Эйлин Драйер - Искушение любовью

И вдруг в ее жизни вновь появился Алекс Найт – и что-то сломалось. Что именно, она не смогла бы объяснить. Похоже, он вновь приоткрыл ей дверь в другую жизнь, ту, о которой она мечтала однажды, давно, во дворе деревенской гостиницы. Те мечты растаяли быстро и безвозвратно. А приоткрытую в этот раз дверь она должна закрыть сама. Как больно ей будет при этом, не имеет значения.

Глава 6

Алекс понимал, что повода для гнева нет. Он попытался сделать все, что мог, использовал логику, чувство вины и даже легкий шантаж,  – но Фиона Фергусон сделала свой выбор: остаться представительницей среднего сословия, чтобы учить дочерей живущих по соседству торговцев.

Ему следовало успокоиться и расслабиться. В конце концов, удалось найти ее и она в безопасности. Он проскакал двести миль, со страхом думая, в каком состоянии ее найдет, опасаясь, что вновь потеряет Йена, что вновь потеряет ее. Но оказалось, что у нее есть довольно комфортная крыша над головой, достаточно еды и дело, которое вполне может занимать ее до тех пор, пока ее брат окончательно освободится и сможет заботиться о ней. По всем представлениям этого вполне достаточно, по крайней мере чтобы не чувствовать себя обязанным что-то срочно делать для нее.

Пытаясь упорядочить свои мысли, он мерил шагами отцовскую библиотеку от арочных окон до камина и обратно вдоль заполненных от пола до потолка книжных полок. Это было место его детских игр. Помещение, всегда успокаивавшее его обволакивающим запахом дерева и тлеющего в светильниках масла, мягким светом, разливающимся, будто молоко, по старинному турецкому ковру.

Хотя он провел в доме отца не самую большую часть своей жизни, именно с этим помещением были связаны его лучшие воспоминания. Здесь сэр Джозеф признал его взрослым, подвинув к нему в ходе расспросов о жизни оксфордского колледжа Крайстчерч рюмку с бренди. Здесь он в длинные зимние дни читал Мэлори, Гомера и Данте, свернувшись клубочком на ковре неподалеку от сидевшего за столом и работавшего над государственными документами сэра Джозефа,  – двое занятых мужскими делами мужчин, уединившихся от проживающих в доме женщин.

Но тайные надежды, что пребывание в этом помещении избавит его от мыслей о женщинах, к его великому сожалению, не оправдались. Фиона Фергусон не оставляла его – упрямая, волевая, строптивая Фиона Фергусон.

Остановившись у окна, он посмотрел на улицу: желтый туман постепенно окутывал фонари, и свет самых отдаленных был уже практически неразличим. Впрочем, он этого не увидел: перед его глазами неожиданно всплыла деревенская дорога в весенний день, деревья вдоль нее и грозившие пролиться дождем облака в небе. Он ощутил аромат теплой влажной земли, острый запах прелых листьев со сладким привкусом утесника. Ее он увидел как яркое пятно на зеленой траве.

Она ругалась. Он улыбнулся, вспомнив. Бедная девочка попыталась ускользнуть от него, перебравшись через лесенку, и ее волосы окончательно запутались в зарослях шиповника.

«Боюсь, тебя придется подстричь, как овцу»,  – сказал он тогда, поигрывая ножом, который держал в руке. Его так и распирало совершить это жертвоприношение и завладеть драгоценными локонами.

Любая другая на ее месте наверняка бы испугалась, начала плакать и просить о пощаде, но Фиона Фергусон только закрыла глаза и произнесла: «Мне все равно».

И это была правда. Он знал. Но знал и другое: она не из тех, кто спокойно позволил бы сделать это, а тем более забыть.

В тот раз, когда он увидел ее впервые, она была школьницей, неоперившимся птенцом, слишком юной и неопытной, чтобы понимать, что ее ждет, когда она освободится от надоевшей школы. Сейчас она уже знала. Птичка полностью оперилась, быстро повзрослела и многому научилась, стала сильнее. Пожалуй, по-своему она была самой сильной женщиной из всех, кого он знал, но при этом и самой уязвимой.

Несомненно, она заслуживает большего, чем имеет. У нее должен быть настоящий дом, друзья, семья и, конечно же, шанс на более достойную жизнь, чем прозябание в старых девах вдали от людей, вдвоем со своей странной сестрой. Алекс признал, что немного хитрит в своих рассуждениях: у них есть брат, который способен позаботиться об их будущем,  – однако с того момента, когда они четыре года назад остались один на один, Алекс чувствовал, что их что-то связывает, что-то большее, чем обязательства перед ее братом.

Отец был, как всегда, прав, когда полушутливо говорил о наличии у Алекса особой привычки отыскивать отбившихся от стада и помогать им. Так было в Итоне, когда он, забыв об осторожности, бросился спасать Чаффи и Ната Адамса от старшекурсников, и позже, когда во время игры в покер заступился за старика, вместо того чтобы наблюдать, как над ним измывается пьяница, на которого тот работал, и тем самым приобрел себе надежного помощника.

Но с Фионой было все по-другому. Она каким-то непостижимым образом стала частью его самого, и произошло это в тот момент, когда он ее поцеловал. Не имеет значения, куда занесет ее жизнь и чем она будет заниматься, он всегда будет испытывать потребность видеть ее.

Сейчас, один на один с собой, он готов был признать, что эта потребность не совсем бескорыстна. В Фионе было нечто непонятное и влекущее, некая бурная энергия исходила от нее, как свет от солнца. Мягкая, непреодолимая сила, воспринимаемая мужчиной как вызов, направленный именно ему. Прочная сеть из чувственности и нежности, в которую попадал каждый, кто оказывался поблизости.

Он подошел слишком близко. И всякий раз ощущал прилив мужской силы при одной мысли об этом. Стоило представить, и сердце начинало бешено биться, а от шеи до кончиков пальцев ног пробегали мурашки. И он ничего не мог поделать с этим, сколько бы ни внушал себе, что это всего лишь похоть и ничего больше. Школьница выросла, и его тело чувствовало это вне зависимости от разума.

С точки зрения здравого смысла ему следовало оставить ее в покое. Пусть себе борется за то, чтобы в конце концов остаться вдали от цивилизации в обществе сестры и желчной компаньонки. Пусть тратит свою жизнь на отвлеченные вычисления и выискивание огоньков на небе. У него есть гораздо более важные дела. Есть отец, которого он должен защитить, отыскав шантажиста. Есть родина, которая тоже нуждается в его защите. И у него есть право иметь более благородного друга.

Но все это только слова, а в реальности выбора у него нет. Он будет защищать Фиону Фергусон, хочет она того или нет.

– Эй, господин хороший! – вывел его из задумчивости надтреснутый тенорок. – Леди Би сказала, ты вроде искал меня.

Вздрогнув от неожиданности, Алекс поднял голову и увидел долговязого светловолосого парня, в небрежной позе прислонившегося спиной к двери.