Хелен Диксон - Завещание Сомервилля

Хелен Диксон

Завещание Сомервилля

Глава первая

Ева Сомервилль — богатая красивая девушка — была единственным ребенком обожавших ее родителей, выполнявших любой ее каприз. Ева представляла свое будущее в самых радужных тонах: счастливое замужество, дети и полное благополучие.

Ей исполнилось семнадцать, когда умерла от чахотки мать, а у отца обнаружили рак. Скончался же он в результате несчастного случая. Еве не было и двадцати лет.

В Этвуд на похороны сэра Джона Сомервилля съехались родственники, друзья и знакомые со всех концов Англии.

К несчастью для Евы, Бернтвуд-Холл наследовался по мужской линии и должен был перейти к кузену сэра Джона — Джеральду Сомервиллю. Собравшиеся шепотом обсуждали, что при новом владельце ожидает мисс Еву. Надо надеяться, завещание составлено так, что в обиде она не будет.

Во время траурной церемонии Ева не отходила ни на шаг от бабушки со стороны матери, леди Пембертон, которая старалась утешить и поддержать Еву. Старая леди держалась с величественным спокойствием, только руки, судорожно сжимавшие трость, выдавали ее волнение.

По окончании траурной церемонии близкие покойного возвратились в Бернтвуд-Холл, роскошный особняк на лесистой возвышенности в южной части Этвуда. В этом процветающем, густонаселенном городе Сомервилли жили с XVI века, играя важную роль в развитии угледобывающей промышленности.

В гостиной за огромным столом сидел адвокат Джона Сомервилля, Алекс Соумс, склонив седую голову над завещанием покойного. Присутствовать пригласили лишь наиболее достойных лиц из обслуживающего персонала, Джеральда Сомервилля, Еву, ее бабушку и мистера Маркуса Фицалана из Неверли, городка, расположенного в пяти милях от Этвуда.

Маркус Фицалан — высокий, стройный, широкоплечий — приковывал к себе все взгляды. Его внешность и манера держаться выдавали в нем удачливого бизнесмена. Двигался он легко и стремительно, осанка выдавала в нем человека с достоинством. Черные густые волосы, зачесанные назад, подчеркивали высокие скулы, придававшие его лицу некоторую суровость.

В свои тридцать лет он был необычайно красивым мужчиной, с огромным обаянием, которое Ева испытала на себе три года назад. Ей было неприятно вспоминать об этой мимолетной встрече, не только унизительной, но и чуть было не оказавшейся роковой для нее.

Встреча эта запятнала репутацию девушки и послужила поводом для разрыва с ней отношений человеку, за которого она намеревалась выйти замуж.

Ева заметила Маркуса Фицалана еще при отпевании отца в церкви. Он сидел сбоку от нее, чуть впереди. Орлиный нос придавал ему несколько заносчивый вид, твердо очерченные губы обещали наслаждение, которое Еве довелось испытать. Из-под широких черных бровей смотрели ясные голубые глаза. Еве не верилось, что это тот самый мужчина, который так страстно целовал ее три года назад.

Ощутив на себе взгляд, Маркус медленно повернулся в ее сторону. Глаза их встретились, он вопросительно поднял брови. Ева поспешно отвернулась, негодуя на себя за то, что ноги ее сделались ватными, а сердце заколотилось бешено, как тогда, при их знакомстве.

И вот они вместе сидят в гостиной Бернтвуд-Холла…

Его присутствие здесь было ей неприятно, она желала бы избежать встречи с человеком, на которого затаила тяжкую обиду.

Но бабушка, любившая общаться с местной знатью, не замедлила после возвращения из церкви познакомиться с импозантным джентльменом и захотела во что бы то ни стало представить ему внучку, не зная, что тот стал причиной ее бесчестия. Спасая от него дочь, Джон Сомервилль привез тогда Еву к бабушке, в Камбрию, изображая очередной родственный визит. К счастью, репутация Евы не была испорчена безнадежно, инцидент был скоро забыт, Ева вернулась домой, но чувствовала себя глубоко оскорбленной.

— Я хочу представить тебя мистеру Фицалану, Ева. Они с отцом были закадычными друзьями, даже партнерами в бизнесе, а ты с ним будто и незнакома. Странно как-то, — сказала леди Пембертон.

— Да не стоит, бабушка, — возразила охваченная паникой Ева. — Он беседует с четой Листеров. К чему мешать им?

— Пустяки, Ева! Не бойся, мистер Фицалан тебя не съест.

Листеры отошли от своего собеседника, и Маркус повернулся в сторону леди Пембертон и Евы. Он поймал ее взгляд и пристально всмотрелся в бледное личико. До чего же она хороша! Даже еще красивее, чем была тогда! А губы, губы дрожат!

И ему вспомнилось, какими теплыми и податливыми были эти губы, целовавшие его с такой нежной страстью, каким податливым было ее невинное тело, все крепче прижимавшееся к нему.

Повторить бы сейчас то, что произошло между ними три года назад на ярмарке в Этвуде!

В тот день к нему нежданно-негаданно подошла удивительно красивая девочка и довольно неловко попыталась флиртовать с ним. Как потом выяснилось, девочка заключила пари с расшалившимися подружками, что сможет очаровать симпатичного молодого человека. Но, не зная законов природы, она оказалась в его власти. Волей-неволей Ева из соблазнительницы превратилась в жертву и с наслаждением таяла в его руках. Он же не без злорадства наблюдал за тем, как они поменялись ролями. К несчастью, мужчина, за которого она собиралась выйти замуж, стал свидетелем этой сцены и порвал с Евой.

Но и для Маркуса тот случай не прошел бесследно. Долгое время он не мог выкинуть Еву из памяти. Она разбудила в нем чувства, которых он дотоле не испытывал.

— Мистер Фицалан, разрешите представить вам мою внучку, Еву Сомервилль. Только что я сказала ей, что удивляюсь, как это могло случиться, что вы не были официально представлены друг другу. А ведь вы были близким другом Джона.

— Да, это так, хотя несколько лет назад у нас с вашей внучкой состоялось мимолетное знакомство, — произнес Фицалан спокойно, не желая смущать Еву в столь тяжелый для нее день. Но Ева, естественно, поняла, о чем речь, и рассердилась: не время и не место напоминать ей о том, что произошло между ними. — Рад снова встретиться с вами, — невозмутимо продолжал Фицалан. — Полагаю, не случись с вашим отцом такого несчастья, он бы в ближайшее время привез вас в Бруклендс — наше имение. Примите мое искреннее соболезнование. — И Маркус пожал ее дрожащую руку. — Какая трагедия! Нам его будет очень недоставать.

— Благодарю вас, — с трудом проглотив комок в горле, произнесла Ева с вежливой улыбкой.

— Ваша бабушка, по-моему, только что вернулась из Лондона, — сказал Маркус, лишь бы что-нибудь сказать, когда леди Пембертон отошла от них.

«Ах, хоть бы он отвязался и завел разговор с кем-нибудь еще, чтобы мне не мучиться рядом с ним», — подумала Ева, преодолевая неприязнь.