Гуиллермо Гланк - Девушка по имени Судьба
— Понимаешь, за эти годы многое изменилось… Мария…
— Что с ней? Она жива?
— Да, но…
— Говори же, что с нею случилось! — теряя терпение, воскликнул Энрике.
— Мария вышла замуж.
— Нет! — вырвался из его груди истошный крик.
— Тише, прошу тебя, — крепко сжала ему руку Виктория.
— Она предала меня! Не дождалась! — в исступлении повторял Энрике.
— Нет, это не так. Выйти замуж ее вынудили обстоятельства.
— Пусть она сама мне скажет это!
— Мария ждет ребенка. Не нужно ее сейчас беспокоить, — твердо произнесла Виктория. — Она и так много страдала. Тебе следует понять ее и простить.
— Никогда я этого не смогу понять! Я тысячу раз мог умереть, но выжил — только ради нее. А она!..
Он сделал резкое движение, намереваясь уйти, но Виктория преградила ему дорогу:
— Куда ты? Не уходи!
— Нет, прости, Виктория, я больше не могу здесь оставаться. Уеду подальше от этого города, от моей проклятой любви!
— Я не отпущу тебя! — вцепилась она в Энрике. — Мне нужно много тебе сказать.
— Сеньорита Виктория, — прозвучал из-за двери голос Доминги. — Вас там все ищут. Дон Мануэль очень расстроен. Надо выйти к гостям.
— Энрике, прошу тебя, — взмолилась Виктория, — подожди меня на конюшне. Сейчас я тебя туда провожу и сбегаю ненадолго к гостям. А потом вернусь к тебе. Ты не можешь уйти, не поняв, что же тут произошло.
— Ладно, — нехотя согласился он. — Ведь я даже представить не могу, какие такие обстоятельства могут быть сильнее любви.
Возвращаясь в дом, Виктория столкнулась с Марией — в двух шагах от конюшни.
— Мария? Что ты тут делаешь? — испугалась она.
— Ищу тебя! Я так и знала, что ты сбежала к своим лошадям. Идем в зал, а то неудобно перед гостями. Отец, Адальберто, даже дон Федерико уже волнуются, куда ты пропала. А гости недоуменно, перешептываются.
У Виктории немного отлегло от сердца: слава Богу, Мария не догадывается, насколько близко от нее сейчас находится Энрике.
— Ну что? Он ушел? — шепотом спросила Домиига, отозвав Викторию в сторону.
— Нет, он на конюшне. Я сейчас туда пойду, а ты — никому ни слова!
Повертевшись среди гостей, она уже собралась вновь улизнуть, но ее остановил Адальберто:
— Ты чем-то очень взволнована. Скажи, что происходит?
— Нет, все нормально, — попыталась уйти от ответа Виктория.
— Не нужно меня обманывать. Я же вижу твои глаза. Ты вот- вот заплачешь.
— Да, ты прав, мои нервы на пределе, — согласилась она. — Пожалуй, надо открыть правду о нашей помолвке и прекратить этот фарс!
— Ты с ума сошла? Мы зашли слишком, далеко. Отступать некуда. Успокойся, Улыбнись. Пусть все видят, что мы счастливы. Идем танцевать.
— Да, сейчас. Я только на минутку загляну к Доминге. Надо сделать кое-какие распоряжения.
— Я жду тебя!
Войдя на кухню, Виктория велела Доминге отнести Энрике какую-нибудь еду и вино.
— Пусть обязательно меня дождется! Я скоро приду, — сказала она, возвращаясь к гостям.
Но Адальберто больше не отпускал Викторию ни на шаг, боясь, как бы она не натворила глупостей. До самого конца праздничного вечера она так и не сумела выбраться на конюшню к Энрике.
А он в это время пил вино и плакал, прощаясь со своей любовью, с иллюзиями и… с жизнью, которая теперь потеряла для него смысл.
Простившись с гостями и Адальберто, Виктория пожелала домашним спокойной ночи и отправилась в спальню, собираясь выскользнуть оттуда при первой же возможности.
Гонсало тоже пошел спать — с утра ему предстояла дальняя дорога.
А Марии захотелось перед сном поговорить с сестрой, и она вновь нарушила планы Виктории.
— Ты сказала Гонсало о беременности? — спросила Виктория, раз уж сестра оказалась в ее спальне.
— Нет. Пока нет. Но сегодня, во время твоей помолвки, мы очень хорошо с ним поговорили, и мне показалось, что у нас действительно все может наладиться.
— Ты в этом уверена? — спросила Виктория, терзаясь угрызениями совести перед сестрой за то, что утаивает от нее возвращение Энрике, и при этом искренне желая не навредить ей, не ввести в новое искушение.
— Да. Я думаю, это возможно, — ответила Мария. — Во всяком случае, меня обязывает ребенок. Ради него я сделаю все, чтобы в моей семье были покой и счастье.
— Ну что ж, иди к мужу. Вы теперь нужны друг другу, — сказала Виктория, у которой больше не осталось сомнений, как ей следует поступить.
А Мария пошла не к мужу и не в свою спальню, а в сад — ей хотелось унять то странное волнение, в котором она пребывала весь сегодняшний вечер.
К Гонсало же сон тоже почему-то не шел, и он направился в спальню к Марии. Однако там ее не было. «Наверное, болтает с Викторией», — подумал он и, решив дождаться ее здесь, подошел к открытому окну. То, что он увидел, потрясло его: Мария, в ночной сорочке, спустилась с крыльца и углубилась в сад. Сердце Гонсало забилось в бешеном приступе ревности. Не медля ни секунды, он тоже помчался в сад, но окликать Марию не стал, а решил за нею проследить.
Однако пока он спускался по лестнице, Мария исчезла из виду, и Гонсало пришлось долго бродить по темному саду, отыскивая жену.
А тем временем Виктория, наконец, смогла пробраться на конюшню, где нашла Энрике абсолютно пьяным. Никаких объяснений он не желал слушать, да и не мог их воспринимать. С трудом выговаривая слова, он твердил лишь одно:
— Теперь мне незачем жить!..
Виктория, все же надеясь пробиться к его сознанию, стала рассказывать о больной матери, о строгом отце, о дочернем долге Марии.
Неизвестно, все ли ее слова понял Энрике своим затуманенным мозгом, но заключение, которое он сделал, было предельно суровым:
— Это не оправдывает ее предательства. Я бы никогда так не поступил.
— Я бы, наверное, тоже, — призналась Виктория.
— А почему она сама не захотела со мной объясниться? — вдруг, словно протрезвев, совсем ясно и четко произнес Энрике. — Ей стыдно посмотреть мне в глаза?
— Да нет же! — в отчаянии воскликнула Виктория. — Пойми, она — замужем. Такая встреча вам обоим ни к чему. Подумай о ее ребенке, он ни в чем не виноват…
— Проклятье! Ненавижу эту жизнь! — снова, как в бреду, стал повторять Энрике. — Смерть — вот что мне нужно! Шальная индейская пуля была бы для меня сейчас спасением.
Шатаясь от горя и вина, он направился к выходу.
— Я не пущу тебя! — закричала Виктория, ухватив его за руку. — Надо жить, Энрике! Ты не должен искать смерти, я тебе не позволю!
Он грубо оттолкнул ее, но она, падая, обеими руками крепко обхватила его ногу.
