Донна Валентино - Похититель моего сердца

Донна Валентино

Похититель моего сердца

Глава 1

Октябрь 1651 года

В лунные ночи Джиллиан Боуэн охватывал ужас встречи со смертью. Она ужасно мучилась каждый раз, когда приходилось противопоставлять свои слабые силы чудовищной мощи смерти; но особенно тяжело ей было, когда лунный свет растворял все краски, а тени поглощали все звуки. Небо, деревья, волнистые корни на тропинке – все приобретало оттенки серого и черного, становилось беззвучным и безжизненным, как в могиле. Ее всю трясло, хотя плащ на ней был теплее, чем требовалось в эту октябрьскую ночь. Руки у нее дрожали, а в вожжи она вцепилась настолько крепко, что пальцы свело судорогой. Джиллиан была просто не в состоянии ослабить хватку. Она не боялась, что терпеливая, еле переставляющая ноги Куинни закусит удила и понесет, а также не чувствовала слишком большой опасности извне: их с отцом надежно защищали крыша и стены фургона. Не существовало никакой реальной причины для того, чтобы вцепиться в вожжи с такой свирепой решимостью или думать, что ее кто-то преследует, выжидая удобного момента и собираясь напасть.

Хотя эти страхи всегда были в ней, обычно она их сдерживала – но только до тех пор, пока на несколько часов не оказывалась вне дома.

Джиллиан сотни раз сопровождала отца в подобных ночных поездках; так почему же сегодня самообладание подвело ее, а нервы совсем расстроились? Она не могла отделаться от ощущения, что в не освещенных луной местах прячется невидимая опасность и, наблюдая, выжидает удобный момент, чтобы уничтожить ее.

Впрочем, все может быть. От одной этой мысли у нее на лбу выступила испарина. Джиллиан сплела паутину лжи и хитростей для того, чтобы защитить все, что она любила и ценила, и это хорошо помогало ей уже не один год; но сегодня, в серебристом свете луны, она увидела, насколько жалки ее усилия. Демоны, которых она считала побежденными, насмехались над ней: она была бессильна перед тем, чего не понимала, и могла потерять все.

Отец сидел, наполовину завалившись в дальний угол скамьи, и храпел, не подозревая о предчувствиях Джиллиан. Ей страстно хотелось услышать живые звуки, но если бы Уилтон Боуэн проснулся, он лишь усугубил бы ее душевные муки, а не облегчил их.

Копыта Куинни осторожно ступали по опавшим листьям, устилавшим дорогу и наполнявшим морозный воздух ароматом осени. Поблизости раздался соловьиный свист, вторя скрипу колес. И ни одного движения, ни единого звука, кроме этой короткой дрожащей трели и глухого стука копыт. Никакой надежды встретить попутчика. Железное кольцо запретов, наложенных лордом Кромвелем, вынуждало честных англичан проводить ночи дома, за крепко запертыми дверями, чтобы защитить себя от шпионов.

Тропинка повернула, и луна осветила всадника, укрывшегося под раскидистым вязом. Куинни вскинула голову и захрапела. Сердце Джиллиан забилось быстрее от страха и в равной мере от облегчения. Предчувствия ее не обманули – кто-то действительно следил за ней, ждал ее.

Однако это был всего лишь констебль Фрейли; узнав его, Джиллиан усмехнулась про себя. С Фрейли она была в безопасности, ему незачем ее выслеживать: его больше беспокоили бродяги, рыщущие в поисках легкой добычи по лесам графа Арундела. И тем не менее, как ни жаждала Джиллиан обрести попутчика, она предпочла бы ехать дальше одна, борясь со своими страхами, чем в обществе приспешника лорда-протектора.

– Во имя Бога, короля и родины, – резко прозвучал в тишине скрипучий голос констебля.

– Во имя Бога и родины, но не короля, – произнесла Джиллиан условный отзыв.

– Мистер Боуэн, мисс Боуэн!

– Фрейли, – заметила она, – вы сегодня рискнули уехать далеко от главной дороги.

Отец Джиллиан пошевелился и пробормотал что-то невнятное, потом опять затих.

– Хороший вечер для прогулок. – Фрейли направил своего коня в обход фургона. Джиллиан знала, что его зоркие глаза заглядывают под повозку.

– Может быть, нам выйти?

– Не надо, мисс.

По правилам Фрейли должен был тщательно осмотреть фургон, чтобы убедиться, что там никто не прячется, но он этого не сделал, и Джиллиан подумала, что констебль просто устал тыкать шпагой в пустоту под сиденьем. Ему также надоело открывать деревянный ящик, прикрепленный к задней стенке фургона, и находить в нем только лекарства, шерстяные одеяла и веревки. Он обыскивал их фургон много раз, не обнаруживая ничего подозрительного, поэтому сейчас ограничился поверхностным осмотром.

Фрейли явно ждал, что Джиллиан объяснит, куда они с отцом едут ночью, и она не стала дожидаться вопросов.

– Джейми Меткаф умирает.

– Ваш отец поставит его на ноги, – проворчал Фрейли с притворным сочувствием.

– На этот раз вряд ли.

Констебль не стал спорить, но по его презрительной усмешке Джиллиан поняла, что ее мнение он ни во что не ставит. Пронзительно глядя на доктора Боуэна, он как будто ожидал, что тот вскочит и подтвердит, что она не права.

Джиллиан ничуть не обиделась, потому что такое отношение ее устраивало. Она хотела, чтобы все думали, будто она только помогает их любимому доктору Уилтону Боуэну. Между тем уже три года именно она оценивала состояние больного и назначала надлежащий курс лечения. Если об этом узнают, ей никогда не простят. Никто не захочет, чтобы его лечила женщина.

По-видимому, Фрейли она больше не интересовала, так как он стал пристально смотреть в сторону деревьев, а потом повернул голову, прощупывая взглядом темноту.

– Ходят слухи, что Карл Стюарт пытается вернуться во Францию и может проскользнуть здесь. Вы, случайно, не видели поблизости высокого темноволосого нескладного человека?

– Нет, не видела.

– Если заметите кого-нибудь похожего, то кричите как можно громче. В такие ночи, как сегодня, звук разносится далеко.

– Хорошо. – Джиллиан надеялась, что ее неискренность незаметна. Она никогда не доносила на запуганных, похожих на привидения людей, хотя иногда и видела, как они бегут через лес, стараясь ускользнуть от ужасных дозоров Кромвеля.

В душе она пожелала удачи спасающемуся бегством королю. Джиллиан встречала его один или два раза несколько лет назад, когда ее отец блистал в должности придворного врача короля Карла I. Молодой Карл Стюарт был приятным юношей и всего на пять лет моложе ее. Она радовалась, что ему удалось избежать участи его отца, и надеялась, что он доберется до Франции, найдет там убежище и проживет остаток дней в безопасности. В отличие от многих Джиллиан не раздражали суровые правила, введенные Оливером Кромвелем, – они обеспечивали порядок, и ей это нравилось.

И все же она никогда бы не выдала опального короля. Они с Карлом Стюартом были родственные души, хотя она ему об этом ни за что не сказала бы, даже если бы вдруг снова встретилась с ним. Он, конечно, счел бы забавной мысль, что у женщины, мечтающей о том, чтобы ее признали врачом, есть что-то общее с мужчиной, мечтающим, чтобы его признали королем.