Розалинда Лейкер - Танцы с королями
— Что случилось? Ты болела? — с тревогой воскликнула Роза, наспех обменявшись приветствиями.
Жасмин положила перо и сняла очки.
— Нет. Доктор так и не смог поставить диагноз и сказал, что по всем признакам я здорова. Просто на следующее утро после свадьбы я вдруг обнаружила, что не могу встать с постели. Словно все силы разом покинули мое тело.
— Ты слишком переусердствовала, помогая мне готовиться к свадьбе, вот твой организм и не выдержал. В твои годы опасно переутомляться.
— Возможно. Но мне все это доставляло огромное удовольствие. Меня очень огорчило то, что пришлось отменить обед в честь твоих английских родственников. К счастью, мать Ричарда навестила меня перед отъездом, и мы с ней вдоволь наговорились. Она прямо сгорала от желания узнать все об Огюстене Руссо. Я разрешила ей облазить весь дом, ведь он когда-то принадлежал их предку.
— Как она восприняла известие о том, что Маргарита была его любовницей, в то время как он был женат на ее прабабушке?
— С той же терпимостью, добродушием и уважением к чужим нравам, с каким она отнеслась к вашему с Ричардом рассказу о твоем происхождении. — На лице Жасмин появилась мудрая улыбка. — К тому же в ее жилах есть частица и французской крови, что явно сказывается на ее характере. Она тоже рассказала мне о том, как их семья жила все эти годы. Я поняла, что на старости лет большим утешением для Огюстена была маленькая дочурка Эдмунда. Он очень привязался к ней и даже звал ее по-своему — Лили.
Роза задумалась:
— Лилия на гербе французских королей или же просто название цветка?
— Наверное, он имел в виду последнее. А разве простая маргаритка не является лилией среди луговых цветов?
— Он ведь очень любил Маргариту?
— В этом нет никаких сомнений. Наверное, в той девочке, Лили, он видел ребенка, который мог быть у них с Маргаритой. Лили дожила до очень преклонного возраста и была строгой, но справедливой матерью и бабушкой. Ричард был ее любимым внуком. Своим характером и внешностью он напоминал ей дедушку, которого она очень любила.
Страх, который довелось испытать Розе из-за болезни бабушки, оказался предвестником куда более серьезных происшествий. В апреле взбунтовались рабочие нескольких мануфактур, когда их хозяева попытались снизить заработную плату, на которую и без того почти невозможно было прожить. Вызванные войска жестоко расправились с бунтовщиками. Ричард, переодетый мелким буржуа и, как обычно, находившийся в самом пекле событий, едва избежал удара штыком и чуть было не получил ранение в голову куском черепицы, брошенным бунтовщиками с крыши и сбившим с него шляпу. Роза так ничего и не узнала. Чтобы не волновать ее, Ричард сочинил историю о том, что он в перерывах между дипломатическими раутами скучает за письменным столом в посольстве.
Он уже дважды совершал короткие визиты в Англию, представляя премьер-министру на Даунинг-стрит доклады о положении во Франции, а затем целый день заседал в Палате лордов. На обратном пути в Дувр он заезжал домой повидать мать. В Лондоне все придерживались мнения, что теперь Людовик и его министры расплачиваются за давнюю ошибку — решение поддержать американскую революцию. Во-первых, этот неразумный шаг привел к увеличению до катастрофических размеров и без того огромного внутреннего и внешнего долга Франции, а во-вторых, было замечено, что войска, вернувшиеся из Америки, не проявляют особого усердия при подавлении опасных бунтов и восстаний и даже зачастую попустительствуют толпе, творящей суд и расправу.
Ричард, никогда не забывавший о своих французских корнях, страстно мечтал о том, чтобы народ Франции построил свою жизнь на началах свободы и справедливости, но не считал, что насилие — лучший способ достижения этих целей. В Америке война шла между армией повстанцев и королевскими войсками; здесь же, во Франции, если дело дойдет до вооруженной борьбы, то люди из всех слоев общества выступят друг против друга, и страна погрузится в ад кровавой гражданской войны.
Ричард надеялся, что королева даст Розе отпуск, и тогда он сможет, оставив на время дела в посольстве, на две-три недели свозить Розу в Англию, чтобы она увидела свой будущий дом и страну, где ей предстоит жить.
— Мы остановимся в нашем городском доме, — сказал он Розе, находясь в приподнятом настроении, — и я покажу тебе все лондонские достопримечательности, а также магазины, где ты сможешь купить все, что твоя душа пожелает.
— Может быть, мне купить новую шляпку? — улыбнулась она. Это было их излюбленной шуткой, потому что у Розы уже было несколько полок, заставленных шляпками самых разнообразных фасонов.
— Ты найдешь их на Сент-Джеймс-стрит. Их туда завозят из Парижа.
Роза рассмеялась:
— Тогда уж лучше я куплю себе драгоценности работы английских ювелиров!
— Мне известен один такой магазин на Бонд-стрит.
В глазах у Розы запрыгали веселые чертики. Она уже предвкушала новизну ощущений от знакомства с другой страной.
— А что еще мы будем делать?
— Я отвезу тебя в Кент, и там ты увидишь сестру той орхидеи, что цветет в Трианоне.
— Откуда ты знаешь, что это именно сестра?
— А какого же еще пола может быть такой экзотический прелестный цветок? Я бы назвал тебя Орхидеей, если бы у тебя не было еще более прекрасного имени.
Она вдруг почувствовала, как от этих слов на нее повеяло прошлым:
— А потом?
— А потом для всех моих родственников, и друзей, живущих в округе, будет дан бал, чтобы они могли познакомиться с новой хозяйкой Истертон-Холла. Следующим же утром я незаметно увезу тебя на побережье, и мы сядем на пакетбот, отплывающий в Кале, прежде чем посыплются ответные приглашения и нам придется все время ездить в гости вместо того, чтобы побыть наедине.
— О, какое это будет чудесное путешествие! — радостно воскликнула Роза, захлопав в ладоши.
В эти дни, несмотря на все свое бьющее через край веселье, кажущуюся беспечность и неистощимую страсть к любовным играм, она, как никогда, осознавала то, что происходило за оградой Версаля. Во дворце все шло так же, как и раньше. Экономия средств, предпринимавшаяся королевской четой, никак не сказывалась на придворных, которые вели прежний роскошный образ жизни, полагая, что все нынешние беды и беспорядки — явление временное и малозначительное. Другие вельможи были настроены менее оптимистично, но считали, что рано или поздно монархия преодолеет этот кризис.
Даже если бы раньше Роза и не испытывала никаких тревог по поводу ужасных несчастий, постигших ее родину, то теперь ей было бы просто невозможно и дальше оставаться в неведении, будучи женой Ричарда, который знал ситуацию как свои пять пальцев. Он держал руку на пульсе событий и с каждым днем становился все мрачнее. Только в постели они забывали обо всем, словно отгородившись незримой стеной от тревог, и шепча слова любви, в которой обнаруживали все новые и новые неизведанные радости.
