Николь Берд - Скандальная леди
Внезапно мужчина обернулся и взглянул на Офелию.
Она оцепенела. Лицо незнакомца было покрыто оспинками, давно побледневшими, но все еще заметными. Карие глаза его светились мудростью и жизненным опытом. Офелия чуть было не попятилась к двери, однако поборола тревогу и, поклонившись незнакомцу, вежливо спросила:
– Что вам угодно, сэр?
Венеция толкнула ее в бок и прошептала:
– Он маркиз!
– Извините, ваша светлость! – поспешила исправить свою ошибку Офелия. Ей никогда прежде не доводилось разговаривать с титулованной особой, занимающей в табели о рангах престижную позицию между титулами графа и герцога. – Чем я могу быть вам полезна?
Маркиз неожиданно улыбнулся, отвесил ей поклон и представился:
– Джон Синклер, маркиз Гиллингэм. Но для вас я просто Джон, поскольку мы с вами не чужие люди…
Покраснев от смущения, Офелия промолвила:
– Позволю себе заметить, что это весьма спорно… – Она прикусила язык, сообразив, что рассуждать в присутствии посторонних о степени их родства неблагоразумно. Джон Синклер был для нее совершенно чужим человеком, а вот его младший брат Гейбриел являлся незаконнорожденным сыном ее папочки, плодом его давнего тайного романа с матерью Гейбриела.
Джон Синклер едва заметно кивнул, давая ей знать, что он все прекрасно понял, и сказал:
– Ваш уважаемый отец отправил срочное письмо моему брату Гейбриелу по его лондонскому адресу, а также другое, для подстраховки, в его имение в Кенте. К сожалению, мой брат в данный момент отдыхает на юге Франции вместе со своей не совсем здоровой супругой и серьезно больной сестрой, недавно переболевшей корью. Тем не менее слуги в его особняке направили посыльного ко мне, и я немедленно принял надлежащие меры.
Офелия ахнула, пораженная услышанным.
– Моя сестра недавно родила еще одного младенца, и мы с моей женой Марианной как раз гостили в ее усадьбе, когда посыльный доставил туда письмо вашего отца. Я счел своим долгом заменить своего отсутствующего младшего брата и, выполняя просьбу вашего отца, тотчас же отправился за вами в Лондон, – пояснил маркиз.
Офелия почувствовала легкое головокружение. Над ее сценической карьерой нависла серьезная угроза. Она принялась лихорадочно соображать, какие доводы в защиту своих планов ей лучше привести. Но Джон Синклер не дал ей произнести ни слова, он настоятельно предложил ей взять его под руку и немедленно покинуть душную раздевалку.
Офелия опомнилась и, отшатнувшись, воскликнула:
– Нет, ваша светлость! Это невозможно! Я должна…
В этот миг она почувствовала, что какое-то крохотное пушистое существо снует вокруг ее ног, и со страху подпрыгнула. Существо тявкнуло, она посмотрела на него и увидела, что это маленький спаниель. Откуда взялась здесь эта собачонка?
– К ноге, Рант! – скомандовал песику маркиз. Спаниель послушно улегся у ног своего хозяина.
Маркиз решительно шагнул к Офелии, прижал ее руку локтем к своему боку и вывел из гримерной в коридор, не дав ей опомниться.
Актрисы проводили ее такими завистливыми взглядами, что она не сочла нужным попрощаться с ними. Одна только Венеция выглядела встревоженной, но что она могла поделать?
– Как я все это объясню мистеру Неттлсу? – пролепетала, очутившись в коридоре, Офелия. – Я не могу его подвести!
– Не волнуйтесь, милочка, я предложу владельцу театра щедрую компенсацию, – сказал Джон Синклер, увлекая ее к выходу из здания. – Кстати, где ваша сестра-близнец?
Противостоять мощному натиску Джона Офелия не могла, он был подобен огромному девятому валу в океане. Тем не менее, она снова робко выразила ему свой протест. Разумеется, он пропустил его мимо ушей. Тогда она промолчала в ответ на его вопрос о местонахождении Корделии. Но он легко нашел ее сам в швейной мастерской, подкупив привратника. Увидев их на пороге своей каморки, Корделия раскрыла от изумления рот.
– Доброе утро, милейшая мисс Эпплгейт! – радушно приветствовал ее маркиз, не выпуская руки Офелии. – Меня зовут Джон Синклер, я маркиз Гиллингэм и в некотором смысле ваш родственник. Сейчас я исполняю поручение вашего отца моему младшему брату Гейбриелу, которого задержали во Франции семейные обстоятельства. Ваш отец просил помочь вам, своим любимым дочерям, очутившимся в неприятной ситуации. Я намерен оградить вас от опасностей и окружить вас заботой.
– Нам ничто не угрожает! – пропищала Офелия. – За нами присматривает один джентльмен, мы живем в доме его брата викария.
– Неужели? – с оттенком сомнения вежливо спросил Джон.
– Чистая правда! – подтвердила Офелия, мысленно проклиная запропастившегося где-то опекуна.
Судя по испуганному виду Корделии, она уже готова была закричать и позвать на помощь. Но тогда маркиз принял бы их за истеричных дурочек, а все актрисы подняли бы их на смех.
– Не будете ли вы настолько любезны, чтобы поехать вместе с нами в моей карете в мой лондонский дом? – обратился Джон к Корделии, затравленно озирающейся по сторонам. – Там мы спокойно обсудим ваши проблемы в более приятной обстановке. Признаюсь, это заведение – не место для девушек из благородной семьи.
Офелия стала подавать сестре тайком знаки отвергнуть это предложение. Но Корделия только молча смотрела изумленными глазами настоящего перед ней крупного и прекрасно одетого мужчину с властными повадками и ничего не говорила.
– Так вы согласны? – переспросил он. Корделия кивнула, побледнев как мел. Зато Офелия вскричала:
– Нет! Никуда мы не поедем! В этом нет никакой необходимости. Правда, Корделия?
– Боюсь, что она есть, – твердо ответил маркиз за нее и решительно вывел Офелию из каморки.
Ей казалось, что все это происходит с ней не наяву, а в кошмарном сне. Она совершенно не могла сопротивляться, только оглядывалась по сторонам в надежде, что откуда-то появится и спасет ее Рэнсом Шеффилд. И хотя она понимала, что маркиз выполняет просьбу их отца, мысль о том, что она навсегда потеряет шанс стать актрисой, была невыносима.
Слезы готовы были хлынуть у нее из глаз. Однако волей-неволей она приближалась к выходу из театра. За ними молча плелась Корделия, очевидно, смирившись со своей горькой участью, как агнец, которого ведут на заклание. Все происходило стремительно. Вокруг них суетились люди, все они оборачивались и с изумлением глядели на монументальную фигуру Джона, не обращая никакого внимания на двух сестер, понуро идущих с ним рядом.
Разумеется, их в первую очередь привлекала царственная осанка и шикарная одежда маркиза, на фоне которого близняшки, одетые скромно и бедно, блекли. Корделия даже не успела снять выцветший фартук, который надевала, чтобы защитить от пыли свое муслиновое платье во время починки театральных костюмов.
