Маргарет Портер - Таинственная незнакомка
Интерес Орианы к музыке сочетался у нее с уникальным, от природы поставленным голосом, убедившим герцога и его возлюбленную, что они обладают в лице дочери настоящим чудом. Сент-Олбанс, любитель оперы и любовник оперных певиц, признал, что талант крошки надо развивать, и спешно укатил в Брюссель.
– Моим первым учителем пения был мой дедушка Верной, – продолжала Ориана. – Мне было совсем мало лет, когда мать подрядила меня к мистеру Шеридану на роли детей в театре «Друри-Лейн». В возрасте шести лет я в один миг стала знаменитостью, когда запела и тем самым прекратила сцену буйства в партере. Мистер Шеридан поспешил опубликовать тот факт, что я, маленькая дочка Цветочка Сэл, прямой потомок Нелли Гуинн и короля Карла. Популярность моя возросла. Мне еще не было десяти, когда я выступила в концерте в Воксхолле вместе с моим дедушкой. На концерте присутствовал принц Уэльский, на следующий день он прислал мне в подарок щенка королевского спаниеля. Мама сказала, что я должна назвать его Роули в честь моего прапрадедушки. Это было домашнее прозвище его королевского величества.
Сент-Олбанс, считая, что Ориана достойна континентальной аудитории, пригласил ее вместе с матерью приехать к нему в Брюссель. Герцог, обремененный огромными долгами у себя на родине и за ее пределами, был столь безнадежно неплатежеспособен, что торговцы в Брюсселе не предоставляли ему кредита. Когда нужно было пополнить запасы пива и ветчины, приходилось посылать за ними в Глассенбери, его английское поместье в графстве Кент. Однажды во время выступления Орианы на сцене театра «Де ла Монне», герцог перегнулся через барьер ложи, но лишь для того, чтобы полюбоваться какой-то особо соблазнительной актрисой и состроить ей глазки. Салли, опасаясь возможных соперниц, устроила герцогу сцену. Их ссора насмешила бельгийское высшее общество и очень расстроила Ориану.
– Ничуть не беспокоясь об отсутствии средств, он затеял строительство огромного замка на окраине города, – говорила она Дэру, вспоминая при этом их с отцом общую радость, когда из Англии прибыла партия деревьев и кустов для его нового красивого парка.
– А это его последний подарок мне, – сказала она, распахнув плащ и показывая Дэру прекрасную брошь, приколотую к корсажу ее платья. – Я всегда надеваю ее, когда пою. На счастье. Это его фамильный герб. Лев, стоящий на задних лапах, увенчанный герцогской короной и с тремя розами на ошейнике. Девиз выгравирован ниже: Auspicium melioris aevi – «В ожидании лучших времен». Он ожидал их до самой смерти.
Завещание его светлости не оставляло Салли и ее дочери никаких средств. У них был дом на Сохо-сквер, обставленный в свое время на деньги герцога и полный сокровищ из собрания Боклерков, портреты короля и его актрисы, полотна старых мастеров, старинные драгоценности – заколки с бриллиантами в волосах у Орианы принадлежали когда-то Нелли Гуинн, – богатые ковры, прекрасная мебель.
– Следующий герцог скончайся через несколько месяцев после унаследования титула и собственности. Его наследником стал двоюродный брат, лорд Вир из Хэнуорта, коллекционер предметов искусства. Он приехал на Сохо-сквер и предложил купить у нас некоторые вещи из принадлежавших Боклеркам. Мама отказалась продавать, объяснив, что это мое наследство. Кузен Обри принял участие в моей карьере и пригласил меня в Хэнуорт, чтобы познакомить со своей семьей. Он жил в Италии и предложил маме отвезти меня туда для более серьезной подготовки.
– Вы пробыли в Италии долгое время, – заметил Дэр.
– Четыре года. В Лондоне я получала хорошие отзывы. Но в Риме, Неаполе, Венеции, Флоренции и Милане мне не удалось преодолеть предубеждения против моей национальности. Мой голос находили чересчур «английским», для того чтобы заслужить одобрение итальянской публики. У меня не было провалов, но и настоящего успеха я не имела. Мы вернулись в Лондон, считая, что я приобрела достаточный опыт, чтобы петь в театре «Ройял». Мистер Келли, управляющий оперными театрами, наговорил мне кучу комплиментов, но твердо стоял на своем, ему нужны итальянские певцы. Миф о короле Карле и Нелли Гуинн мне больше не помогал. Мне исполнилось шестнадцать лет, я выступала с шести лет и не знала иной жизни.
– И вы упорно продолжали свое дело.
– Мать не оставила мне выбора. Существовали и другие места, где я могла выступать. Летом я пела в Воксхолле, во время Великого поста участвовала в ораториях. Господин Гайдн советовал мне дать голосу отдохнуть и совершенствоваться в игре на фортепиано. Но мать была твердо уверена, что когда-нибудь я стану примадонной.
Дэр попробовал представить себе юную Ориану – много поездившую по свету, лишенную иллюзий и живущую вместе с матерью, строгой и амбициозной.
– Именно тогда вы решили бежать с капитаном Генри Джулианом?
Она кивнула.
– Берфорд, сын кузена Обри, сыграл в Ньюмаркете роль свата.
– Вы называли ваш брак неким бунтом. Против матери?
– И ее планов относительно меня. Она хотела, чтобы я вышла замуж за итальянца, лучше за певца или музыканта, но сошел бы и любой другой. Будучи синьорой, я могла бы скрывать свою подлинную национальность и выдавать себя за иностранку. Мама была просто одержима этой мыслью. И тогда я решила убежать со своим красивым молодым капитаном, спасителем в форме, и предоставила ему вести сражение за меня. – Помолчав, она добавила: – За свою любовь ко мне Генри заплатил жизнью. Пожалуйста, Дэр, не вынуждайте меня возвращаться к этой трагедии.
– Вы могли бы рассказать мне обо всем, несколько недель назад, – сказал он. – Почему вы этого не сделали?
– Потому что я устала от мужчин, принимающих меня за шлюху, как поступили и вы, когда обнаружили меня в своем кабинете и решили, что я подарок вам на день рождения. Я не буду ни вашей Нелли Гуинн, ни вашей Салли Верной, – твердо произнесла она.
– Я не делал вам подобных предложений.
– В этом не было необходимости. Когда вы целовали меня, я сама могла бы сказать, что вам от меня нужно. Мне пришлось отклонять подобные предложения уже много лет.
– Успешно?
– Да. Но вас это не должно беспокоить.
– Но меня это очень беспокоит. – Вглядевшись в ее лицо, он объяснил: – Итак, респектабельная вдова Ориана Джулиан и знаменитая Анна Сент-Олбанс – одно и то же лицо. Мне необходимо получить ответы только на два вопроса. Которая из них обнимала сэра Дэриуса из Скай-хилл-Хауса, лежа на полу в библиотеке? И которая из них бросила в Гленкрофте подаренные ей двенадцать кристаллов кварца?
Ориана сунула руку в карман плаща.
– Если бы вы их пересчитали, то обнаружили бы, что одного не хватает.
В наступивших сумерках светлый камень не отражал света и казался тусклым. Но он возродил утраченные надежды Дэра. Дэр поцеловал Ориану, просунув кончик языка в ее полураскрытые губы, между тем как рука его скользнула под плащ и тронула ее грудь.
