Джоанна Мэйтленд - Мой любимый ангел
– Ты считаешь, это разумно – давать свободу действий французу? Небось его-то она принимает! Маскарад еще когда был!
– Француза она тоже не приняла, хотя он ездит к ней каждый день. С цветами, – добавил Макс с нескрываемым презрением. – Мне кажется, этот тип играет роль, делает именно то, чего от него ждут. По сообщениям моих агентов, он почти все свое время и деньги тратит на то, чтобы раздобыть сведения о своей сестре.
– Это любопытно. Она вроде бы живет в какой-то деревне на юге, да? Как ты думаешь, ей не грозит опасность?
– Зависит от обстоятельств. Если Росс ее нашел, он привезет ее в Англию… хочет она того или не хочет.
– Понятно. – Луиза задумчиво посмотрела сквозь бокал. – А как ты думаешь, француз подозревает что-нибудь?
– О Россе? Не думаю. Откуда ему знать о Россе?
– Тем более странно, что он так беспокоится, тебе не кажется?
Макс кивнул. Эта мысль приходила в голову и ему самому. Чем больше он узнавал о сопернике, тем подозрительнее тот ему казался. Было что-то странное в этом человеке, называвшем себя Пьером Роузвейлом. Ему ни в чем нельзя было верить.
– Если я и не в состоянии помочь Россу, то уж по крайней мере могу защитить свою кузину от этого хлыща. Я совершенно уверен, что он мошенник. Думаю, надо еще разок наведаться к нашей дорогой баронессе. Узнать хотя бы о ее здоровье.
Луиза с улыбкой поднялась на ноги.
– Я уверена, что ты будешь вести себя разумно, дорогой мой, – проговорила она, целуя Макса в щеку.
Эйнджел изучающе посмотрела на себя в зеркало. Выглядела она ужасно – темные круги вокруг глаз, впавшие щеки… Она и подумать не могла, что так тяжело заболеет и так долго будет поправляться.
Но разве она поправилась? Да, изнуряющего жара больше не было, но это и все. В остальном ей было не лучше, чем прежде. Она стояла на краю гибели, потому что с каждым днем в ней крепла уверенность, что она беременна от неизвестного любовника.
Каждый день она молилась о том, чтобы начались месячные, но напрасно. Она постаралась припомнить все, что рассказывала когда-то ненавистная акушерка о других признаках беременности. И все сходилось. Груди как будто набухли, талия раздалась, а в последние несколько дней ее стало тошнить, особенно по утрам.
Скоро Бентон заметит, что происходит с госпожой, и тогда секрет Эйнджел раскроется.
Если она в самом деле беременна от Макса, если доносит ребенка до родов, она погибла, и винить в этом некого, кроме себя. Макс сделал лишь то, чего она сама от него хотела.
Он снился ей почти каждую ночь. В снах она лежала в его объятиях и отвечала на его любовь, на прикосновения мужских рук к ее жаждущему телу. В снах она видела его лицо, которое утром не могла вспомнить.
Посоветоваться не с кем. Если она действительно беременна, времени остается мало. Скоро будет невозможно скрывать свое состояние, и пойдут сплетни. Единственное, что можно сделать, – это найти мужа до того, как беременность станет заметной. Но где он, этот муж? Даже лондонские охотники за состоянием вряд ли пойдут на такой поспешный брак, пусть даже невеста богата. Наверняка что-то заподозрят. Макс – вот за кого надо бы выйти замуж, но…
Эйнджел тяжело вздохнула. На это не стоит и надеяться. О Максе ничего не слышно. Значит, надо искать кого-то другого.
Взгляд Эйнджел остановился на вазе с цветами. Пьер Роузвейл продолжает приезжать и каждый раз привозит цветы. Эйнджел был неприятен и запах, и сам вид этих цветов. С Пьером она держалась учтиво, особенно в присутствии леди Шарлот, но, имеет ли он права на графский титул или не имеет, ей теперь было совершенно безразлично. Ясно как день – Пьера интересует только его сестра, и в этом есть что-то отталкивающее.
Но Пьер холост, и Эйнджел ему нравится, а это значило, что его можно уговорить сделать ей предложение, пусть хотя бы ради ее богатства. И еще он должен согласиться заключить брак срочно.
Эйнджел тряхнула головой. Ну о чем она думает? Пьер ей противен, как же она выйдет за него?
Однако выбора нет. Или она выходит замуж в считанные недели, или ей конец и ребенок ее будет незаконнорожденным. Так что она пойдет и за Пьера, чтобы всю жизнь расплачиваться потом за свое сумасбродство.
Макс поклонился и окинул взглядом пышно убранную гостиную.
– Добрый день, кузен. – Леди Шарлот сделала шаг ему навстречу, однако руки не протянула, просто чуть присела. Понятно, она решила изображать гранд-даму.
Макс почувствовал раздражение, но не удивился, отнюдь. На морщинистом лице леди Шарлот была ясно написана неприязнь. Макс не понимал, чем она была вызвана, разве что только тем, что он принадлежал к младшей линии рода Роузвейлов, к которой принадлежали также Огастес и Мэри.
Натянув на лицо точно такое же брезгливое выражение, он посмотрел на старую леди сверху вниз.
– Добрый день, мэм. Я надеялся выразить свое почтение леди Роузвейл. Насколько я знаю, она поправилась, но… – Макс медленно обвел взглядом комнату.
Леди Шарлот быстро опустила взгляд.
– Моя племянница… она еще не совсем здорова, сэр. Я уверена, она будет польщена тем, что вы удостоили ее своим визитом.
Макс прошелся по комнате. Ну нет, от него они так легко не отделаются.
– Как я понимаю, леди Роузвейл чувствует себя достаточно хорошо, чтобы принимать других посетителей? – Он кивнул в сторону очага, около которого сидели на диванах несколько дам. При появлении Макса они прекратили болтовню и стали молча следить за поединком между хозяйкой дома и новым гостем. Макс был уверен, что они внимательно прислушиваются к каждому их слову. Ну что ж, он не даст им повода говорить, что графу Пенроузу дала от ворот поворот какая-то старуха. – Меня моя кузина, несомненно, примет, – проговорил он с некоторой даже угрозой в голосе.
– Несомненно, – эхом повторила леди Шарлот, не поднимая глаз. – Может, выпьете чаю, кузен, пока будете дожидаться? – Она показала на свободное место на диване. – Моя племянница принимает воздушные ванны, сэр. Ей предписано дважды в день совершать прогулки на свежем воздухе. Я уверена, она скоро вернется. Но если вы не можете подождать…
Умно. Но недостаточно умно.
– Есть особая причина, по которой я хотел бы непременно поговорить с леди Роузвейл именно сегодня, мэм. Если вы скажете мне, где ее найти, я присоединюсь к ней.
Глаза старухи сузились. Она поняла, что проиграла.
– Моя племянница гуляет в парке, сэр. Прошу вас помнить о том, что она пока еще очень слаба. Доктор сказал, что ее ни в коем случае нельзя волновать.
Макс поклонился.
– Я буду предельно внимателен к самочувствию леди Роузвейл, мэм, вы ни в коем случае не должны беспокоиться. До свидания, мэм. И вы, леди. – Он отвесил поклон в сторону очага и, выйдя за дверь, спустился в просторный, отделанный мрамором холл. Странно, почему он не увидел баронессу, когда приехал, ведь он шел как раз через парк. Там гуляли несколько человек, но среброволосой кузины среди них не было.
