Джуд Деверо - Черный Лев
– В таком случае мы исправим все, что наделали. Завтра я уезжаю в Уэльс, а когда вернусь, чтобы духу твоего тут не было! – рявкнул он, и, вскочив на коня, умчался.
Лайонин несколько минут лежала, не в силах пошевелиться: кровь сочилась из уголка израненного рта. Она знаком велела сэру Брэдфорду удалиться, и юноша покорно уехал, оставив ее одну.
И только тогда хлынули слезы – слезы отчаяния и безысходности.
Она не хотела ему дерзить, но была не в силах справиться с собственной вспыльчивостью. Чего же стоят ее благородные намерения убедить его в своей любви? Муж прогнал ее, и больше она не сможет ничего ему доказать.
– Ранулф! – горестно вскрикнула она сквозь всхлипы. Завтра он покинет остров, и между ними все будет кончено.
Она вдруг села, глядя в пространство. Неужели ее зря назвали в честь львицы, и у нее не больше мужества, чем у грязного серва? Она не сдастся так легко!
Лайонин вытерла слезы и горько улыбнулась. Как только его гнев уляжется, он больше не прогонит ее. Будь у нее больше времени, она сумела бы помириться с ним. Теперь она точно знала, что докажет свою любовь к нему.
Снова обретя цель в жизни, она вернулась домой. Столько дел придется переделать до завтрашнего утра!
Глава 8
Во внешнем дворе уже стояли груженые фургоны. Лайонин покрепче завернулась в рыжевато-коричневый плащ из грубой домотканой ткани и пониже опустила капюшон. Потребовалось немало хитрости, чтобы выполнить хорошо задуманный план, испортить который она просто не имеет права! Не хватало еще, чтобы кто-то из домашних узнал ее!
Новая служанка Кейт согласилась сделать то, что ей приказали, хотя Лайонин не раз ловила на себе ее странные взгляды. Девушке предстояло объявить, что госпожа больна и ее нельзя беспокоить никому, кроме Кейт. К тому времени как обман будет обнаружен, Лайонин скорее всего уже успеет добраться до Уэльса.
А сейчас она притоптывала ногами и нервно куталась в плащ: на улице было очень холодно. Лайонин снова вернулась мыслями к задуманному. Что сделает Ранулф, когда она появится перед ним? Он сказал, что больше не желает ее видеть, и она многим рисковала, затеяв этот маскарад. Жаль только, что у нее нет вещей, кроме крестьянского платья, того, что сейчас на ней. Но как она ни старалась, все же не сумела как следует спрятать узел с подбитыми мехом вещами. Фургоны постоянно проверялись воинами. Стоит им отыскать дорогие одеяния, как ее немедленно обличат, и страшно подумать, что тогда будет!
– Эй, девчонка!
Лайонин оглянулась и, увидев незнакомую женщину, поспешно нагнула голову. Только бы не сорваться, не выплеснуть свой гнев на эту грубиянку!
– Не стой здесь весь день! Иди и помоги мне с этими бочонками!
Лайонин последовала за женщиной во внутренний двор и испуганно охнула, ибо передней предстали грозные «черные стражи». Все, кроме Черного Льва, уже сидели в седлах. Лайонин искоса взглянула на великолепного вороного с пышной гривой, длинным, до самой земли хвостом. Достойный конь для Черного Льва!
Лайонин взяла под мышки два маленьких деревянных бочонка и пошла вслед за женщиной на внешний двор. Но та вдруг резко остановилась. Лайонин проследила, куда она смотрит. Ранулф медленно шел к Таю, и она ощутила прилив гордости, когда все взгляды обратились на него. «Черные стражи» тоже выпрямились в седлах.
Он перебросил ногу через широкую спину жеребца и замер, глядя на одно из окон второго этажа. Лайонин тихо вздохнула, поняв, что это было окно ее маленькой спальни.
– Пусть эта дрянь испытает все муки ада! – про шипела женщина, стоявшая рядом с Лайонин. Та впервые присмотрелась к ней. Она была немолода, старше ее матери, но со следами былой красоты на лице. Даже сейчас ее необычные глаза поразили Лайонин: узкие, раскосые, миндалевидные и очень живые. Но сейчас в них сверкала неподдельная злоба.
– Говорят, она не любит моего Ранулфа.
Лайонин едва не взорвалась и только огромным усилием воли сдержала гнев.
– Почему он твой? Разве у него нет жены?
– Да, – прошипела женщина, – он женат.
Она с неожиданным интересом посмотрела на Лайонин, но молодая женщина вовремя отвела глаза. Разочарованная незнакомка вновь воззрилась на Ранулфа, и Лайонин сжала кулаки, заметив ее обожающий взгляд.
– У него есть жена, которая не заботится о нем так, как он того заслуживает, – с тихим гортанным смехом добавила женщина. – Только дура может променять ласки лорда Ранулфа на ложе другого!
– Что ты знаешь о ласках лорда Ранулфа? – вырвалось у Лайонин. На этот раз она не смогла скрыть ярости.
Женщина лениво усмехнулась, и Лайонин встретила ее насмешливый взгляд своим пылающим.
– Вот как… – протянула незнакомка. – Вижу, Ранулф нашел мне замену. Но я не слыхала о тебе. Он умело прячет новую любовницу. Значит, ты на себе изведала его искусство любви… и за это следует благодарить меня.
Лайонин нахмурилась и уже хотела спросить, что та имеет в виду, когда обе услышали конский топот. Вскинув голову, она увидела возвышавшегося над ней Ранулфа. Правда, он смотрел не на нее, а на неизвестную женщину. Лайонин пониже надвинула на лицо капюшон.
– Мод, как приятно видеть тебя в это чудесное утро! Я рад, что ты снова едешь с нами.
– Только с вами, милорд. И если в дороге что-то понадобится… я всегда готова услужить.
Лайонин украдкой взглянула на Ранулфа и стиснула зубы при виде нежности, почти обожания, с которым тот смотрел на наглую старуху. Но пришлось отвернуться, хотя эта жирная баба с раскосыми глазами открыто предлагала ему себя.
– Ах, Мод, мне так недостает тебя, с тех пор как ты перебралась в деревню. Надеюсь, у тебя уже приготовлены… развлечения на время нашей замечательной поездки?
– Несколько ящиков уже набиты цветными шелками и всем, что понадобится в пути.
Ее медовый голос ощутимо ласкал Ранулфа. Если это сейчас же не закончится, Лайонин непременно выдаст себя.
– С нетерпением жду вечера.
Он повернул коня и умчался, сопровождаемый «черной стражей».
Мод издевательски усмехнулась.
– У тебя сильная воля, – изрекла она. – Будь я на твоем месте, не смогла бы так долго сдерживать гнев.
Лайонин вскинула подбородок.
– Не понимаю, о чем ты.
И снова этот тихий, гортанный смешок.
– Не бойся, что я займу твое место в постели милорда. Мои дни давно прошли. И теперь я живу лишь воспоминаниями о его сладостных ласках.
– А я не знаю никаких таких ласк! – процедила девушка. Мод снова рассмеялась, на этот раз громче:
– Вот оно что! Тебе неведомо его прикосновение. Ты лишь хотела бы лечь с ним!
Она поглядела в сторону окна спальни и сухо поджала губы.
