Сьюзан Элизабет - Пробуждение страсти
Лампа на прикроватной тумбочке освещала ее кажущееся неземным тело мягким светом. Пристальным взглядом он смотрел на длинные обнаженные ноги, покоившиеся на краю корыта, и ощущал единственное желание — припасть к ним, наслаждаясь шелковистостью кожи.
Из оцепенения его вывел короткий вскрик и быстрый всплеск. Она увидела его, и по выражению ее лица было заметно, что ее отнюдь не радовало это вторжение.
Она опустила ноги в воду.
— Что вы здесь делаете?
Он улыбнулся.
— Кажется, ваша новая подружка Сара подумала, что вам, может быть, захочется искупать своего мужа после того, как вы сами выйдете из ванны.
Его глаза блуждали, стараясь рассмотреть в полупрозрачной мыльной воде ее прелести.
Она подтянула колени к груди и сердито посмотрела на него.
— Вы должны были бы сказать ей, что мне это неинтересно и что вам ванна не нужна.
Теперь, когда они были в безопасности, надежно укрывшись в тепле этого гостеприимного дома, Макс наконец-то позволил себе ощутить сильное влечение к ней, с которым он боролся в течение долгих шести дней. Он чувствовал себя слишком усталым и чертовски огрубевшим, чтобы сегодня вечером играть роль галантного кавалера. Он дал слово не прикасаться к Саманте, пока они уходили от преследования. Но здесь, в этом доме, они были в безопасности.
Он направился к постели и спрятал под одной из подушек свой револьвер. Потом повернулся к Саманте.
— Мне кажется, что вы слишком долго сидите здесь. Может быть, мне присоединиться к вам, или вы наконец вытащите из корыта свой прекрасный зад?
— Если, мистер Баррет, вы хотите, чтобы я вышла из ванны, то вам лучше уйти из комнаты. Я не собираюсь разгуливать перед вами в голом виде.
Он присел около корыта и опустил в воду руку. Кончиками пальцев он провел по ее ноге, и ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы удержаться и не поцеловать ее.
— Вода остывает, Саманта. Выходите, или я составлю вам компанию.
Саманта крепче сжала руками ноги, как бы обороняясь. Макс наклонился еще ниже, почти касаясь ее лица. Он не отказал себе в удовольствии задержать взгляд на ее роскошной груди.
— Считать до трех?
К его величайшему удовольствию, она не двигалась.
Он наклонился и потерся усами о ее щеку, начав тихо считать:
— Один…
— Послушайте. Д-дайте мне полотенце.
На ее слова он не обратил никакого внимания.
— Два.
Он решил помедлить на счете «три». Прильнул к ее губам. Они были мягкими и сладковатыми, и он почти убедил себя, что нужно влезть в ванну, и не имеет значения, в одежде или без, когда вдруг послышался стук в дверь.
Оба вздрогнули.
— Да? — спросил Макс.
— Меня просили передать это платье миссис Барнс, — послышался за дверью тоненький голосок.
Макс поднялся и открыл дверь.
— Мама спрашивает, не надо ли вам что-нибудь постирать, мистер Барнс?
Он уже хотел сказать «нет», когда Саманта, которая несколько секунд назад, казалось, не могла вымолвить ни слова, выпалила:
— Да, нужно. Соберите, мистер Барнс, свое белье.
Макс бросил на нее злой взгляд, а она невольно улыбнулась.
— Я вернусь, Саманта. И тогда мы продолжим наш разговор. — Он швырнул ей платье и вышел из комнаты.
Как только захлопнулась дверь, Саманта выскочила из ванны. «Боже, этот человек потерял голову», — прошептала она, с трудом натягивая чужое платье на мокрое тело и решив уйти прежде, чем вернется Макс «для продолжения разговора». К сожалению, с платьем не принесли нижнее белье, и Саманта должна была примириться с тем, что прохладный воздух проникает под платье. Она расчесала волосы, заколола их наверх и поспешила вниз к ужину.
За столом сидела прямо и напряженно, положив ногу на ногу. Макс уселся рядом и всякий раз, протягивая руку за стаканом, стоящим перед ним, прижимался к ней. В эти моменты она сердито смотрела на него, а его ответный взгляд выражал полную невинность.
Саманта с решимостью сосредоточила все свое внимание на вкусной еде.
— Ваш муж говорит, что вы едете в Логан, в долину Кэш, — сказал Хирам. — Это неплохое место для поселения, особенно теперь, когда подписан договор с индейцами.
— Мы поселимся не там. Я хочу отвезти жену немного южнее… — Хотя она знала, что Макс просто играет свою роль, его слова покоробили ее, — …где мы построим себе настоящий дом и каждый год у нас будет рождаться по ребенку.
Саманта почувствовала, как его рука сжала под столом ее колено. Она изменила позу и с силой наступила ему на ногу, потом улыбнулась, глядя, как он подавился.
Сара поднялась и стала убирать со стола. Саманта предложила помочь ей, но женщина сделала жест рукой.
— Не беспокойтесь, — сказала она. — Лучше ложитесь спать, если вы хотите выехать рано утром. Мы приготовили вам еду в дорогу.
И снова Саманту изумила доброта этой женщины.
— Вы так добры, Сара.
Сара улыбнулась.
— Надеюсь, вы хорошо отдохнете, сестра Барнс.
Саманта почувствовала, как Макс сжал ее руку, помогая ей подняться.
— Всем спокойной ночи, — сказал он и повел ее к лестнице.
Она посмотрела на него в полном смятении и, когда поняла, что ее ожидает, попыталась вырвать руку.
Крепко держа ее, он прошептал:
— Мы муж и жена, помните? Что они подумают, если мы будем спать в разных комнатах?
Не похоже было, чтобы он ее дразнил. На самом деле голос его звучал вполне искренно. Что, если бы эти глубоко религиозные люди узнали, что она и Макс не женаты? Выгнали бы они их на холод? Саманта знала, что она не смогла бы вынести этого, и потому послушно поднялась по лестнице вместе с Максом.
Он закрыл дверь в комнату и с признательностью посмотрел на Саманту, когда та подошла к постели. Но она подняла тяжелое стеганое голубое одеяло и сбросила его на пол. За ним последовала и подушка.
— Вы можете спать здесь.
Он поднял брови.
— Я так же, как и вы, мисс Джеймс, все это время спал на голой земле. Я не буду спать на полу.
— Это я не буду спать на полу.
— Пожалуйста, спите со мной на кровати, я буду очень рад.
Два ярких красных пятна проступили у нее на щеках.
— Я спала с вами под одним одеялом в пути по необходимости, но я не собираюсь спать с вами в одной постели.
Она скрестила руки на груди, вскинула голову и молча встала перед ним в такой упрямой позе. Макс пожал плечами и начал расстегивать рубашку. Снял ее, осторожно наблюдая за Самантой, но та застыла в непоколебимой решимости, уставившись в потолок.
Он снял сапоги. Затем стал расстегивать брюки. Раз, два, три, четыре — щелкали пуговицы. Он продолжал наблюдать за обворожительной красавицей, стоявшей перед ним.
