В плену удовольствия - Элизабет Торнтон
Они поднялись наверх. Ева сразу же подошла к окну и посмотрела наружу. Все было неподвижно, лишь шелестели листья и качались ветки деревьев на ветру.
Глава 7
Платье для посещения Воксхолл-Гарденз Ева одолжила из гардероба леди Вальмеде. Этот наряд из малинового атласа с аппликациями и небольшим турнюром являлся частью приданого и шился для поездок в оперу. Вырез так сильно открывал грудь, что Ева, дабы защитить свою скромность, развернула веер и прикрылась им. Ее волосы были высоко взбиты и напудрены, на щеку она приклеила мушку. Ева знала, что никогда еще не выглядела так красиво. Но и такого неудобства тоже никогда раньше не испытывала. Корсет причинял ей жуткие мучения. Сесть в нем можно было лишь с трудом, а шнуровка грозила лопнуть от любого кашля или смешка. Ева не могла взять в толк, зачем женщины вообще мирились с этой частью их туалета.
Впрочем, нет. Прекрасно понимала. Хотела бы она знать, что подумает Эш Денисон, увидев ее в малиновом атласе. Она повела себя не самым честным образом, когда отговорила Лидию надевать именно это платье: сказала, что оно ее старит, и та с неохотой остановила выбор на наряде из золотой парчи. Но золотая парча не шла ни в какое сравнение с малиновым атласом. В этом туалете Ева ощущала себя свободной, дерзкой, желанной — словно героини ее книг.
Словно она сама — из своих грез. Невольная улыбка тронула уголки губ. Возможно, мужчина из ее сна знал, о чем говорил. Чтобы проверить это предположение, Ева переписала первые две главы своего романа. Несколькими поправками она превратила негодяя в главного героя. Результат получился ошеломляющий. Ее скромная, одаренная героиня, казалось, была создана для укрощения этого зверя. Ева пока еще не знала, что будет дальше, потому что ее персонажи, кажется, уже начали жить своей жизнью. И стань их диалог хоть чуточку горячее, страницу, на которой он был написан, охватил бы огонь.
— Ну разве это не прекрасно? — произнесла Анна Контини, поведя рукой.
Ева отвлеклась от мыслей об Эше и, разглядывая сад, согласилась:
— Прекрасно.
Уже стемнело, и Воксхолл выглядел так, словно перенесся сюда прямо из волшебной сказки. Повсюду, куда простирался взгляд, сияли тысячи ламп: и в отдельных ложах, где можно было поужинать, и в центральной ротонде, где пары кружили в танце, и вдоль обсаженных деревьями аллей и тропинок. Завершая это волшебство, в воздухе плыла размеренная мелодия менуэта.
Гости леди Вальмеде заняли сразу несколько лож1. Приглашенных ею было так много, что Еве оказалось непросто запомнить столько имен и лиц. Некоторые из их компании отправились побродить по саду, любуясь им. Те, что остались в ложе, либо глазели на непрерывный поток посетителей, либо угощались вином и закусками, предлагаемыми целой армией снующих туда-сюда официантов.
Вместе с Евой в ложе сидели леди Сэйерс, леди Флеминг, Анна Контини, а также мистер Хендерсон. Он был барристером и одним из тех джентльменов, которые вместе с Эшем выступили на симпозиуме против враждебно настроенной клики. Но этот человек вовсе не отвечал представлениям Евы об адвокатах: слишком красивый, обходительный и галантный. Если бы она вывела его в качестве персонажа в одной из своих книг, то сделала бы разбойником с большой дороги…
«Опять ты про книги! Думай об удовольствии», — сказала она себе. И, разумеется, тут же подумала об Эше Денисоне.
Он сидел в соседней ложе, и взгляд Евы то и дело невольно обращался к нему. Эш был великолепен в синем бархатном камзоле с огромными обшлагами, выставляющем напоказ богатое белое кружево рубашки у шеи и на запястьях. Ева могла поспорить, что на его белых атласных бриджах и шелковых чулках того же цвета, плотно облегавших ноги, не было ни единой складочки. Напудренный парик сзади перехватывала черная лента. А при взгляде на его маску у Евы перехватывало дыхание. Эш выглядел так, словно сошел со страниц ее романа.
Она отвернулась, а когда снова посмотрела на Денисона, тот вел брюнетку поразительной красоты в сторону ротонды, где танцы были уже в самом разгаре.
— Леди Софи Виллерз, — шепнула леди Сэйерс. — А я-то думала, что их связь уже окончена. Кажется, я ошибалась.
Леди Софи выглядела восхитительно в платье из серебряной парчи. Маской ей служил кусочек серебряного кружева. Даже смех ее звучал серебряным колокольчиком. «Да уж, — решила Ева, — эта дама не нуждается в поучениях от Эша Денисона о том, как весело проводить время».
Филип Хендерсон встал, извинился и направился к ложе леди Вальмеде.
— Не знаю, разумно ли это, — так же тихо произнесла леди Сэйерс.
Ева, проследив направление ее взгляда, увидела словно выточенный изо льда профиль Аманды и мистера Хендерсона, склонившегося над ее рукой. Судя по всему, он приглашал леди Тэллант на танец. Похоже, она уже собралась ответить отказом, но ее бабушка что-то ей сказала, и Аманда, грациозно поднявшись, позволила вывести себя из ложи.
Ева посмотрела на леди Сэйерс в ожидании разъяснений, а когда их не последовало, осторожно спросила:
— Почему неразумно?
Та замялась, словно не желая пересказывать слухи, но уже буквально через миг объяснила:
— Когда Аманда была помолвлена с Марком, то внезапно разорвала помолвку и обручилась с мистером Хендерсоном. Я не знаю всех подробностей, но сердце Марка было разбито, это точно. Произошла дуэль. А потом мы вдруг узнаем, что Аманда дала отставку Хендерсону и снова обручилась с Марком. Это случилось десять лет назад, и, насколько мне известно, с тех пор она и Филип ни разу не разговаривали друг с другом.
— Полагаю, — сухо заметила Ева, — на той дуэли Марк был ранен?
Брови леди Сэйерс взлетели:
— О, вы тоже слышали эту историю?
— Нет. Но в одном из моих романов был точно такой сюжет.
Анна нагнулась к Еве и прошептала:
— Вы только посмотрите! Какой-то мальчишка-оборванец только что схватил вон с того стола кусок ветчины, засунул его под пальто и убежал.
— Не знала, что нищих пускают в Воксхолл.
— Вообще-то нет. Но этих дьяволят гонит сюда голод. И разве можно их за это винить? Им ведь нужно что-то есть.
Миссис Контини взяла льняную салфетку и завернула в нее пару цыплячьих грудок.
Ева следила за ней озадаченно.
— Просто подождите и увидите, — сказала Анна, — когда мы встанем из-за стола, эти оборвыши обязательно появятся.
Ева посмотрела на нее с любопытством. Миссис Контини была до странности неразговорчива. И вовсе не из-за стеснительности. Эта женщина жила затворницей в глуши Корнуолла, но одинокой
