Хелен Диксон - Хозяин Стоунгрейв-Холл
Она подошла и прижалась лицом к его груди. Он обнял ее, как отец, как брат. Удивился тому, что побуждение успокоить Викторию возникло от сострадания, а не от желания.
– Плачьте, Виктория. Не сдерживайте слез. Бетти была хорошей женщиной, ее смерть огорчит всех, кто знал ее. Она достойна ваших и моих слез.
Виктория плакала, прижавшись лицом к его груди. Он чувствовал, как ее тело сотрясается от мучительной боли. Голос звучал глухо, когда она произносила слова любви к матери. Лоуренсу пришлось сдержаться, чтобы не поцеловать ее опущенную голову. Сердце сжималось от боли и жалости, ибо никогда раньше он не был свидетелем столь безысходного отчаяния.
Успокоившись, она отстранилась от него. Лоуренс заметил, что ее глаза излучают мягкий свет. Она с удивлением думала о сострадании, которое заметила во взгляде Лоуренса, и утешении, которое нашла в его объятиях. Он был таким нежным, безгранично ласковым. Переживал ее горе в то мгновение, когда она была уязвима и чувствовала неуверенность.
Лоуренс только что вернулся с верховой прогулки, которую совершал каждое утро, и она чувствовала запах его тела, запах лошади и пота. Едва заметно улыбнулась и вытерла лицо тыльной стороной ладони.
– Вот, возьмите мой носовой платок.
– Спасибо. Похоже, у меня никогда не бывает носовых платков, когда вы рядом. – Виктория громко высморкалась. – Не собиралась еще раз плакаться вам в жилетку. Я вообще не хотела плакать. Дело в том… ну, я просто не могу ничего поделать с собой.
– То, что вы плачете, естественно. Не стесняйтесь, когда я рядом. Моя жилетка выдержит.
– К тому же она так прекрасно успокаивает. – На ее губах задрожала улыбка. – Я понимаю, сейчас пора подумать о том, что делать, но у меня на это нет сил. Совсем запуталась.
Стоит ли удивляться, что Виктория не способна трезво думать. Кто посмеет упрекнуть ее за это. Лоуренс уже не первый раз ощутил неожиданное желание оберегать девушку. Такого побуждения он прежде не испытывал. Нечто странное происходило с ним, новое. Какое-то неуютное, тревожное чувство, Лоуренс не мог определить, по вкусу ли оно ему.
– Пока вам не надо думать ни о чем. – Лоуренс взял маленькую руку Виктории в свою. И тут его сердце, видно, дрогнуло. Рука была такой изящной, красивой, блестящие овальные ногти казались совершенством. – Я возьму на себя подготовку к похоронам, вам не придется беспокоиться на этот счет.
– Спасибо. – Виктория осторожно высвободила руку. – Вы очень добры.
Лоуренс провожал ее взглядом, пока она возвращалась к дому, затем направился к конюшне, чтобы дать указание груму седлать лошадь. Ближе к полудню он отправится в Грейндж с визитом к брату. Предстоящая встреча не радовала, но была необходима.
С тех пор как Виктория Льюис вошла в его дом, Лоуренс занимался делами в состоянии тревожного ожидания, чувства обострились от необъяснимого сексуального напряжения. Никто никогда не вызывал в нем такой реакции, может, это когда-то удавалось Мелиссе, но Лоуренс гнал прочь мысли о ней. Непристойно одновременно думать о Мелиссе и Виктории. Казалось, будто в Виктории вдруг соединились обломки его жизни, нашли место в душе, которую он считал пустой и холодной. Виктория привнесла тепло и соединила разрозненное. Ее присутствие занимало и исцеляло его разум, тело и сердце.
Лоуренс заметил садовников, приступивших к повседневной работе. Плавное управление имением и компанией, разбросанной по всему миру, вселяло в него радостное ощущение порядка, безопасности, совершенства. И все же его преследовала мысль о том, что в жизни образовалась глубокая пропасть. И пустота. Он это смутно ощущал. Лоуренс долго не обращал внимания на ощущение, но в последнее время оно обострилось.
С годами он создал империю и сколотил состояние, но у него не было никого, с кем можно было бы все это разделить. Он мог оставить все Натану, но тот гордый и ясно дал понять, что у него нет ни желания, ни права обладать хотя бы частью его состояния. И случись с Лоуренсом что-нибудь, созданная им компания умрет вместе с ним.
Решение этой проблемы очевидно. Нужно потомство, сыновья, но, чтобы они появились, придется обзавестись женой. После злополучной помолвки с Мелиссой такая перспектива его мало прельщала, не было желания повторить безрадостный опыт, если только не найдется женщина, которая нарожает детей и не станет ничего требовать от него. Поэтому Лоуренс отложил мысли об этом в долгий ящик. До тех пор, пока в его доме не появилась Виктория Льюис.
Она прелестна. Пока Лоуренс обнимал ее, ласкал мягкие падавшие на плечи волосы, он тихо выругался, осознав свою неспособность унять ее горе. Он знал, Виктория производит на него сильное впечатление, проникла в его ожесточившуюся душу, нашла путь к сердцу, что не удалось ни одной женщине, если не считать Мелиссу. Думая о том, как Виктория энергична, юна и ранима, несмотря на присущую ей выдержку, насколько созрела для того, чтобы стать женщиной, он улыбнулся.
Опомнившись, он взял себя руки, отбросив думы о несбыточных мечтах. Он чуть не женился на Мелиссе, веря, что та поможет осуществить эти мечты. Как глуп же он был, невероятно доверчив, посчитав, что эта женщина достаточно предана ему, чтобы привнести в его жизнь любовь, радость, подарить детей, но ее интересовали лишь его богатство и титул. Улыбка исчезла с лица Лоуренса, когда он понял, что Виктория вдруг снова вернула надежду, причиняя ему невыносимые страдания.
Дело близилось к полудню, когда Виктория отправилась искать лорда Рокфорда, чтобы обсудить некоторые вопросы похорон, которые он мог упустить. Ей сказали, что он уехал в Грейндж. Это не удивило ее. Нет сомнений, Лоуренс уехал сообщить брату о кончине ее матери и заверить, что Виктория скоро уедет отсюда.
От горя она поджала губы. Какое большое несчастье свалилось на ее хрупкие плечи. Она напряженно следила за тем, как гроб с телом матери опускают в могилу, где уже нашел покой ее супруг, и почувствовала, что еле держится на ногах. Миссис Ноулс коснулась Виктории, и она почувствовала твердую почву под ногами.
– Мужайтесь, девочка, – прошептала миссис Ноулс так, что ее расслышали лишь Виктория и Нед, стоявший по другую сторону. – Скоро все закончится.
Во дворе церкви Эшкомба было холодно. Хотя дождя не было, люди, пришедшие на похороны, поеживались от сырости. Все стояли, опустив головы, почтительно сложив руки, лица выражали и печаль, и сочувствие, и любопытство, ведь переезд Бетти из коттеджа в Холл дал жителям деревни повод для разных предположений. С Викторией тихо здоровались, говорили принятые на похоронах банальные слова.
– «Я несу воскресение и жизнь», – сказал Господь, – нараспев говорил священник.
