Жаклин Монсиньи - Флорис. Флорис, любовь моя
Федор поклонился и решительно заявил:
— Ты можешь рассчитывать на нас, князь.
— Мы будем защищать ее до последнего вздоха, — добавил Грегуар.
Ромодановский, пристально посмотрев в глаза каждому из троих, произнес:
— Да, я верю вам, храбрецы!
И он бросился бегом к императорскому дворцу, к спальне, где все еще боролся за жизнь Петр. Часы шли за часами, невыносимо тянулось тревожное ожидание, и вот царь открыл наконец глаза; увидев склонившегося над ним верного Ромодановского, он прошептал:
— Максимильена… Флорис…
— Я немедленно пошлю за ними, государь!
— Нет… нет… времени не осталось. Слушай, — с этими словами царь схватил князя за отворот камзола, притянув его к себе, чтобы никто не мог подслушать, — я хочу, чтобы Флорис царствовал после меня… сейчас я подпишу указ, прикажи принести бумагу…
Ромодановский сделал знак одному из слуг, и он принес бумагу, перо и чернильницу. Силы Петра таяли, но в глазах по-прежнему угадывалась мощная воля.
— Слушай же, слушай, у меня мало времени… сокровище для Флориса… зарыто в Дубино, в оранжерее… возле кадок с апельсинами… под статуей Дианы… лук нужно повернуть к югу, тогда постамент повернется, и откроется лестница…
Царь задыхался, и шепот его уже больше походил на хрип:
— Там сокровище… ты сам решишь, когда… в этом подземелье… потайной ход… к Петергофу…
Предсмертный пот выступил на бледном лбу Петра, черты лица заострились, вокруг глаз появились черные круги.
— Скажи Максимильене… пусть простит… цыганка знала… про меня и про сына… бумагу, скорее бумагу.
Князь знаком подозвал графа Толстого и графа Шереметева, дабы те поддержали царя и выслушали его последнюю волю. Петр уже сипел; смерти он не боялся — с ней он встречался лицом к лицу на полях сражений. Он вновь видел Полтаву, схватку с Карлом XII, видел Баку, отчетливее всего Баку… черный цветок… дуэль с султаном Удемиком… Флориса… Максимильену… первую свою встречу с ней… Все проносилось перед ним с бешеной скоростью: Максимильена в Версале… на улице Кенкампуа… затем убитый царевич… и императрица, которую он не успел покарать. Петр попытался заговорить, отдать распоряжения, но из горла его вырывался только хрип. Ромодановский сунул ему перо между пальцев; царь дышал с трудом, но все же вывел своим крупным детским почерком: «Отдать все Ф…»
Перо выпало у него из рук. Присутствующие переглянулись. Какое имя хотел написать царь? Ромодановский сотрясался от рыданий.
— Говорите же, государь, назовите имя того, кому отдаете трон.
Петр смотрел на князя, но уже ничего не видел. На губах его блуждала улыбка — ему вновь привиделся Флорис, на балюстраде, среди цветов. Он подмигнул сыну, и все пропало — темнота навалилась на него. Бояре опустились на колени: «Царь умер, не назначив преемника». Ромодановский в последний раз взглянул на своего императора, своего друга, и закрыл ему глаза. Говорить никто не решался, но в царских покоях уже раздались причитания. Внезапно в спальню вошла в сопровождении Меншикова Екатерина, предупрежденная одним из своих шпионов. На лице ее была написана притворная скорбь. На улицах пьяные солдаты, карманы которых были набиты золотыми монетами, вопили во все горло:
— Да здравствует наша царица, пусть правит нами, ее желаем!
Сановники содрогнулись. Ни в одном королевстве мира жена не наследовала мужу. Кто-то осмелился назвать имя царевны Елизаветы, дочери Екатерины и Петра, однако императрица только усмехнулась в ответ:
— Посчитайте, сколько полков стоит за меня. Если надо, они вас всех перережут.
Бояре смолчали, стыдясь собственной трусости. Лишь один посмел встать и напомнить о сыне Петра от француженки. По знаку Екатерины боярина схватили и обезглавили на месте. Остальные, устрашенные этой расправой, тут же избрали Екатерину на царство: императрица, разыграв, как по нотам, свой спектакль, одержала полную победу. Царица наследовала Петру под именем Екатерины I; первым министром при ней стал ее любовник Меншиков.
Максимильена, оставаясь в своих покоях, еще ничего не знала — она стояла в ожидании у окна, смертельно бледная, без слез, и смотрела невидящими глазами на падающий снег. Элиза с Мартиной одели детей и зашили себе в платье все золотые украшения, которые сумели найти. Федор Тартаковский увлек в угол Ли Кана и Грегуара:
— Одному из вас надо ехать к гетману Саратову, чтобы предупредить о том, какая опасность грозит нашему маленькому господину.
Грегуар спросил удивленно, но, как всегда, очень вежливо:
— Отчего вы не хотите сделать это сами, Федор? Вы знаете дорогу, а это неблизкий и опасный путь. Придется пересечь всю Россию, вы же переносите холода лучше нас.
— Не могу. Я поклялся, что никогда не покину крестника гетмана и буду защищать его, пока жив. Я должен остаться здесь. Пусть едет один из вас.
— Тогда поеду я, — заявил Ли Кап.
— А почему не я? — спросил уязвленный Грегуар. — Вы считаете, что я не справлюсь с этим, Ли Кан?
— Почтенная Осмотрительность, ты не сможешь пробраться к гетману. Тебя схватят, ты не скроешь свой акцент. А меня примут не за китайца, а за татарина или за монгола. Кроме того, я молод и ловок, — добавил Ли Кан с широкой улыбкой, — и я умею лгать.
Грегуар что-то недовольно проворчал — он никак не желал смириться с прозвищем Почтенная Осмотрительность.
— Не обижайся, Почтенная Осмотрительность, — продолжал невозмутимый Ли Кан, — мы все очень дорожим твоим опытом, поэтому ты понадобишься Улыбке Лета и Майскому Цветку.
Грегуар заметно воспрял духом.
— Конечно, я понадоблюсь госпоже графине.
Федор повернулся к Ли Кану:
— Поговорили — и будет! Решено — едешь ты, Ли Кан. Постарайся незаметно выбраться из дворца. Не знаю, как это сделать, но ты что-нибудь придумаешь.
— Это мое дело, — с улыбкой подтвердил Ли Кан, — не беспокойся, Острый Клинок, я выберусь, но что дальше?
Федор взглянул на Ли Кана оценивающе. Да, именно этот чертов китаец с раскосыми умными глазами… пожалуй, только ему под силу справиться с таким делом.
— Выйдешь из Петербурга через южные ворота и зайдешь в крайний кабак с правой стороны дороги. Называется он «Серебряная шпага». Там спросишь Марину-Хромушу, хозяйку заведения, и скажешь ей пароль — «Украина и Романов». Хромуша даст тебе лошадь и еды на первые несколько дней. Из Царского Села поскачешь к Великому Новгороду и Твери, Москву объезжай стороной. Затем направишься в Тулу, оттуда в Курск, а там уже будет Киев. Когда окажешься на Украине, можешь уже ничего не бояться. Спросишь, где лагерь гетмана Саратова. Тебе достаточно будет произнести «Украина и Романов» — он поймет, что малыш в опасности. Гетман сам решит, что делать. В каждом городе заезжай в крайний кабак с правой стороны — там тебя будет ждать свежая лошадь, только не забудь сказать хозяину пароль. Ты все запомнил, Ли Кан?
