — пробурчала Минни.
— А ты знаешь, дорогуша, я тебе Артура в обиду не дам! Как миленькая пойдешь под венец в субботу. Теперь уже я дала ему свое слово и благословила ваш брак. Так-то вот! Жду тебя в экипаже через полчаса. — И Эдит величественно выплыла из столовой.
Минни смотрела ей вслед, открыв рот.
Наскоро одевшись в утренний деловой костюм и причесавшись с помощью Кэти, Минни сбежала по лестнице вниз. После чашечки кофе она чувствовала себя бодрее. Мать уже ждала ее в карете. Минни только собиралась открыть выходную дверь, как ее догнала запыхавшаяся и зарумянившаяся Кэти. Смотрела она как-то странно.
— Мисс Минни, мисс Минни! — позвала она почему-то шепотом, оглядываясь по сторонам.
Минни обернулась:
— В чем дело, Кэти? — недоуменно спросила она.
— Я нашла это у вас под подушкой! — и Кэти протянула Минни помятую страничку со злополучной скульптурой великого мастера.
Минни почувствовала как заливается краской.
— Это лейтенант Рострон, да, мисс? — азартно улыбаясь прошептала Кэти, глаза ее были размером с блюдце.
— Да нет же, — с досадой на себя ответила Минни и даже притопнула ножкой: как могла она забыть о фотографии! — Это Давид!
— А кто это — Дэйвид? — с ужасом пролепетала Кэти.
— Ах, Кэти, да это итальянская скульптура, ему почти что пятьсот лет! Только маме ничего не говори, хорошо? — и с этими словами, запихнув несчастного Давида в сумочку, Минни выбежала во двор.
— Хмм, — проворчала Кэти ей вслед, — если пятьсот лет, то почему же маме не говори?! — И, недоуменно качая головой, Кэти присоединилась к остальной прислуге.
На примерке Минни казалась рассеянной и погруженной в свои мысли. Она позволила матери выбрать и фасон, и материю платья, только попросила чтобы его непременно украсили чайными розами. Ведь именно благодаря чайной розе состоялось их первое знакомство с Артуром.
Эдит внимательно наблюдала за Минни, но ничего ей не сказала и взяла все заботы о платье на себя. Тем не менее, когда они вернулись домой, Эдит проследовала за Минни в ее комнату и твердо уселась в кресло.
— Минни, детка, скажи в чем дело, что тебя так гложет сегодня? Вчера ты была вся такая радостная и веселая.
Минни колебалась: а может все-таки спросить? Ведь родная мама же! Наконец, она решилась.
— Мам, — начала она неуверенно, — я все думаю… мне хочется знать … совсем немного… хоть самую капельку … как все будет, а?
— Что — будет? — глаза у Эдит округлились, и Минни поняла, что допустила ошибку. Но ее уже понесло.
— Ну в первый раз, мама. Будет хорошо, или … неловко … и вообще, как себя вести, что делать? — Минни было неприятно, что она затеяла этот разговор, у нее на глазах выступили слезы.
— Минни, о чем это ты! — строго произнесла Эдит, проигнорировав первый вопрос, — тебе ничего не полагается делать и ничего не надо знать! О Боже, — продолжила она с возмущением, — что подумает о тебе наш будущий зять!
— Ничего плохого он обо мне не подумает, мама! — ответила Минни, — он меня любит и уважает. Сейчас совсем другое время! Что же получается, я должна лежать как бревно и ждать, когда со мной что-то сделают? — с отчаянием воскликнула Минни. — Ты ведь девятерых родила, ну расскажи хоть что-нибудь!
Эдит смягчилась.
— Минни, детка, вот именно, что родила девятерых, а, как и ты, ничего не знала, когда замуж выходила. И ничего, как видишь, прекрасную семью создала.
Поколебавшись, она продолжила.
— Тем не менее, я согласна с тобой, что время сейчас другое и, может быть, мне следовало это принять во внимание, когда замуж выходили твои сестры.
Эдит облизнула пересохшие губы: для нее такой разговор был тоже впервые.
— Минни, так как венчание мы не планировали, а это необходимо, именно для невесты… когда в последний раз у тебя было недомогание?
Минни почему-то покраснела, хотя краснеть было не
