Филиппа Грегори - Меридон, или Сны о другой жизни
Роберт добродушно мурлыкал что-то себе под нос, а когда мы выехали из города, неожиданно спросил меня:
— Ты проделывала такие номера, когда ездила со своим отцом, да, Мери? Вы заключали пари и выманивали у простаков деньги?
— Иногда, — осторожно сказала я, не уверенная, одобрит ли он такие занятия. — Но это редко удавалось, так как было хорошо известно, что я тренирую лошадей для отца, да и выглядела я тогда как цыганка. Это сегодня я была похожа на домашнюю прислугу.
— Я никогда в жизни не зарабатывал такую уйму денег за один день, — задумчиво проговорил Роберт после паузы. — Я бы даже вернул половину из них, если б мог.
— Да, это был удивительный выигрыш, — согласилась я. — Но ему есть объяснение. В тот момент, когда я увидела Кея, я поняла, что когда-то эта лошадь принадлежала мне. Я знала, что он не может обидеть меня.
— Однако нельзя сказать, что тебе удалось остаться невредимой, — сказал Роберт, искоса глянув на мое лицо.
— Это потому, что он услышал голос того ужасного человека, — объяснила я. — Это напугало его. Иначе он бы меня не сбросил.
Роберт ничего не ответил, только гикнул лошадям, и они поскакали быстрее в наступающей темноте. Из лесу по временам доносилось уханье совы, и на небе показался тоненький серп луны, бледный и как будто прозрачный, подобно ломтику козьего сыра.
— А что, если мы сделаем новый аттракцион, в котором будем приглашать желающих зрителей прокатиться на нем? — предложил вдруг Роберт, как бы думая вслух. — Мы назовем его Жеребец-Убийца, и тому, кто усидит на нем минуту, мы назначим награду. Нет, лучше пять минут, — поправился он. — А затем, когда соберется толпа и он уже сбросит несколько человек, выйдешь ты, одетая в хорошенькое платьице, и попросишься прокатиться. Джек соберет ставки с желающих держать пари, что ты не усидишь на нем, и мы все получим приличные деньги.
Он повернулся и победно взглянул на меня.
— Нет, — спокойно отказала я, и тут же ласковая улыбка сползла с его лица.
— Почему? — спросил он, недоумевая. — Ты будешь в доле, Мери. Вспомни, как было сегодня. Я не забуду этого и непременно отдам тебе десять гиней.
— Все равно нет, Роберт, — уверенно повторила я. — Извините, но я не хочу, чтобы так поступали с моей лошадью.
Что-то в моем голосе сдержало его гнев.
— Но почему все-таки, Мери? — продолжал настаивать он. — Это не принесет ей вреда.
— Принесет, — убежденно сказала я. — Я не хочу, чтобы его приучали быть жестоким и злым. Я хочу сделать его хорошей верховой лошадью. И не желаю, чтобы каждый дурак, считающий себя лихим наездником, мог мучить и третировать его за два пенса. Это моя лошадь, и я не хочу, чтобы она выступала как жеребец-убийца.
Роберт помолчат. Цокот копыт доносился до нас из темноты.
— Вы обещали этого коня мне. — Я испугалась, что он отменит свое слово. — Вы не говорили, что ему придется работать на арене.
Роберт хмуро глянул на меня, но потом расплылся в улыбке.
— Ладно, Мери! — грубовато воскликнул он. — Ты слишком хороший наездник, чтобы торговаться с тобой. Забирай свою чертову лошадь и делай с ней что хочешь. Ты будешь верхом на ней объезжать деревни, созывая зрителей, и мы научим ее каким-нибудь трюкам для выступлений. Ей не придется делать ничего, что тебе не понравится.
Я улыбнулась в ответ и, ласково тронув его за рукав, поблагодарила. Он прижал мою руку к себе, и мы продолжали путь в согласном молчании. Моя голова клонилась от усталости, и глаза слипались. В полудреме я почувствовала, как Роберт пристроил мою голову у себя на плече, и заснула.
Данди раздела меня и уложила в постель, ахая по поводу моих синяков, потерянного чепчика и пятен крови на одежде. Миссис Гривс принесла поднос с супом, свежеиспеченным хлебом, грудкой цыпленка и печеными яблоками ко мне в комнату. Джек поднялся с корзиной дров и разжег для меня камин, а затем они с Данди уселись на полу у моей постели и потребовали от меня подробной истории о чудесном укрощении Кея.
— Это, конечно, замечательный конь, — сказал Джек, — но он чуть не оттяпал мне плечо, когда я взял его повод. Тебе придется здорово поработать, чтобы приручить его.
Данди очень интересовало, сколько заработал на этом пари Роберт, и они с Джеком широко раскрыли глаза, когда я рассказала о той сумме, которую мы выиграли, и о том, что он пообещал мне десять гиней.
— Целых десять гиней! — воскликнула Данди. — Мери, что ты будешь делать с такой уймой денег?
— Я отложу их, — степенно ответила я, макая хлеб в соус от цыпленка. — Я собираюсь копить деньги на наш собственный дом.
Джек и Данди фыркнули от смеха, я тоже развеселилась, но боль заставила меня тут же охнуть:
— Не смешите меня, ради бога! У меня все болит, когда я смеюсь.
Мне было интересно, как они провели сегодняшний день, но Данди пожаловалась, что он был точным повторением предыдущего. Дэвид разрешил им разок спрыгнуть с трапеции, но все остальное время они тренировались внизу, отжимаясь и подтягиваясь на брусе.
— У меня все болит, — кокетливо призналась Данди, — а этот противный Дэвид все заставляет и заставляет нас работать.
Джек с энтузиазмом согласился.
— Кроме того, я ужасно голодный, — добавил он. — Мери, мы пойдем пообедаем и вернемся к тебе, хорошо? Тебе что-нибудь принести?
— Нет, у меня все есть, спасибо, — благодарно произнесла я. — Я пока полежу у камина. Спасибо, что разжег его, Джек.
Он наклонился и шутя взъерошил мне волосы.
— Пожалуйста, маленькая спорщица, — рассмеялся он. — Мы пошли, скоро вернемся.
И я осталась одна, прислушиваясь к удаляющимся шагам Джека и Данди, затем к стуку двери и их бегу через двор на кухню. Молчание, наступившее вслед за тем, наполнило комнату. Я никогда прежде не спала в комнате с горящим камином, когда теплые блики играют на лице. У меня возникло ощущение какого-то необыкновенного мира и покоя, словно впервые в жизни мне не надо было бояться наступившего дня, не надо было стараться выжить наперекор всему миру. Роберт сказал, что ни одна живая душа не доставляла ему столько радости. Он держал мою руку, и это не вызывало у меня отвращения. Я позволила Джеку взъерошить мне волосы, и у меня не возникло никаких неприятных ощущений. Меня согревал огонь, разведенный для меня Джеком, и я спала в комнате, приготовленной стараниями Роберта. Впервые в жизни я почувствовала, что кто-то заботится обо мне. И я незаметно для себя уснула с улыбкой на губах. Когда Джек с Данди вернулись проведать меня, я уже спала сном праведницы и даже не услышала их шагов.
Я спала без всяких сновидений и проснулась довольно поздно. Оказывается, это Роберт не велел меня будить. Не торопясь, я спустилась в кухню и призналась миссис Гривс, что потеряла ее чепчик. Она уже все знала и не сердилась на меня.
