Селеста Брэдли - Повеса в моих объятиях
Это был уже не спонтанный поцелуй на сцене. Это были не жаркие лобзания в ночи. Их губы идеально подходили друг другу, сливаясь в единое целое, горящее едва сдерживаемым пламенем, бушующим внутри каждого.
Пруденс застонала от охватившего ее желания. Колин еще крепче сжал пальцы, но Пруденс даже не заметила этого, все ее существо было поглощено захлестнувшими ее эмоциями. Она сама прижалась к нему всем телом и сразу услышала гулкое эхо его сердцебиения. От нее пахло водой, травой и ветром. От нее пахло весной. От нее пахло небесами.
Колин почувствовал, как его дружок упирается в живот Пруденс, словно хочет прорвать все преграды, отделяющие его от вожделенного. Пруденс не могла не чувствовать этого, но не подавала виду.
И тут в кустах раздался веселый голос Мелоди.
— Эван! — звала девочка. — Эван! Эван!
«Пруденс! Пруденс! Пруденс!» — хотел выкрикнуть Колин, но сдержался.
Он почувствовал, как маленькая ладошка мисс Филби легла ему на грудь, мягко отталкивая. Колин отпустил свою жертву и посмотрел ей в лицо. Ее серые глаза были полны смятения и боли, а еще желания, и последнее было для него важнее всего прочего.
— Чего вы хотите, сэр? Что вам от меня нужно?
Когда Колин нашел в себе силы говорить, он сказал хриплым от волнения голосом то, чего даже не ожидал от себя:
— Я страстно хочу вас.
Пруденс беспомощно заморгала:
— Простите, что вы сказали?
Колин был настолько беспомощен в своей жажде, что не мог даже пожать плечами.
— Я страстно хочу вас, Пруденс. Я не могу больше ни о чем другом думать. Только о вас, о том, как целую вас, как обнимаю, как… провожу с вами время.
Пруденс с минуту молча смотрела на него взглядом, полным недоверчивого удивления. Эта минута длилась так долго, что Колину даже показалось, что она поцелует его в ответ.
Но это ему только показалось. Пруденс сделала пару неуверенных шагов назад и снова прижала руки к груди, защищаясь.
— И что вы прикажете мне делать с этим? Броситься вам на шею с радостными воплями? Неужели вы думаете, что вы первый мужчина, постучавшийся в эту дверь? — Ее губы скривились в презрении, и Колин понял, что обречен. — Стоит показать приличному с виду мужчине голую плоть, и он тут же становится как все: похотливым животным. Все вы кобели!
Что-то переменилось в мисс Филби, она уверенно шагнула вперед, указав на Колина пальцем:
— А что по этому поводу думает женщина, вам наплевать. Ни один, ни разу не спросил! Мы вам что, бревна бесчувственные? Или вы решили, будто мы должны ублажать вас, исполняя все ваши прихоти по малейшему желанию?
С этими словами Пруденс развернулась и пошла прочь, качнув юбками.
Да уж! Во рту у Колина пересохло от мысли о том, как Пруденс ублажает его, исполняя все его прихоти по малейшему желанию…
Не хуже любой уличной девки, да чего там, во сто крат лучше. Так, стоп… Он что, сравнивает мисс Филби со шлюхой?
Колину стало так стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю. Она права, каждое ее слово — это истина в высшей инстанции. Она в первую очередь живое существо, а не вещь, которой пользуются по своему усмотрению. Его страсть — его личная проблема, и мисс Филби она не должна касаться.
Скрывшись с глаз мистера Ламберта, Пруденс почувствовала, как силы оставляют ее. Она с трудом доплелась до ближайшего дерева и навалилась спиной на ствол, поскольку ноги ее больше не держали.
Боже!
«Я страстно хочу вас!»
Если бы не многолетняя практика в искусстве отбиваться от назойливых актеров и навязчивых посыльных, которые в своем скудоумии думают, что являют собой ответ на мольбы бедной женщины, то исход сегодняшнего рандеву мог оказаться совсем иным.
Она вполне могла сказать: «О, мистер Л амберт! Я и сама хочу того же!»
Или хуже того, с ее уст могло сорваться и такое: «Давно уж пора, мистер, а то все вокруг да около! Вон какая чудесная мягкая травка, давайте же, не стойте увальнем!»
Но дело вовсе не в ее высоких морально-волевых качествах, которых у нее в общем-то отродясь не было. Суть в том, что раньше ей никто не нравился. А к мистеру Ламберту ее влекло неодолимо — она мечтала о нем, он снился ей, она каждую секунду телом чувствовала его прикосновения к ее горящей коже!
«Я страстно хочу вас!»
Что и говорить, трудная ситуация!
Если бы не Эван, она вполне могла стать любовницей мистера Ламберта. Причем она бы в итоге оказалась в выигрыше, ведь любовь и крепкое мужское плечо — это то, чего она была лишена все годы.
Но с Эваном, о котором ей предстояло еще заботиться довольно долго, об этом не могло быть и речи. Когда придет время, и она вернет Эвана на место, которое отведено ему в свете, сама она станет никому не нужной тетушкой, и все что ей останется, — это заботиться и дальше о своем благородном брате и его потомках.
Раньше такое будущее казалось ей едва ли не наградой за долгие годы скитаний. Если она лишена удовольствия, нянчиться со своими детьми, так хотя бы понянчиться с детьми Эвана. Они снова станут семьей, как раньше.
Но сейчас, когда в ее жизни появился мистер Ламберт с его страстью, она уже не считала такое будущее светлым. Свет померк, краски выцвели, превратив жизнь в жалкое существование.
«Я страстно хочу вас!»
Пруденс закрыла лицо руками.
— О, мистер Ламберт, — прошептала она. — Я тоже страстно вас хочу!
Глава 16
Колин медленно шел обратно к карете, бездумно глядя себе под ноги. Он сам во всем виноват. Впрочем, может быть, так даже лучше, что мисс Филби ему больше не доверяет. Он только теперь начинал понимать, что он не из тех, кому следует доверять.
Должно быть, раньше не было случая проверить себя в деле.
На вытоптанной в траве тропке лежало что-то зеленое, что-то, что упало с головы мисс Филби во время ее стремительного бегства. Колин нагнулся, чтобы подобрать пропажу. Это были смятые и растертые стебельки… чего?
Он поднес стебли к носу. Мята.
— Это мята, простофиля благородная.
Колин сдержался, чтобы не высказать Эвану все, что он думает по поводу его умственных способностей, тем более что мята эта упала с вымытых волос его сестры.
— Спасибо, Эван. Я сам догадался.
Эван прислонился к молодому деревцу, скрестив руки и с нагловатым выражением на длинном худом лице.
— Она ею моется. Летом и зимой, даже если лед приходится долбить для этого. Крадет из ящиков для растений, ну, знаете, которые на подоконниках стоят, или в парке срывает. Сушит на спинке кровати, чтобы про запас было. Меня ею тоже натирает, если поймает.
— А что не так в обычном мыле?
