Диана Гэблдон - Барабаны осени. О, дерзкий новый мир!
Тревожный холодок пробежал по спине Брианны, и она вытерла вспотевшие ладони о расшитые джинсы. Ей не следовало позволять ему приезжать.
Потом он увидел ее, и его лицо осветилось, как лампой. И вопреки самой себе она вдруг поняла, что в ответ ее собственное лицо расплывается в широкой глупой улыбке, и, продолжая думать о том, что ошиблась, она побежала через зал, стараясь не налететь на блуждающих тут и там детей и багажные тележки.
Они встретились на середине зала, и он обнял ее так, что чуть не оторвал от пола и не переломал ей ребра. Он поцеловал ее, чуть отодвинул лицо, потом поцеловал еще раз, и его колючая щетина оцарапала ее лицо. От него пахло мылом и свежестью, а на вкус он был как шотландское виски, и ей хотелось, чтобы он не отпускал ее.
Но он отпустил, и оба они едва дышали.
— Эй! — послышался громкий возглас за спиной Брианны. Она резко обернулась и увидела Гэйл, на лице которой цвела ангельская улыбка, глаза из-под светлой челки таращились на Роджера, моргая, как у невинного младенца.
— Приве-ет, — протянула она. — Вы, должно быть, Роджер… потому что если вы не он, то он наверняка будет просто потрясен, увидев вас вместе, верно?
И она с явным удовольствием оглядела Роджера с головы до ног.
— О, так вы еще и на гитаре играете?
Брианна и не заметила футляр, который Роджер поставил на пол. Теперь он его поднял и перекинул ремень через плечо.
— Ну, вообще-то эта поездка — мой бутерброд, — сказал он, одаряя Гэйл улыбкой, и девушка прижала руку к сердцу, изображая экстаз.
— О, скажите это еще раз! — умоляюще воскликнула она.
— Что сказать? — не понял Роджер.
— «Бутерброд», — объяснила Брианна, забрасывая на плечо одну из его сумок. — Ей хочется еще раз услышать твое раскатистое «р». Гэйл просто помешалась на британском акценте. Ох… это Гэйл, — она вежливым жестом указала на свою подругу.
— Да, я уже понял. Э-э… — Он откашлялся, внимательно глядя на Гэйл, и понизил голос на целую октаву. — Вокр-руг гр-ромадных гор-р гр-ромила др-раный мчался… Ну как?
— Может, хватит? — Брианна бросила на подругу сердитый взгляд, когда та, закатив глаза, шлепнулась на один из пластиковых стульев. — Не обращай на нее внимания, — посоветовала она Роджеру, поворачиваясь к выходу. Он последовал ее совету, впрочем, сначала бросив в сторону Гэйл осторожный взгляд, а потом взял большую коробку, перевязанную бечевкой, и пошел за Брианной через главный вестибюль.
— Что ты имел в виду, когда сказал про бутерброд? — спросила Брианна, пытаясь вернуть разговор в рамки здравомыслия.
Он рассмеялся, немножко самодовольно.
— Ну, организаторы конференции историков оплатили мой полет сюда, но они не могут платить за все. Так что я позвонил кое-кому и умудрился раздобыть кое-какую работенку, чтобы раздобыть денег на обратный билет.
— Работенку — играть на гитаре?
— Видишь ли, днем я — хорошо воспитанный Роджер Уэйкфилд, безобидный ученый из Оксфорда. Но по ночам этот ученый надевает свои тайные шотландские регалии и становится отчаянным Р-роджером Маккензи!
— Кем?!
Он улыбнулся, видя ее удивление.
— Ну, я немножко интересуюсь народными шотландскими песнями, в особенности песнями горцев, да и другими тоже. Так что в конце этой недели я намерен выступить на кельтском фестивале в горах, вот и все.
— Шотландские песни? А ты надеваешь килт, когда поешь? — Это спросила Гэйл, высунувшаяся из-за локтя Роджера с другой стороны. — Ты поешь в клетчатой юбке?!
— Разумеется. Как еще люди могут узнать, что я шотландец?
— Мне безумно нравятся волосатые колени, — мечтательно произнесла Гэйл. — Скажи, а это правда, что шотландцы…
— Пойди, подгони машину, — приказала Брианна, торопливо сунув подруге ключи.
* * *Гэйл прижалась к окну автомобиля, глядя, как Роджер входит в отель.
— Ах, я надеюсь, он не станет бриться перед обедом. Мне так нравится, как выглядят мужчины, не брившиеся пару дней! Как ты думаешь, что у него в той большой коробке?
— Его бодхран. Я спросила.
— Его что?
— Кельтский военный барабан. Он аккомпанирует на нем себе, когда исполняет некоторые песни.
Губки Гэйл в раздумье сложились в маленький кружок.
— Ну, ты, наверное, захочешь, чтобы я отвезла его на этот самый фестиваль, а? То есть я хочу сказать, у тебя ведь так много всяких дел…
— Ха-ха! Ты думаешь, я позволю тебе вертеться вокруг него, когда он наденет килт?
Гэйл грустно вздохнула и повернулась к Брианне, тронувшей машину с места.
— Ну, может, там найдутся и другие мужчины в юбках.
— Пожалуй, да.
— Но я надеюсь, что у них все-таки не будет при себе кельтских военных барабанов.
— Может, и не будет.
Гэйл откинулась на спинку сиденья и внимательно посмотрела на подругу.
— Так ты все же собираешься это сделать?
— Ну откуда мне знать? — Однако кровь гудела под кожей Брианны, а одежда вдруг показалась ей слишком тесной.
— Ну, если ты этого не сделаешь, — твердо заявила Гэйл, — то ты просто сумасшедшая.
* * *— Кошка священника… амбициозная кошка.
— Кошка священника… аларгос кошка.
Брианна коротко глянула на него, на мгновение отведя глаза от дороги впереди.
— Опять шотландский?
— Это же шотландская игра! — возразил Роджер. — Аларгос — значит «унылая или мрачная». Твоя очередь. Буква «би».
Она прищурилась, сквозь ветровое стекло вглядываясь в узкую горную дорогу. Утреннее солнце светило в лицо, заливая машину ярким светом.
— Кошка священника — большущая кошка.
— Кошка священника — больная кошка.
— Ну, подъем тут ерундовый. Проедем. Ладно, буква «си». Кошка священника… — Он как будто видел, как в ее голове отчаянно вращаются колесики, а потом ее прищуренные голубые глаза сверкнули — идея созрела. — Коккигодинос кошка!
Роджер тоже прищурился, пытаясь перевести слово.
— Кошка с широким задом?
Брианна расхохоталась и автомобиль чуть заметно вильнул.
— Это кошка, у которой болит задница!
— Такое слово действительно есть, ты уверена?
— Ух-ах! — Она чуть не проскочила поворот. — Это один из маминых медицинских терминов. Коккигодиния — боль в области копчика. Мама постоянно называла администраторов своей больницы коккигодиносами.
— А я-то подумал, что это один из твоих инженерных терминов. Ладно, тогда… кошка священника — камстайри кошка — Роджер усмехнулся, видя, как поднялись брови Брианны.
— Вздорная кошка. Коккигодиносы по сути — камстайри. Такова их природа.
— Ладно, я это запомню. Кошка священника…
— Погоди, снова поворот, — перебил ее Роджер.