Хелен Диксон - Замужество мисс Монктон
— Что это? Здесь живет Генри?
— Нет, — коротко ответил Чарльз. — Это мой дом, то есть городской дом.
— Но я не понимаю…
— Не можете же вы сейчас ехать к Уинстону. Уже слишком поздно.
Марию возмутило, что он даже не потрудился спросить ее мнение на этот счет.
— Во всяком случае, хорошо, что мы уже дома, — невозмутимо заключил Чарльз.
— Я рада, что вы довольны. — Мария смерила его убийственным взглядом.
Не расположенный спорить, Чарльз вышел из кареты.
— Пойдемте в дом. — Он обернулся и увидел, что она и не думает вставать. — Мария, не стоит все осложнять. Если вы ожидали, что я отвезу вас к Уинстону, то вы ошибались. Вам следует заботиться о своей репутации, поэтому было бы неприличным остановиться в его доме. Это вызвало бы серьезный скандал.
— А остановиться у вас вы считаете приличным? Вы тоже холостяк, и если я стану жить у вас, это вызовет не меньший скандал, чем если бы я остановилась у Генри.
— Прежде чем вы выдвинете другие возражения, скажу, что вам не о чем беспокоиться. Вашей репутации ничто не грозит, поскольку вы будете находиться под защитой моей матушки.
Мария пораженно уставилась на него.
— Вашей матушки? Она живет здесь — в этом доме?
— Да, так что, как видите, вы можете спокойно провести здесь несколько дней.
С этими словами он направился к дому.
Сморгнув слезы, Мария медленно последовала за ним. Она понимала, что ее поведение ничем не оправдано, но справиться с собой не могла. Неловко поеживаясь, она обхватила себя за плечи и смотрела, как он несколько раз потянул шнур звонка.
— Только не говорите, что все ваши слуги уже спят, — с сарказмом заметила она, когда на звонок никто не ответил.
— Похоже, что это действительно так. Ведь меня не ждали.
— Может, вам разбить стекло?
— До этого не дойдет, — мрачно ответил он. — Скажите, вы всегда такая раздражительная?
— Раздражительная? Я? Вовсе нет. Просто, видимо, вы пробуждаете во мне самые дурные чувства.
Дверь открылась, и появившийся на пороге лакей прищурился, всматриваясь в приезжих. Вдруг глаза его пораженно распахнулись, и он засуетился.
— Сэр Чарльз! Простите меня! Я не знал…
— Все в порядке, Деннинг. Вы и не могли знать. — Он повернулся к своей гостье: — Мы уже нарушили все правила этикета в отношении вас, Мария, поэтому предлагаю вам войти и чувствовать себя как дома, пока для вас приготовят комнату.
Понимая, что не может оставаться на улице, Мария переступила порог и, не глядя по сторонам, сердито заявила:
— Прошу вас не забывать, что я оказалась здесь не по собственной воле.
Он ответил ей таким усталым и сокрушенным взглядом, что она виновато отвернулась.
— Я вижу, вам доставляет своеобразное удовольствие лишний раз напомнить мне об этом. Для каждого из нас это не самый приятный выход, Мария, но я делаю это из лучших побуждений. Добро пожаловать в мой дом, — сухо сказал он.
Мария почувствовала себя еще более униженной. Казалось, весь его хмурый, отчужденный вид говорил о той досаде, которую он испытывал при мысли, что ему еще долго придется заботиться о ней, если только он не решит предоставить ее собственной воле, чтобы она испытала все прелести семейной жизни с Генри.
Испугавшись, что подступившие слезы могут пролиться, она закинула голову и отвернулась, делая вид, что разглядывает обстановку. Через пелену слез, по мере того, как поспешно зажигаемые дворецким свечи стали разгонять темноту, она оценила великолепие дома с плавно изогнутыми лестницами, которые вели наверх по обеим сторонам просторного холла с выложенным мрамором полом. С высокого потолка свисали два огромных канделябра, и она представила, как радужно сверкают их многочисленные хрустальные подвески, когда зажигаются все свечи.
За время путешествия она не раз задумывалась о Чарльзе и его происхождении, всякий раз представляя себе его человеком среднего достатка и соответствующего образа жизни. Теперь же поняла свою ошибку — позволить себе содержать загородное поместье и роскошный городской дом мог только очень состоятельный дворянин.
— Вы наверняка проголодались, — деловито произнес он. — Я распоряжусь, чтобы нам приготовили поесть.
— Нет, я ничего не хочу, — не слишком вежливо отказалась она. — Только скорее лечь, чтобы выспаться.
Взглянув на ее бледное, осунувшееся лицо, он не стал спорить и обернулся к Деннингу.
— Мисс Монктон хочет сказать, что очень утомлена долгим путешествием и не очень приятным обществом. Она будет гостить у меня неопределенное время. Как самочувствие матушки?
— Леди Осборн чувствует себя хорошо, сэр.
— Благодарю вас. Если она проснулась, я сразу поднимусь к ней. Разбудите кого-нибудь из горничных и прикажите ей позаботиться о мисс Монктон.
— В этом нет необходимости, — поспешила сказать Мария, не желая, чтобы в столь поздний час из-за нее кого-то беспокоили. — Я вполне способна сама о себе позаботиться.
— Но я настаиваю.
И настоял! Через несколько минут появилась горничная Руби, с припухшими после сна глазами, и проводила ее в большую спальню, обставленную с таким же комфортом и вкусом, как бывшая комната Марии в замке. Отказавшись от услуг горничной и пожелав ей спокойной ночи, Мария из последних сил разделась, улеглась в постель и мгновенно уснула.
На следующий день Мария проснулась довольно поздно, ближе к полудню. Руби принесла на подносе чай, тосты с маслом и кекс, отдернула шторы, и в комнату хлынул веселый солнечный свет. Мария выбралась из огромной кровати с балдахином на четырех столбиках, и ее ноги утонули в нежном ворсе абиссинского ковра. Крепкий сон освежил ее, и необычность новой ситуации уже не казалась ей такой страшной, как вчера вечером.
Она быстро оделась. Запомнив накануне дорогу к своей комнате из опасения, что может заблудиться в этом огромном особняке, где все говорило о богатстве и родовитости его владельца, она спустилась вниз и в холле растерянно остановилась, увидев длинный ряд закрытых дверей. Деннинг, облаченный в черный фрак с белоснежной рубашкой, что более соответствовало его положению дворецкого Осборнов, чем вчерашний наспех накинутый халат, поспешил предложить свои услуги.
— Могу я чем-нибудь помочь, мисс Монктон? — почтительно осведомился он.
— Надеюсь, мистер Деннинг, — отвечала Мария, одарив его приветливой улыбкой.
Пораженный ее юной, свежей красотой, Деннинг едва поверил, что Мария — та самая усталая и раздраженная женщина, которая приехала вчера вместе с Чарльзом.
— Где я могу найти сэра Чарльза? Здесь так много дверей, что я растерялась.
