Александра Хоукинз - Жар ночи
Он ждал ее возражений. Хотя Джулиану и влекло к нему, она никак не хотела отдаться страсти безоговорочно. Он никогда не понимал эту позицию: зачем добровольно отказываться от наслаждения? Чертов политес! Алексиус предпочитал подстраивать его правила под свои нужды.
— Это всего-навсего ворота, — сказал он, выпуская ее руку, чтобы отпереть замок. — Для девушки нет ничего предосудительного в том, чтобы войти в ворота.
С напускным безразличием он дождался, пока Джулиана наберется мужества сделать первый шаг; в том, что мужества ей хватит, он не сомневался.
— А почему я должна тебя слушаться? — язвительно поинтересовалась она.
— Потому что в противном случае я распластаю тебя на каменной ограде и буду ласкать до тех пор, пока у тебя не подкосятся колени, — пригрозил ей в ответ Алексиус. Господи, да он уже практически был готов получить отказ! — А потом отнесу тебя наверх, в спальню, и осуществлю свои самые заветные фантазии.
Джулиана с трудом сглотнула комок, стоявший в горле.
— А какой еще есть вариант?
— Довериться мне. Тогда мы сможем найти компромисс.
Алексиус задержал дыхание. Если леди Джулиана вернется к дилижансу, он, согласно нормам этикета, не должен будет ей мешать. Правила приличия никогда его не занимали: этот импульсивный, взрывной, себялюбивый мужчина с детства привык получать все, что заблагорассудится. Ему сложно было бороться с мятежным духом, отличавшим весь род Синклеров.
— Хорошо.
И она вошла в сад с высоко поднятой головой. Заперев ворота, Алексиус обнял ее за талию и прижал к себе.
— Вы сводите меня с ума, миледи. — Прежде чем отпустить ее, он успел сорвать с ее губ мимолетный поцелуй. — Своей непредсказуемостью.
И они зашагали к дому по усыпанной мелким гравием дорожке. Верные слуги уже все подготовили к их приезду; мягкий свет развешанных в стратегических местах фонарей освещал им путь к террасе.
Алексиус расплылся в довольной усмешке, когда леди Джулиана с изумлением уставилась на его дворецкого Хембри, застывшего у небольшого круглого столика: этот столик красного дерева специально вынесли из гостиной по такому случаю. На идеально выглаженной скатерти сверкало фамильное серебро. Огоньки свечей уютно мерцали, покачиваясь от ночного бриза.
— Синклер, что это такое?
— Компромисс, — шепнул он ей на ухо. — Отужинай со мной.
Хембри вежливо им поклонился.
— Добрый вечер, милорд, добрый вечер, миледи. Все готово, как вы и просили, милорд. Велеть подавать первое блюдо?
— Леди Джулиана, что скажете? — Взгляд его карих с прозеленью глаз умолял принять приглашение. Он протянул ей руку. — Разделите со мной скромную трапезу. А «третьими лицами» будут Хембри и звезды у нас над головами. Вы согласны?
Она кивнула, но по лицу ее было видно, что она отнюдь не уверена в правильности принятого решения. Алексиус же ничуть не сомневался, что вечер более чем удастся.
Алексиус Брэвертон, маркиз Синклерский, был человеком своенравным, хотя и находчивым и не лишенным обаяния. Он также пребывал в уверенности, что давно уже постиг прихотливую женскую логику. Синклер догадался, что она откажется войти в дом даже под невинным предлогом отужинать, и велел подать ужин на террасе. Все это выглядело чрезвычайно романтично, и она нехотя признала, что тронута этим жестом.
Он завоевывал ее сердце. И, Господь свидетель, делал на этом поприще успехи.
— Как куропатка?
Взяв вилкой кусочек, Джулиана принялась жевать сочное мясо. Проглотив, она сказала:
— Судя по тому, что ее изжарили и положили на блюдо, дела у этой куропатки не ахти.
Синклер едва не подавился вином. Искренне расхохотавшись, он незаметно стер капельку мадеры с подбородка. Он произнес тост в ее честь, а потом добавил:
— Отличная шутка, миледи. Вы острите с непринужденностью эстрадного комика.
Она благодушно приняла комплимент.
— Я живу с двумя старшими сестрами, милорд. Развлекательные номера составляют неотъемлемую часть нашего нескучного быта.
Или, по крайней мере, составляли. Погрузившись в раздумья, она сделала глоток вина. После смерти отца многое изменилось.
— Ты всем довольна?
— Да. Очень, — сказала она и не соврала.
Несмотря на непривычную для Джулианы обстановку, лорд Синклер умело раздразнил ее аппетит. В течение часа Хембри успел подать несколько блюд, включая жареных устриц, лососину, куропатку с беконом и жерухой и шпинат с маслом.
Когда Хембри убрал со стола и вернулся со свежими фруктами и абрикосовым десертом, Джулиана не выдержала и застонала.
— Будьте же милосердны к своей гостье, милорд. Я больше не съем ни крошки!
— Да. — Синклер деловито схватил виноградину, забросил ее в рот и тщательно разжевал. — Тогда отложим на время десерт.
Он встал и жестом предложил ей последовать его примеру. Джулиана взяла его за руку, дрожа от нетерпения. Сомнений не оставалось: она потеряла голову. И все же не могла оставить свою игру в ложную скромность.
Синклер подхватил ее и закружил в вальсе.
— Танец под звездным небом — это вполне приличное занятие, ты согласна? К сожалению, я не догадался пригласить музыкантов. — Он на мгновение прижал ее к себе и тут же отстранился.
Бокал ли мадеры был тому виной или этот романтический танец, но голова у Джулианы шла кругом. Возможно, причиной этому была близость Синклера. Это было очень приятное ощущение!
— Я могла бы сыграть что-нибудь для тебя, — не подумав, сказала она. — Это меньшее, что я могу сделать в благодарность за прелестный вечер.
Он всерьез задумался о ее предложении и повел в танце в обратном направлении.
— Вы очень щедры, миледи, но хочу предупредить: если я соглашусь, нам придется уединиться в музыкальной зале.
Джулиана остановилась, клацнув каблуками.
— Синклер, ты зарекомендовал себя как порядочный человек. Ради тебя я готова пойти на риск.
— А вот теперь ты меня оскорбила.
Не успела она отдышаться, как маркиз набросился на нее и поцеловал — поспешно, нетерпеливо. Он смотрел на нее, ошеломленную, с явной насмешкой.
— Хембри, — сказал он, не отрывая взгляда от Джулианы, — мы, пожалуй, удалимся в музыкальную залу. Леди Джулиана хочет поиграть со мной.
Она только рассмеялась над этой двусмысленной фразой. Дворецкий тотчас ушел зажигать лампы в музыкальной зале.
— Поиграть длятебя, негодник. Музыка — и все.
— Посмотрим… — загадочно отозвался он.
Входя в дом, Синклер решил позволить ей трактовать его намерения на свой лад.
Прежде чем сесть за пианино, Джулиана легко пробежала пальцами по клавишам. Алексиус наслаждался ее радостью: зала ее весьма впечатлила. И его самого, и сестру природа не наделила ни музыкальным даром, ни терпением — оценить инструменты, находящиеся в зале, было некому. В последние годы сюда заходили редко.
