Донна Валентино - Королева его сердца
– Угу.
– Зачем ты поручил ей купить тебе револьвер да еще и шпагу? – удивилась Глориана.
– Потому что дрожу от страха перед овцеводами.
Глори никак не могла поверить, что он мог чего-то бояться, хотя бы и самого дьявола. Дрожащие от страха люди прячутся по углам. Они прижимают к себе свое оружие и пугливо озираются по сторонам. Данте оперся локтем на ее комод – сама непринужденная элегантность и изящество. Едва заметное подрагивание его губ заставило Глори подумать, что он ее поддразнивал.
– Это только шесть фантов, а не семь. Впрочем, Мод, ты же никогда не проигрываешь, играя в покер.
– Сегодня у меня несчастливый день. – На лице Мод появилось горестное выражение. На ресницах повисло что-то похожее на слезы. Она не мигая встретила подозрительный взгляд Глори, глядя на подругу честными глазами.
Глори понимала, что Мод лгала. Да и Данте тоже. Трудно было представить себе, чтобы он выиграл семь партий у такого игрока-виртуоза, каким была Мод, прошедшая школу лучших шулеров. Он сам признавался, что не слишком силен в картах, хотя непроницаемому выражению его лица позавидовал бы любой мошенник.
– В какую игру вы играли? – спросила Глори, глядя прямо в лицо Данте.
– В семерку! – выпалила Мод.
Губы Данте дрогнули, а глаза сузились от удовольствия:
– В семерку. Обожаю эту игру.
Глориане никогда еще не доводилось слышать такого волнующего тембра мужского голоса. Он вызывал какой-то незнакомый ей трепет где-то глубоко внутри.
– Не знала, Мод, что при тебе были карты. Где они?
– Ах, я… я выбросила их в окно. Так раэозлцлась, когда проиграла… – Мод заморгала и улыбнулась, очень довольная тем, что нашлась. – Да, взяла и выбросила прямо в окно. Теперь их, наверное, разнесет ветром до самого Нью-Мехико.
Послышался свисток паровоза, возвещавший приближение к станции Уинслоу. Ход поезда немного замедлился, а потом вагон неожиданно дернуло, и Глори с Мод повалились на Данте.
Глори сначала подумала, что на нем по-прежнему был металлический жилет, потому что удариться о грудь Данте оказалось не намного приятнее, чем о каменную стену. Но его руки тут же обхватили ее и Мод, и он крепко прижал их к своим бокам, упираясь в стену вагона. Данте при этом напряг мускулы ног, и одна из них нечаянно прижалась к Глори. Женщина оказалась притиснутой к нему так, что не могла шевельнуться. Она всем телом чувствовала через платье твердость мускулов и тепло Данте.
В конце концов поезд почти перестал дергаться. Она вновь обрела равновесие, но почему-то не могла стоять одна. Глори пошатывалась, и Данте пришел ей на помощь. Он держал руку на ее талии, пока женщина не выпрямилась окончательно, а потом тихонько сбросил так, что его пальцы едва ощутимо скользнули по ее бедру. От этой ласки, подобной прикосновению легкого пера, в коленях у нее опять появилась слабость, но она отшатнулась от него раньше, чем он мог бы это заметить. И была рада, что так поступила, потому что всего через несколько мгновений поезд в последний раз дернулся и остановился, и Глори снова оказалась прижатой к нему.
Не было заметно, чтобы Мод хоть на мгновение смутилась от близости к Данте.
– Послушай, Глори, есть одна мелочь, о которой я забыла сказать.
– Да?
Мелкие упущения Мод всегда означали неприятности. На этот раз Глори была этому рада. Проницательность подруги не предвещала ничего хорошего. Молодую женщину смутило неожиданное трепетное предчувствие, переполнившее ее.
– Так вот, тебе придется остаться с Данте, пока я буду делать покупки в Уинслоу.
– Что?!
– Он будет под твоим присмотром, пока я не вернусь с его выигрышами. Ведь он мне не доверяет, не так ли, Данте?
– Ты права, Мод. Я самый недоверчивый из всех людей на свете.
– Нет! Дело не в… – Мод свирепо взглянула на Данте, а потом украдкой на Глори. – Он имел в виду вовсе не это, и поэтому я вынуждена перейти к следующему…
– Ну хватит. – Глори решила больше не попустительствовать Мод, опасаясь последствий. – Какого дьявола, по-твоему, я буду с ним делать, пока ты будешь шататься по магазинам?
Данте набрал в легкие воздуха, что заставило ткань вышитой рубашки туго натянуться на его груди. Этот вздох вызвал у Глори живые воспоминания о том, как всего несколько минут назад она провела у этой груди несколько мгновений. Он не произнес ни слова, и выражение его лица оставалось столь же непроницаемым, как и в момент, когда Мод начала ломать комедию. Однако по блеску в его медно-карих глазах Глори поняла, что в его воображении проносились тысячи приятных мгновений, которые они могли бы провести, пока Мод будет торговаться с уинслоускими лавочниками. Она почувствовала, как теплая волна, зародившаяся у основания ее горла, стала опускаться вниз, вскипая в каждом месте, где плоть Данте прижималась к ее телу.
– Отнесись к нему благосклонно и поучи его правильно говорить по-английски, – пропела Мод и тут же выскользнула за дверь.
На короткое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками за стенами вагона. Там окликали друг друга люди, ржали лошади, и под непрестанный звон станционного колокола слышался веселый детский смех и радостные возгласы встречающихся.
Данте заставил прислушаться какой-то долгий, громкий свист.
– Это машинист спускает лишний пар, – проговорила Глори, вспомнив, что поездка в поезде для него была совершенно незнакомым делом.
– А!.. Для меня это прозвучало так, как будто сотня кузнецов одновременно бросила в холодную воду только что сделанные подковы.
Глори слышала этот звук тысячи раз, но ей ни разу не пришло в голову такое яркое сравнение. Она спрашивала себя, что заставляло его видеть мир по-своему, так, как он его видел. [« '
– – Не обращай внимания на Мод, – продолжала Глори. – И не обижайся на нее за то, что она обратила внимание на твою английскую речь. Она не хотела тебя уколоть. Просто моя подруга говорит напрямик все, что в голову взбредет, не заботясь о том, чтобы причесать свои выражения.
– Союзник, отличающийся прямотой.
– Да, именно так. – Глори подарила ему благодарную улыбку за понимание. – Она лучший друг из всех, какие у меня когда-либо были.
– Союзники не всегда друзья.
– Я доверила бы Мод даже собственную жизнь. Он серьезно кивнул, словно имел достаточно оснований тоже доверять Мод:
– Стало быть, я должен поверить в справедливость ее мнения о том, что мне нужно научиться говорить правильно? – Глориана ответила ему нерешительным кивком. – Ну и хорошо. Если ты согласишься давать мне уроки, Глориана, я расплачусь с тобой тем, что буду ухаживать за твоими лошадьми эти две недели, не требуя платы.
