Лиана Делиани - Мятеж Рогоносцев

— Кажется, дон Диего, моя помощь вам уже не требуется, — сказала я, и он, прижимая к ссадине на лбу мокрый платок, велел седлать коня.

Его слова подтвердили мои худшие опасения. Я вернулась к оружейной, но там никого не было. На полу валялись разбросанные доспехи и виднелись следы крови. Крови было больше, чем могло вытечь из всех ссадин, полученных доном Диего. Рядом лежал окровавленный наконечник, вырванный из каминной решетки.

Запыхавшись, я влетела в покои дона Алонсо.

— Я же сказал, чтобы никто сюда не входил, — услышала я раздраженный голос у себя за спиной.

На темном камзоле ничего не было заметно, и лишь приглядевшись, я увидела промокший рукав и кровь, стекавшую по пальцам на пол.

Вошел Хорхе с кувшином воды и полотном.

Я протянула руку помочь ему, но дон Алонсо сказал:

— Выйдите, мадам.

— Но…

— Идите, синьора, — Хорхе довел меня до двери и закрыл ее за мной.

Не знаю, ссорились ли братья Луис эль Горра между собой раньше, но мне почему-то казалось, что эта драка — не первая. Обитатели замка не подтвердили и не опровергли мои догадки. Они вообще делали вид, будто ничего не произошло. И сам дон Алонсо только поморщился, когда вечером Фернандо с разбега прыгнул к нему на руки.

Известно ли было дону Алонсо о роли, которую дон Диего сыграл в нашей мнимой женитьбе — скорее всего, известно, раз уж он схватил того монаха и допрашивал его. Но меня беспокоило не это. Между собой они как-нибудь разберутся. Но где в итоге окажемся мы с дочерью?

Я думала о том, как мне быть, и искала подходящую возможность поговорить с доном Алонсо. Но мои планы были нарушены новым нежданным вторжением.

На сей раз гостей оказалось несколько и прибыли они с внушительной вооруженной свитой. Я была во дворе и первым, на кого обратила внимание, оказался мощный рыжеволосый рыцарь на таком же могучем коне. Он спешился и принялся разглядывать меня так, как это умеют делать охочие до женщин мужчины. Такие взгляды были мне не в диковинку и, хоть я и отвыкла от них в последнее время, смутить меня им бы не удалось. Другое дело рыцарь с гербом д’Олонэ на груди. Он смотрел на меня словно украдкой, и все же не менее пристально, чем рыжеволосый. И тут у меня дрогнуло сердце — ведь то был ни кто иной, как Филипп д’Олонэ. В бородке засеребрилась седина, но в остальном, это был Филипп, и его неловкий вид говорил о том, что он все помнит. Рядом оправил тунику и тоже уставился на меня его брат Антуан. Что привело их сюда? И кто этот рыжеволосый рыцарь? Позади спешились еще трое, и те разглядывали меня с неприкрытой злобой. Высокий, дородный мужчина с бородой и двое черноволосых синьоров, чья схожесть не оставляла сомнения в том, что они братья. Эти буравили меня глазами так, что если бы взглядом можно было умертвить, они не колеблясь, сделали бы это. Мне не было нужды гадать, кто они — сходство между ними и донной Изабеллой было слишком сильно. Догадывалась я и о том, что братья Иерра сейчас думают — по меньшей мере, они мечтали увидеть меня в цепях и кандалах, где-нибудь в подземелье, а не разгуливающей по двору с корзиной мокрого белья. Я стояла, не двигаясь с места, и тоже разглядывала всю компанию, стараясь сохранять спокойствие, ибо что еще остается делать женщине под перекрестным огнем ненависти и похоти, как не пытаться сохранить крупицу достоинства.

Напряженную тишину нарушил звук шагов дона Алонсо и Хорхе. Рыжеволосый радостно хлопнул дона Алонсо по плечу:

Эль Горра, вели немедля приготовить трапезу, мы голодны как волки.

Приветствую, Касильяс, синьоры… Добро пожаловать.

И тут я сочла за лучшее исчезнуть. Рыжеволосого звали барон Касильяс, бородатого — барон Морган. Насколько я могла судить — все соседи дона Алонсо, все с севера. Что им было нужно? На сей раз я не собиралась оставаться в неведении. Они направились в трапезную, и, избавившись от корзины с бельем, я тихонько прокралась на хоры для менестрелей. Сквозь узорные прорези мне было видно всех пирующих. Я успела как раз вовремя, потому что, утолив голод и жажду, рыцари перешли к беседе.

— Ну что, эль Горра, так ли хороши королевские ночи, как говорят? — потирая руки, хохотнул барон Морган, кивнув головой в сторону двора, где мы недавно встретились.

— Синьоры, вы — гости в моем замке, но не стоит испытывать пределов моего гостеприимства — подняв брови, ответил дон Алонсо.

— Поверь, эль Горра, лучше, когда тебя спрашивают, спал ли ты с королевской любовницей, чем когда интересуются, спал ли король с твоей женой, — пошутил барон Касильяс.

— Нам нечего рисоваться друг перед другом, синьоры, — уже серьезно продолжил барон Морган. — Все мы, так или иначе, оказались в сходном положении. Более десяти лет назад я женился на Селин Вернуэр, получив в придачу королевского бастарда и обещания щедрого приданного. Ублюдку уже давно впору отправляться на обучение к рыцарям Ордена, но порази меня гром небесный, если я видел хоть медный грош из того приданного. Вы оба, д’Олонэ, получили в супруги красоток, не раз прошедших королевскую постель, — физиономии обоих братьев д’Олонэ побагровели, но ни один ничего не ответил. Признаться, в эту минуту, мне стало их даже жаль. — Ты, Касильяс, тоже знаешь каково это — выдать замуж сестру с королевским приплодом в утробе. — Рослый Касильяс серьезно кивнул, подтверждая его слова. — Для вас, Иерра, позор тем более унизителен, что ваша сестра ни в чем не повинна, — обратился Морган к братьям донны Изабеллы. — А ты, эль Горра, не только получил королевскую шлюху с бастардом, но лишился жены и имущества. — На лице дона Алонсо читалось отвращение к этому, уже второму за последние дни выворачиванию семейного грязного белья. — Нас всех оскорбили. Нас всех оскорбил король. Эль Горра выступил достойно, но неосмотрительно. Неосмотрительно, потому что сделал это в одиночку. Если же мы выступим вместе, то восстановим свою честь и благополучие. Число обиженных королем не ограничивается собравшимися здесь. Увидев, что мы объединились, к нам присоединятся многие. Мы можем поднять все северо-восточные пэрства. Нас поддержат рыцари Ордена и церковь — с ними в последние годы тоже не очень-то считаются. От такой силы нелегко будет отмахнуться. Мы заставим с нами считаться и дорого заплатить за унижение, — заключил барон Морган.

Присутствующие в знак одобрения подняли и осушили свои кубки.

— Каким образом вы хотите, чтобы король заплатил за унижение? Земли? Драгоценности? — спросил дон Алонсо, так и не поднявший кубок.

— Да, земли и драгоценности. И власть, — с вызовом подтвердил барон Морган. — Не думаю, что кто-нибудь из вас, синьоры, станет возражать, — он обвел взглядом других собеседников.