Филиппа Грегори - Вайдекр, или Темная страсть
Я провела рукой по лбу жестом немолодой усталой женщины и спустилась к завтраку.
Новостей еще не было. Мы молча поели, затем мама встала и вышла из-за стола, и Гарри вдруг обернулся ко мне и сказал:
— У меня довольно странные новости, Беатрис, и я надеюсь, что они не расстроят тебя.
Чуть привстав, я упала обратно на стул. Мое сердце забилось от страха.
— Ральф, этот наш егерь вроде бы сбежал.
— Сбежал! — воскликнула я, непонимающе уставившись на Гарри. — Он не мог сбежать. — Вид Ральфа с переломанными ногами, раздавленного капканом, так ясно предстал предо мной, что казалось, Гарри должен был увидеть это в моих зрачках. — Как он мог сбежать? — спросила я, выдавая сама себя.
— Что ты имеешь в виду, Беатрис? — удивился Гарри. — Вот, возьми, — сказал он, протягивая мне чай.
Мои руки так сильно дрожали, что я непроизвольно сильно сжала чашку, и тонкий фарфор треснул. Надо взять себя в руки, мне нельзя распускаться. Под пристальным взглядом Гарри я глубоко вздохнула и постаралась расслабиться. Гарри не говорит мне всей правды, он боится огорчить меня. На самом деле Ральф, конечно, умер.
— Извини, Гарри. У меня шалят нервы. Ты что-то сказал о Ральфе?
— В другой раз, Беатрис, это не так уж важно. — Гарри похлопал меня по руке. — Я не думал, что тебя это так расстроит, моя бедная сестренка.
— Я не так уж и расстроена, — возразила я. — У меня было предчувствие, что Ральф умер. Не знаю почему. Но скажи, что произошло на самом деле.
— Нет-нет, никто не умер. Он просто исчез. — Гарри был спокоен. — Конечно, это большая потеря для имения, особенно для меня, он был бы хорошим управляющим. Но я думаю, мы проживем без него.
— Гарри, я должна все знать. Как он исчез? Почему?
— Видишь ли, это какая-то загадка. — Гарри сел подле меня, продолжая держать меня за руку. — Говорят, что кто-то из деревенских зашел к ним в дом и увидел, что все разбросано, их одежды нет и собаки тоже исчезли. Ни записки, ни слова. Они как будто испарились.
Мои ночные кошмары превращались в реальность. Где-то за стенами моего дома был Ральф, живой и свободный. Он знает, что это я заманила его в ловушку, что это я оставила его умирать. Что я позволила ему убить моего отца, а потом попыталась погубить его самого. И сейчас Ральф жив и он поджидает меня. И теперь всю жизнь мне не избавиться от этого страха.
— В каком состоянии они оставили коттедж? — холодно спросила я, постаравшись, чтобы вопрос прозвучал так, будто я собираюсь поскорей сдать его опять.
— Нам не сдать его в ближайшее время, — задумчиво произнес Гарри. — Люди болтают что-то о кровавых пятнах и колдовстве Мэг. Но это досужие выдумки, которые я не хотел бы повторять тебе, сестренка.
— Гарри, расскажи мне обязательно, — настойчиво повторила я. — Я бы не хотела узнавать об этом у горничной.
Гарри не пришлось долго упрашивать, — живущий в нем школьник обожал страшные истории.
— Значит, так, — начал он с плохо скрытым удовольствием. — Миссис Тайк забежала к ним, чтобы повидать Ральфа и спросить, что из мебели они хотели бы оставить. Тут она увидела, что двери распахнуты, а на ступеньках пятна крови. Такие же пятна были и в кухне, как будто туда кого-то тащили. Единственная простыня Мэг была вся разорвана и тоже в крови.
Теперь я все поняла. Мэг, предупрежденная своим даром предвидения, пришла домой раньше и сумела отыскать сына. Каким-то образом она разжала челюсти капкана, высвободила Ральфа и потащила его в дом. Затем она отчаянно пыталась унять кровь, привести его в чувство, затем… Что же было затем? Ральф умер? Мэг похоронила тело? Возможно, она так и не узнала, что это не был несчастный случай. Тогда я могу жить спокойно. Я перевела дух и взглянула на моего брата.
— Это все?
— Хотел бы я, чтобы это было все, — продолжал Гарри с видом заядлой сплетницы. — Совсем непонятно, зачем они взяли с собой старую ручную тележку, оставив в доме все имущество. Старая Бетти клянется, что она видела, как какая-то женщина, очень похожая на Мэг, шла по дороге в Лондон, таща за собой старую тележку, в сопровождении двух собак. Это было три дня назад, она ничего никому не рассказывала, так как думала, что ошиблась.
Я отвернулась от Гарри, чтобы он не заметил отчаяния на моем лице. Теперь все стало ясно. По всей видимости, Мэг удалось спасти Ральфу жизнь, и, возможно, он рассказал ей, кто подстроил ему ловушку. Если бы было не так, она наверняка обратилась бы к нам за помощью. И теперь она увозит его прочь, подальше от меня, к своему цыганскому племени. И теперь всю свою жизнь я буду со страхом ожидать его появления, как это происходило в моих ночных кошмарах, в которых меня неизменно преследовало безногое туловище Ральфа.
Я почувствовала, что мне становится дурно.
— Извини, Гарри. Я, кажется, больна. Пришли ко мне горничную, — едва выговорила я и вышла из комнаты.
Теперь мой траур стал для меня подлинным символом скорби, и я больше не улыбалась, глядя на себя в зеркало. Я почти не решалась есть, из страха, что Мэг и Ральф вздумают отравить меня. Я боялась уходить дальше розового сада, из страха, что Ральф подстерегает меня где-нибудь поблизости… Даже дома я не чувствовала себя в безопасности, особенно ранними зимними сумерками, когда черные тени ложились на лестницу и не видно было даже противоположной стены холла, а складки на задернутых драпировках выглядели зловеще. Я почти не спала по ночам, и если засыпала, то вскоре просыпалась с криком ужаса. Мама обратилась к местному аптекарю, а затем к доктору в Лондоне, и мне прописали снотворное и прогулки. Но чем глубже я засыпала, тем тревожнее были сны, и в течение следующих трех, затем четырех и даже пяти месяцев нашей жестокой свинцовой зимы я жила, не отличая дня от ночи.
Затем медленно, милосердно и благотворно в мое измученное воображение стала проникать мысль о том, что ничего не происходит. Никто не узнал, что моего отца сбросили с лошади, а затем добили, как умирающего кролика. Никто не узнал, что я предательски заманила моего любимого в капкан и оставила его истекать там кровью. Известия об этих событиях как будто вмерзли в лед навсегда.
Зима понемногу сдавала свои права, и однажды утром я проснулась не то от пения малиновки, не то от треска льда на нашей речке. Я накинула теплую шаль поверх платья и вышла в сад. Повсюду уже торчали маленькие зеленые росточки, храбро проклюнувшиеся сквозь землю. И Ральфа здесь не было. Слава богу, его здесь не было.
В той части леса, где стоял их домик, светло-зеленое облачко первых крохотных листьев окутывало каждое дерево. Лес не почернел от моего предательского прощального поцелуя, земля бесследно впитала в себя кровь Ральфа, она не затаилась для мщения, а расцвела так же, как и в другие годы.
