Александра Хоукинз - Жар ночи

Александра Хоукинз

Жар ночи

Эту книгу я хотела бы посвятить своему чудесному редактору Моник Паттерсон и нашей с ней обоюдной симпатии к неисправимым плохишам.

От всего сердца благодарю Лиама Шэннона за то, что он поделился со мной своими бесценными познаниями и помог с латинскими фразами, использованными в книге.

Добродетель прикрывается вуалью, порок — маской.

Глава 1

Лондон, 27 мая 1820 г.

Леди Джулиана Айверс вовсе не думала никого соблазнять в тот вечер, чего нельзя было сказать о ее спутнике — мистере Энгелхарте. Стоило ей согласиться выйти с ним на верхнюю садовую террасу, как обходительный джентльмен, сопровождавший ее на престижном званом ужине у лорда и леди Леттлкотт, вмиг превратился в звероподобного негодяя и распутника.

В конечном итоге Джулиана очутилась на ореховом дереве Леттлкоттов.

Ища утешения, она прижалась губами к стволу и спешно прошептала молитву, в которой благодарила дерево, обрубленное в расцвете сил, за его красоту. Теперь его ствол имел четыре ответвления под разными углами: в тридцать, пятьдесят и семьдесят градусов. Путаясь в складках вечернего платья, Джулиана все же исхитрилась, став на нижний сук, взобраться достаточно высоко, чтобы густая листва скрыла ее силуэт.

Прелестное платье было безнадежно загублено.

Изысканное убранство из белого атласа, расшитое жемчугом и агатом на коротких рукавах, покрылось пятнами грязи и лишайника с древесной коры. Агатовые камушки и тесьма на подоле платья и в зачесанных наверх волосах цеплялись за кривые ветви и разлапистые листья. Дерево не пощадило и ее сандалий, и белых лайковых перчаток.

Маман ужасно огорчит эта утрата. За те нелегкие пять лет, что миновали после скоропостижной кончины мужа и отца, семья очутилась на грани финансового краха. Маман старалась изо всех сил, чтобы снабжать их самым необходимым и вывести в высший свет Джулиану и старших сестер, Корделию и Лусиллу. Вызвав в их скромное норфолкское обиталище модистку из Лондона, вдовствующая маркиза Данкомбская поклялась выдать своих дочерей замуж и обеспечить им достойное будущее.

И она, безусловно, была бы потрясена до глубины души, если бы увидела, как Джулиана прячется на дереве от потенциального ухажера.

— Леди Джулиана!

Она замерла, услышав голос мистера Энгелхарта. Издалека доносились звуки музыки — это музыканты в бальной зале исполняли на струнных и тамбурине старинную балладу «Затуши свечу». Это была поучительная история о романе между юной леди и простым подмастерьем. Сюжет баллады весьма забавно перекликался с досадной ситуацией, в которую угодила Джулиана, хотя покинутый ею спутник едва ли счел эту перекличку забавной.

Она надеялась, что мистер Энгелхарт уже угомонился. Вырвавшись из его докучливых объятий, она, крутнувшись волчком, сбежала по тесаным каменным ступеням в обширный сад Леттлкоттов. Лунный свет и мерцание фонарей, озарявших извилистые тропы, придали ей уверенности. Она уже подумала было, что надоедливый джентльмен признает свое поражение и не будет унижаться.

К сожалению, ума в голове у этого человека было не больше, чем изящества в руках.

Свет, заливавший ее путь к спасению, лишь подогрел в мистере Энгелхарте желание во что бы то ни стало поймать ускользающую добычу. С усыпанной гравием дорожки она нырнула в густые заросли. Настало время для решительных мер.

И вот она оказалась на ореховом дереве.

— Леди Джулиана? — Мистер Энгелхарт подошел настолько близко, что она уловила едва заметную дрожь в его голосе. — Да не бойтесь же вы меня! Я лишь хочу препроводить вас в бальную залу.

Он замолчал, прислушиваясь к звукам ночи в надежде догадаться, где она скрывается.

Поджав губы, Джулиана задумалась, сколько ей еще предстоит сидеть на этом дереве. Несколько минут? Час? Или до самого конца вечера?

Джулиана робко шевельнулась, словно птица, пробующая спорхнуть с насиженной жердочки, и чуть слышно вскрикнула: острый конец надломленной ветки порвал чулок и оцарапал ей левую икру. Листья предупредительно зашелестели, скрадывая произведенный ею шум. Силясь высвободиться, она лишь усугубляла свое незавидное положение: юбка зацепилась за ветку, и чем яростней девушка дергалась, тем выше задирался подол. Несносное дерево держало Джулиану в плену!

Тут ее слуха достиг женский смех, нежный, словно подхваченная весенним бризом цветочная пыльца. За ним последовал какой-то гортанный звук, вынудивший Джулиану замереть на месте.

— Поймай, если осмелишься! — крикнула кому-то (вероятно, своему любовнику) незнакомка, приближаясь к дереву, которое Джулиана уже считала своей собственностью.

Шорох мелких шажков по гравийной дорожке сменился возней короткой шутливой драки, а та, в свою очередь, — взрывом пронзительного хохота. Судя по всему, преследователь таки настиг свою добычу.

Однако настоящая паника охватила леди Джулиану, когда незнакомая ей брюнетка в черном бомбазиновом платье, без особых затруднений продравшись сквозь заросли, подбежала к скамейке у орехового дерева. Усевшись, она протянула руку в перчатке мужчине, который, ни о чем не подозревая, появился в поле зрения Джулианы. Сердце ее учащенно забилось.

Это был не мистер Энгелхарт. У этого джентльмена была упругая походка и грация холеного хищника, который давно избавился от юношеской неуклюжести, но еще не замечал никаких предвестий старости. Его длинные прямые волосы были заплетены на затылке в тугую косу, хотя отдельным прядям — черным, блестящим — все же удалось выскользнуть во время игривой потасовки с возлюбленной, так что у желваков теперь вились непослушные кудри. Рассмотреть его лицо как следует Джулиана не могла, но то, что она различала, ее порядком заинтриговало. В такой неудобной позе, да еще и скрытая густой листвой, Джулиана лишала себя возможности оценить внешность этого человека — она лишь чувствовала, что мужчина не отрывает глаз от женщины, зовущей его к скамейке.

— Я целый вечер ждала этого момента, — промурлыкала брюнетка.

Джулиана нахмурилась, тщась узнать этот смутно знакомый голос.

— Погоня — это уже половина удовольствия, — отвечал ей мужчина, и его низкий, бархатистый голос словно бы погладил Джулиану по спине невидимыми, но такими нежными пальцами. Он охватил запястье спутницы ладонями, а потом привлек ее к себе и крепко прижал к груди. — К тому же сомневаюсь, что ты отдалась бы мне прилюдно.