Маргарет Портер - Таинственная незнакомка
– Тем не менее вы ужасная, бессовестная обманщица. Я мог бы простить вам вашу скрытность, но нет вам моего прощения за то, что вы бросили меня!
Его поцелуй был гневным и обвиняющим. Когда нежная грудь Орианы коснулась его груди, твердой словно камень, она в страхе отпрянула.
Дэр отпустил ее с глубоким, страдальческим вздохом. Окинув взглядом то, что их окружало, он произнес с брезгливым недовольством:
– Господи, это самая безобразная из комнат, какие мне довелось видеть. Как вы можете это выносить? – Взяв со спинки стула плащ Орианы, он предложил: – Давайте продолжим наш разговор в более удобных и цивилизованных условиях. Я остановился в «Королевском отеле», это совсем недалеко отсюда.
– Меня могут узнать. Давайте встретимся завтра, я живу в доме миссис Уодделл, Скул-лейн, дом тридцать три.
– О нет, мадам Сент-Олбанс, я не хочу, чтобы вы повторили свое поспешное бегство из Гленкрофта. Вы способны улизнуть из вашего дома в середине ночи.
– Я этого не сделаю, – пообещала она. – И даже не могу. Мистер Эйкин еще не выплатил мне гонорар. Как только он это сделает, я уеду в Лондон. Если вы не оглушите меня и не переправите в бессознательном состоянии на свой корабль, вам не удержать меня в Ливерпуле.
– Отличная идея, – сказал он, сверкнув улыбкой. – Я был бы рад взять вас в заложницы и назначить вам наказание. Например снять с вас одежду, запереть в моей каюте и уложить к себе в постель.
– Я полагаю, вам захотелось бы бросить меня за борт, – возразила Ориана, сердце у которой затрепетало от его слов. – Ведь вы обвиняете меня в двуличии и предательстве.
– Сейчас я уже более склонен к милосердию. Логика ваша ошибочна, однако ваше раскаяние тронуло меня. Еще несколько очаровательных улыбок, стаканчик бренди, и я, возможно, сниму с вас обвинения в намерении сознательно причинить мне зло. Однако я все же воздержусь от окончательного суждения до тех пор, пока вы мне не расскажете подлинную историю Анны Сент-Олбанс.
Тяжелые тучи постепенно затянули темнеющее небо, пока Дэр сопровождал Ориану в отель. В угоду ее желанию не быть узнанной он вел ее не по оживленному Уайт-чепелу, а по узкой и немноголюдной улице к югу от Уильямсон-сквер.
В июне ночь наступает поздно, и света было еще достаточно, чтобы Дэр мог приглядеться к Ориане.
Ее манера себя держать, ее грация, ее плащ из синего бархата напоминали ему о той леди, которая жила некоторое время в Гленкрофте, во всем остальном она была иной. Толстая, туго заплетенная коса, заколотая шпильками с бриллиантами, обвивала голову. Интересно, это настоящие драгоценные камни или имитация? Куплены они на собственные деньги или подарены любовником? Мучительные попытки угадать истину сводили Дэра с ума.
Он покинул свой остров, чтобы отыскать ее, в голове неотступно вертелась мысль о женитьбе на ней. Но когда он увидел Ориану на сцене – чарующее видение в платье из блестящего зеленого шелка, – его туманная, но неотступная мечта рухнула.
Диапазон и сила несравненного голоса Орианы поражали и трогали Дэра. Его познания в музыке были отрывочными, кроме того, он был настолько потрясен и возмущен, что это мешало наслаждаться пением. Однако он чувствовал ее страстность.
«Я жаждала того, что-либо потеряла, либо принесла в жертву. Тепла. Понимания. Желания».
Великолепный талант сделал Ориану знаменитой, однако ценой славы было одиночество...
Когда они вышли на Черч-стрит, Ориана остановилась и проговорила жалобно: – Я не могу этого сделать.
