Джейн Фэйзер - Венера
— Мы потратили немало усилий, чтобы твои манеры подтвердили все то, что мы расскажем о твоем благородном происхождении, которое поможет тебе бывать при дворе.
— Я не думала об этом, — призналась Полли. — Я хотела только, чтобы господин Киллигрэ оценил мой талант. Мне и не снилось, чтобы меня заметил его величество.
— Если Киллигрэ согласится взять тебя, то сразу же даст тебе роль в одном из своих спектаклей. И представит тебя королю как новую актрису. Все остальное будет зависеть только от тебя самой. Ты, вероятно, знаешь, что члены королевской труппы считаются слугами его величества. Актеры, например, носят особые ливреи, а жалованье им выплачивается из королевской казны. Что же касается актеров из труппы герцога Йоркского, то все они — слуги его светлости. Что бы там ни было, но король Карл непременно захочет взять тебя в свою труппу!
— О! — воскликнула Полли. То, что она может быть лично представлена королю Карлу II, смутило ее.
Николас тотчас понял причину ее замешательства.
— Я почти не волнуюсь за тебя, дорогая моя. Король весьма неравнодушен к женским чарам, тебе же красоты не занимать.
Полли покраснела.
«Неужели ей и в голову не приходит, сколь неотразимо она прекрасна?» — с удивлением думал Николас.
— А если у тебя есть хоть небольшой сценический талант, тебе и вовсе нечего бояться.
— Талант у меня есть, и отнюдь не небольшой», — без ложной скромности заявила Полли.
— Я в этом и не сомневаюсь, — заверил ее Николас. — Однако ты поступишь весьма осмотрительно, если скроешь обстоятельства своего рождения и воспитания. Ну, если, конечно, хочешь бывать при дворе.
— Но ведь не у всех же актрис благородное происхождение, — возразила Полли. — Я знаю об этом, потому что дочь мясника с Тауэр-стрит приняли в труппу герцога Йоркского.
— Если ты собираешься стать заурядной актрисой, играющей лишь незначительные роли, тогда твое происхождение никого не будет волновать, — живо заметил Николас. — Однако мне казалось, что ты хочешь стать
примой. А такие актрисы приближены к королевскому окружению.
— Может быть, мне стать таинственной незнакомкой? — задумчиво произнесла Полли. — С загадочным и весьма бурным прошлым. Годится это, как вы думаете?
Она отвернулась к камину, и на обнаженных плечах ее заиграли розовые блики.
Внезапно в дверь постучали.
— Одну минуту, — отозвался Николас, надевая рубашку. Девушке же сказал: — Думаю, это мистер Бенсон. Я выйду к нему и буду ждать тебя в гостиной.
Оставшись одна, Полли начала одеваться. Это не заняло у нее слишком много времени. Платье, чепец и передник — вот и весь незамысловатый наряд бывшей служанки. Аккуратно расчесав волосы, она вспомнила, что забыла заколки в гостиной, и ей поневоле пришлось удовольствоваться самой простой прической.
Сцена, которую она застала, выйдя в другую комнату, показалась ей несколько необычной. Николас, с мыльной пеной на щеках и подбородке, сидел у камина, обернутый большим полотенцем, в то время как худой, похожий на птицу человечек, предположительно мистер Бенсон, осторожно водил бритвой по его подбородку и щекам.
Захваченная зрелищем, Полли молча смотрела, как священнодействует этот маленький господин, муж пышнотелой и румяной миссис Бенсон.
— Вот и все, милорд, — почтительно сказал брадобрей, промокая лицо Николаса влажным полотенцем, и отступил на шаг в сторону, чтобы полюбоваться на свою работу. — Ну, теперь хоть ко двору, — добавил он, беря гребень и приводя в порядок длинные шелковистые локоны лорда.
Взяв со стола ломоть мягкого ячменного хлеба, щедро намазанного маслом, Полли продолжала наблюдать за происходящим.
«Если утренний туалет так замысловат и долог, неудивительно, что господа выходят к завтраку столь поздно», — думала она.
— Всегда рад услужить вашей милости! — произнес Бенсон, закончив свой труд. — Не мог бы я еще что-нибудь сделать для вас, милорд? Буду счастлив позаботиться о вашем туалете. Ведь из-за снежной бури до вашего дома теперь не добраться, не так ли?
— Вы правы. И я вовсе не прочь принять от вас помощь.
— Знаете, у меня найдется для вас бархатный камзол, если только ваша светлость соблаговолит его принять! — предложил мистер Бенсон и, сияя, заторопился выполнить свое обещание.
— Я думаю, вы сделали его самым счастливым человеком во всем Лондоне, — заметила Полли, беря с тарелки ломтик розовой свинины. — Вы и в самом деле разрешите ему одеть себя? Впрочем, почему бы и нет: ведь самому застегивать пуговицы — такое скучное занятие!
— Не разговаривай с набитым ртом, это дурной тон, — заметил Кинкейд, искусно уходя от ответа.
Наконец вернулся Бенсон. Облачив Николаса в бархатный камзол, он забрал с собой одежду лорда, чтобы вычистить ее и надраить до блеска пряжки.
— Неужели вы переодеваетесь каждый день? — с простодушным удивлением поинтересовалась Полли.
— Это вполне обычное дело, — ответил Николас, усаживаясь за стол. — И, пожалуйста, не ешь стоя! Это очень некрасиво.
Он налил эль в высокую кружку и взял с большого блюда ломтик копченой свинины.
— Никогда не думала, что надо переодеваться каждый день, — произнесла в раздумье Полли. — И что дурного в том, чтобы есть стоя, если у тебя нет времени присесть?
— Но ведь сейчас оно у тебя есть, так же будет и в дальнейшем. И ты тоже привыкнешь ежедневно менять белье и платье.
— Это не так-то просто, если у тебя всего лишь одна нижняя юбка и одна сорочка, — проговорила Полли, беря с тарелки анчоусы и маслины.
— Мы это живо исправим, как только погода прояснится, а до тех пор тебе придется потерпеть. Чтобы не терять времени зря, я буду учить тебя французским фразам, которые чаще всего употребляются в свете. Это не очень сложно.
— Зато очень скучно! — проворковала Полли, скорчив смешную рожицу. — Мы могли бы провести время куда более весело, вы не находите?
— Ну, разумеется, — согласился он, делая вид, что не понял, куда она клонит. — Если ты не хочешь больше, чтобы тебя представили мистеру Киллигрэ, тогда тебе действительно незачем утруждать себя столь нудным занятием.
Полли смущенно опустила глаза. Николас одержал верх над ней в этом маленьком шутливом диалоге, и в дальнейшем ей придется быть более изобретательной, чтобы вновь не потерпеть поражения.
Ник улыбнулся. Наблюдая за выражением ее лица, несложно было угадать, о чем она думала.
— Нехорошо так злорадствовать, милорд. Ведь я говорю искренне, без всяких словесных хитростей, — выпалила вдруг Полли и без церемоний уселась к нему на колени, все еще обиженно дуясь.
— Разве можно выражать так свое недовольство? — шутливо возмутился Николас, крепко держа ее за тонкие запястья. — Во всяком случае, в высшем обществе это не принято.
