Хелен Диксон - Замужество мисс Монктон
Видя, как она растерянна и ошеломлена, Чарльз снова вспомнил, что у нее не было опыта общения с такими людьми, и сердце его исполнилось горячего сочувствия.
— Теперь, когда вам все известно, я бы посоветовал вам ехать прямо в Грейвли.
Мария долго не отвечала, затем промолвила:
— Если ему действительно присущи все эти грехи, которые вы ему приписываете, зачем ему жениться на мне?
— Полно, Мария, вы же не настолько наивны. Все объясняет ваше огромное наследство.
— То есть вы не верите, что Генри хочет жениться на мне ради меня самой! — страдая от унижения, гневно воскликнула она.
— Когда он к вам посватался, вам было всего тринадцать лет. Это само за себя говорит.
Нет, это было уже слишком! Он смеялся над ней, с крайним возмущением решила Мария и гордо выпрямилась.
— Как вы смеете это говорить! Да, я была еще девочкой, не стану этого отрицать, но… я ему верила, — неожиданно для себя робко закончила она.
— Разумеется, и я понимаю, как это ужасно — доверять человеку, а потом узнать, что он совершенно не достоин этого.
— Пока я не увижу Генри, я ничего этого не знаю, — сердито возразила она. — Я не сомневаюсь, что в ваших словах есть доля правды, но подожду судить, пока не увижу все собственными глазами!
Чарльз понимал, что ведет себя жестоко, но это был единственный способ заставить ее выслушать его.
— А вы задумайтесь вот над чем, Мария! Он работал в Ост-Индской компании много лет, и все это время настолько безудержно предавался удовольствиям, что руководство компании не сочло возможным предложить ему повышение в должности, а попросило его оставить службу.
— Вы хотите сказать, что он покинул ее не по собственному желанию?
— Вот именно.
— Должно быть, для этого были какие-то другие причины.
Чарльз едва вслух не выбранился с досады.
— Да вы вдумайтесь! У Генри не было своего состояния. Он приезжает навестить вашего отца в Грейвли и застает там то, что ему нужно: безнадежно больного человека с огромным состоянием и дочерью, которая унаследует это состояние и принесет его в приданое своему мужу. Поскольку он великолепно знал Индию, а ваш отец обожал разговоры об этой стране, которую — он уже понимал — ему больше не суждено было увидеть, то для Уинстона заслужить самые глубокие симпатии и доверие вашего отца было детской забавой.
— Нет! — с болью сказала Мария. — Нет, я ничему этому не верю и не понимаю, зачем вам необходимо так дискредитировать его в моих глазах.
— Да потому что я его знаю, Мария! Все шло так, как хотел этого Уинстон — и даже лучше, поскольку вскоре после вашей помолвки отец ваш скончался, завещав вам все свое состояние. Неужели вы не видите здесь циничного расчета, жертвой которого вы оказались, и хладнокровной игры Уинстона на доброте вашего отца и на вашей наивности?
— Отец отлично разбирался в людях и безоговорочно доверял Генри, иначе он никогда не согласился бы на нашу помолвку.
— Но он был тяжело больным человеком и, как я понимаю, стремился устроить будущее своей дочери. Появление в Грейвли блестящего полковника из Индии было для него подарком. Уинстон попросту одурачил вашего отца. Если вы выйдете замуж за своего драгоценного Генри, он недолго будет наслаждаться вашим состоянием.
— Почему? Что вы говорите?!
— А потому что он в считанные месяцы развеет его по ветру. Ведь он по горло увяз в долгах. Мария, послушайте меня! Генри Уинстон представляет для вас не меньшую опасность, чем разъяренные простолюдины во Франции.
— Нет! — вспылила она. — Я не знаю, как я отнесусь к Генри, когда увижу его… Признаюсь, меня терзают дурные предчувствия, я даже немного побаиваюсь этой встречи. Поскольку отец был доволен нашей помолвкой, я обязана хотя бы в память об отце оправдывать Генри. Не знаю, Чарльз, почему вы говорите все эти ужасные вещи, почему так его ненавидите — если только не ревнуете его по каким-то причинам и поэтому стараетесь очернить его в моих глазах.
— А с какой стати мне это делать? Какие у меня могут быть причины?
— Потому что… Может быть, потому, что вы сами хотите на мне жениться.
Он внимательно посмотрел на нее, и легкая улыбка коснулась его губ.
— Разве я дал вам повод так думать, Мария? — вкрадчиво спросил он.
— Все время… во Франции… и… и на лодке… что-то происходило… Но я не знаю… Я не понимаю… О! — Вынужденная говорить на столь щекотливую тему, она окончательно смешалась, и краска залила ее лицо.
— Не понимаете? Не знаете, и не понимаете — это и придает вам такое исключительное своеобразие. Вы так красивы и при этом необыкновенно чисты и простодушны. Да, между нами действительно что-то произошло. — Голос его стал мягким. — Мы оба это почувствовали, но я удивлен, что вы сочли нужным сказать об этом. Это доказывает вашу неопытность и наивность, Мария, но вам нечего стыдиться.
Мария опустила голову, чтобы скрыть смущение. Тот поразительный обмен взглядами длился не больше нескольких секунд, но казался абсолютно правильным и восхитительно естественным, она даже сейчас помнила свое состояние блаженной истомы.
Однако то восторженное чувство принесло с собой и страх, боязнь Чарльза, но почему — она не понимала. Он встревожил ее, смутил ее душу, пробудил в ней эмоции и чувства, которых она не знала прежде.
Распрямив изящные плечи, она вызывающе посмотрела на него:
— Причиной моей неопытности является уединенный образ жизни, который установила в замке моя тетушка. А что касается Генри… И как бы вы его ни унижали передо мной, это мне решать, выйду я за него замуж или нет.
Лицо Чарльза исказила насмешливая гримаса.
— Только не наделайте глупостей, Мария. В противном случае вы очень скоро узнаете нищенскую жизнь с человеком, для которого вы больше не будете представлять коммерческую ценность. Но, как вы сами говорите, дело ваше.
— Я вас ненавижу за все это! — задыхаясь от возмущения, сказала она. Как он посмел причинить ей такую боль!
Взгляд Чарльза стал жестким и холодным.
— Это ваше право, Мария, но вашу ненависть нельзя будет и сравнить с той, какую вы будете испытывать к Генри Уинстону, когда он обесчести! вас и лишит состояния, на что у него, как у вашего супруга, будут все права.
Мария отвернулась к окну, и, хотя в ясном синем небе ярко сияло солнце, ей стало вдруг холодно и так одиноко, как никогда в жизни.
Когда карета остановилась, она выглянула в окно и при свете висевшего сбоку экипажа фонаря увидела, что они находятся на красивой улице Лондона с великолепными особняками, перед одним из которых они остановились. Было уже темно, окна тоже были темными, так что ничто не указывало на то, что дом обитаем. Она испугалась.