– Вы о чем?
– Я не могу пойти в отель. На меня, видимо, нашло затмение, когда я соглашалась. Я все расскажу и объясню, но вам придется подождать.
– Я хочу услышать это сегодня же, Ориана. Желательно здесь и теперь.
Его уверенный тон и самый выбор слов свидетельствовали о том, насколько это для него важно. Ориана сдалась.
– Вон там, впереди, церковь Святого Петра. Я хожу туда послушать органиста, а иногда спасаюсь таким образом от общества миссис Энтуистл.
– Кого?
– Матери Харриот Меллон. У нее отвратительный характер, к тому же она меня терпеть не может, так как советы, которые я даю ее дочери, прямо противоположны ее собственным. И так как я... словом, и по другим причинам. Она твердит Хэрри, что если та добьется успеха на сцене, то сумеет поймать богатого мужа, который станет содержать их обеих. – Ориана покачала сверкающей драгоценными камнями головой. – Но такого почти никогда не бывает. При этом миссис Энтуистл уверяет, что отец Хэрри некий лорд, но имени его не открывает.
Они подошли к скамейке около входа в церковь.
– Мы можем поговорить здесь, – предложила Ориана.
– Происхождение вашей подруги меня не интересует, – сказал Дэр усаживаясь. – Расскажите мне о вашем.
Глава 11
Сжимая в руке свернутые в трубочку ноты, подаренные ей аккомпаниатором, Ориана посмотрела на Дэра словно свидетель, вынужденный давать показания в суде против своей воли.
– Как и Харриот, я незаконнорожденная.
Такая возможность не приходила в голову.
– Моим отцом был Джордж Боклерк, третий герцог Сент-Олбанс. Если вы штудировали учебник английской истории или читали «Дневник» мистера Пеписа, то вам должно быть известно имя Нелли Гуинн, любовницы короля Карла Второго. Она родила от него двух сыновей и настояла на том, чтобы король дал им фамилии и титулы. Старший получил титул графа Берфорда, а позднее его отца убедили даровать ему титул герцога, который со временем унаследовал мой отец.
«Значит, ее происхождение не просто знатное, – подумал изумленный Дэр, – оно королевское, пусть и незаконное. Граф Бамфодд и герцог Столбарн на отправляемых ею письмах на самом деле Берфорд и Сент-Олбанс.
– Через год после свадьбы мой отец охладел к своей герцогине. Как и его царственный батюшка, Веселый Монарх, он не обзавелся законным наследником. Зато его многочисленные любовницы оказались плодовитыми и наградили его незаконными отпрысками. Он предпочел жить в Брюсселе и во время краткого периода восстановления отношений с герцогиней продолжал ей изменять напропалую. Главной его слабостью были певицы. После окончательного разрыва брачных отношений он посетил Лондон, где его внимание привлекла Салли Верной, выступавшая в театре «Друри-Лейн». Она стала его любовницей и моей матерью.
– У вас театральные связи как по материнской, так и по отцовской линии, – заметил Дэр.
Ориана кивнула и продолжала:
– Моя мать тоже была незаконным ребенком, дочерью тенора Джозефа Вернона. В детстве она бродила по «Ковент-Гардену», продавая букетики цветов и распевая баллады, все называли ее «Цветочек Сэл». Когда она подросла, то оказывала за несколько шиллингов и другие... услуги. Один из ее любовников, известный актер, вывел ее на сцену. Герцог был ее самой крупной победой, которая стала известна всем и каждому, так как мать продолжала выступать на сцене, когда была беременна. – Ориана улыбнулась и сообщила: – Таким образом я еще в утробе матери учинила свой первый скандал. Отец дал мне имя Ориана Вера и подарил матери дом на Сохо-сквер, а также обеспечил ей безбедное существование. Первое мое воспоминание такое, я сижу у клавесина, бью по клавишам и пытаюсь петь.
