Мой капитан - Жанна Раскита
Мое неожиданное открытие истинного лица Мартынова сбивало меня с толку. Я отчетливо ощущала свою беспомощность, и что самое ужасное, мне даже некого было винить во всем происходящем! Я сама спасла этого мерзавца от пули!
Он хохотал. Гусар бежал за мной по лесу, и громко смеялся. Словно мы играли в неизвестную мне игру.
Я выскочила из леса на опушку. Домик стоял всего в нескольких метрах от меня, когда Мартынов обхватил меня сзади за талию.
Мне была видна повозка и конь Ессенского. Хотела закричать, гусар больно прижал меня к себе, и приподнял над землей. Я стала сопротивляться, и настойчиво требовать освобождения.
– Да бросьте, Анечка, – говорил он, поглядывая в сторону дома, – после вашего похищения ни один порядочный мужчина не жениться на вас. Даже Кирилл, и тот потерял к вам интерес.
Он развернул меня к себе, и снова вжался в мое тело. Я, рыча, вцепилась в его лицо ногтями.
Мартынов легко отнял мои запястья от своей физиономии, но я успела пустить мерзавцу кровь.
Улыбчивость гусара, как рукой сняло. Он схватил мое лицо, и волосы, притянул к себе и грубо поцеловал.
Мои едва зажившие раны разболелись с новой силой.
Я услышала приближающиеся шаги.
Мартынов оглянулся, получил удар, пошатнулся, и упал в траву.
Мой капитан, как всегда подоспел вовремя.
Я взглянула на него, и вспомнила слова гусар. Слезы тут же наполнили мои глаза.
Ессенский перешагнул через тело Мартынова, и взял мою руку в свою.
Я поспешно опустила глаза, что бы, он не видел моих слез.
– Ты станешь моей женой? – услышала я.
Мое сердце замерло, а душа ушла в пятки, слезы скатились по щекам.
Я взглянула на Кирилла.
– Что?
Он покрепче сжал мою руку, и прежде чем я успела что-либо сказать, он повел меня к повозке. Усадил справа от возницы, сам взял вожжи и тронул коня.
Повозка покатилась по узкой дороге в сторону от дома. Мы миновали лес и выехали на широкую дорогу, которую с одной стороны зажимала отвесная скала, а с другой – обрыв.
Чтобы Кирилл не задумывал, я ему полностью доверилась. Даже если он везет меня в глушь, чтобы убить или продать (хотя я очень надеюсь, что этого не может быть), я приму свою участь безропотно.
– Куда ты меня везешь? – наконец, спросила я.
– В ближайший городок. Там мы найдем батюшку, и тот нас обвенчает. Так больше продолжаться не может, – он хмурился, глядя строго вперед.
На меня даже не взглянул. Так же я не услышала ни слова романтики, ни любви.
И что значит это его: «Так больше продолжаться не может?».
– Почему ты хочешь жениться на мне?
Вместо ответа, Кирилл натянул вожжи.
Повозка остановилась.
Я вопросительно за ним наблюдала.
Капитан обернулся ко мне, слегка обнял и склонился над моим лицом. На секунду замер, ожидая, должно быть, сопротивления.
Я не шевелилась, лишь прикрыла веки. Наши губы встретились. Сначала нежно и легко, потом, с каждой секундой его губы становились все требовательней, а поцелуй все жарче. Сердце принялось отбивать чечетку, меня бросило в жар. Кирилл все сильнее прижимал меня к себе.
Дыхание сбивалось, и мир вокруг перестал существовать. Я льнула к нему, ничего не соображая, только желая задержать этот миг навечно.
Я не знаю, сколько длилось это безумие. Когда он, наконец, отстранился. Разжал объятия. Мне стало холодно и одиноко.
Ессенский подобрал поводья, и хлестнул коня. Его взгляд стал мутным, мое лицо горело. Это казалось каким-то волшебством. Едва он касался меня, я таяла. И в то же время, этот поцелуй вдруг открыл для меня новый мир – мир его души, сознания. И в этом мире он показался мне невероятно уязвимым, словно Кирилл показывал мне свою открытую рану, и ждал участи.
Он весьма своеобразно ответил на мой вопрос. Впрочем, его поступок многое объяснял. Мой капитан не требовал ответа на свой вопрос. Кирилл поступал так, как считал нужным.
Я краем глаза следила за ним. Он, казалось, злился. От чего?
Кирилл, как и Казбек, и Мартынов, да что уж там, и Фомин, желал меня. Не требуя взамен близости душевной. Я понимала это, и не питала надежд. Но была рада, что капитан предложил мне альтернативу. Законный брак. Быть замужем – значит быть в относительной безопасности для меня.
Все эти мысли роились в моей голове, когда повозка с моим хмурым женихом стремительно бежала вперед.
Я мысленно взглянула на себя. Серая одежда, растрепанные волосы, следы побоев. Вряд ли это образ счастливой невесты. Но впрочем, как часто бывало в последнее время, выбирать мне не приходилось.
13
После полудня мы въехали в крупный поселок. Здесь даже была школа и мечеть.
Кирилл размеренно правил повозкой, огибал дома и прохожих, потом неожиданно остановился. Я проследила за его взглядом. Здесь даже была лавка готовой одежды!
Ессенский достал свой кошель, изъял несколько монет, и протянул его мне.
– Я пойду, найду человека, который сможет нас обвенчать, а ты пока купи себе… что там нужно для невесты?
Невестой я была впервые, поэтому с трудом представляла себе, что для этого нужно, помимо белого платья, разумеется, поэтому неуверенно кивнула.
Кирилл подождал, пока я войду, и только потом тронулся с места. Я проводила его взглядом, и обернулась.
В центре крошечной комнаты меня встретил хмурый и низкорослый мужичек.
– Что вам угодно? – спросил он, на ломанном русском, безошибочно угадав мою национальность.
– Мне нужно платье, – ответила я.
Мужичек хмуро меня оглядел, с ног до головы. От его взгляда, казалось, ничего не ускользнуло. Ни растрепанные волосы, ни следы побоев на лице, ни синяки на руках. Мужичек хмыкнул. Он мне не верил.
Я показала ему мешочек с деньгами Кирилла. В лице продавца произошла неожиданная перемена. Мужчина добродушно улыбнулся, назвал меня: «Сладенькая», и предложил стул.
– И какое именно платье сударыня желать… купить? – запнувшись на слове «желает», улыбнулся мужичек.
– Видите ли… сегодня я выхожу замуж.
Продавец снова недоверчиво меня осмотрел.
– Мне нужно что-то скромное, элегантное и недорогое.
– Есть у нас в наличии, сладенькая, пара европейских… платья. Брат привез накануне. Желать взглянуть?
С этими словами мужичек скрылся в подсобке и вернулся с двумя свертками.
Проворными движениями, он высвободил первое платье. При виде наряда меня слегка передернуло.
Платье оказалось точной копией того, что мне приносил Казбек.
Продавец, едва взглянув в мое лицо, поспешно спрятал персиковое чудо обратно в серую бумагу.
Но настроение уже было испорчено. Какая разница, в каком я буду платье, если он желает видеть меня голой? Какой смысл в свадьбе здесь, в диких краях? Или он делает это просто для того, что бы я, не устраивала истерик?
Плевать на все. Он получит, то, чего хочет. Потому что я тоже этого хочу.
– Ну, как тебе?
Голос продавца вернул меня к реальности. Я взглянула на наряд. Молочно-кремовое платье, розовое кружево, атласный поясок. Это чудо словно светилось. Я коснулась
