Тереза Майклс - Приют любви
– В этом нет никакой необходимости. Совершенно никакой, – ответил Мэммингер, откладывая письмо. – Если вы будете настолько любезны, мисс Хэммонд, и покажете мне образец вашего почерка, я уверен, мы подыщем для вас место секретаря. Вам придется проверять или пронумеровывать до трех тысяч документов за день. Рабочий день с девяти до трех, пять дней в неделю. За каждый испорченный документ у вас будут вычитать десять центов. Для начала ваш месячный оклад – шестьдесят пять долларов, а за каждый пропущенный день, если не будет представлено заключение врача, вычитается по три доллара. Вот, пожалуй, и все. У вас есть какие-нибудь вопросы?
Элизабет помотала головой и написала свое имя на листке бумаги. Мэммингер взял образец и, не говоря ни слова, поднялся.
– Если хотите, я сей же час покажу ваше рабочее место.
– Да, конечно. Это очень любезно с вашей стороны.
– Советник более чем счастлив сделать это, Элизабет, – заявил Колтер, переглянувшись с Мэммингером поверх ее головы, и они проследовали на второй этаж. Рабочий кабинет показался ей светлым и уютным. За длинными столами сидели женщины. Элизабет надеялась, что ей удастся поговорить с кем-нибудь из них, но Мэммингер многозначительно взглянул на часы, и они вышли.
– Когда вы хотите приступить к работе, мисс Хэммонд?
– Э-э... Завтра.
– Это слишком скоро, – возразил Колтер. – Надо еще решить, как вы будете добираться сюда.
– Мисс может получить комнату в доме Бэллардов. Многие молодые леди живут там. Мы обеспечиваем их охрану по дороге домой и на работу.
– Тетя Элизабет стара и хочет, чтобы они жили вместе в ее загородном доме. Уверен, никаких проблем не возникнет.
Элизабет, рассердившись, хотела вмешаться, но его предупреждающий взгляд остановил ее. Она с трудом дождалась конца аудиенции.
– Зачем ты так? Зачем было делать вид, что меня нет рядом? Я могу сама говорить за себя.
– Я прекрасно это знаю, – ответил он, беря ее под руку и ведя к повозке. – Ну вот, с этим покончено. А говорил я за тебя, – продолжил он, обходя повозку и забираясь на козлы, – только для того, чтобы Мэммингер был уверен: за тебя есть, кому постоять.
– А жонглирование именами? Я знаю, Летчер – член правительства, но остальные... да еще сказать ему, что миссис Дэвис лично поручится за меня! Это просто мошенничество, соучастницей которого ты сделал и меня.
– Ты закончила? Седдон и Рэндольф – военные советники и мои друзья. А если бы потребовалось поручительство первой леди, я бы достал и его. Сдается мне, что бы я ни делал для тебя, ты все встречаешь в штыки.
– Колтер, я не хочу быть неблагодарной. По правде, говоря, я боялась, что он откажет. Но, очевидно, правду говорят, что связи помогают везде. Теперь придется доказать мистеру Мэммингеру, что он не ошибся, нанимая меня.
– Чувства, достойные восхищения, мисс Хэммонд.
Это было сказано серьезным тоном, но с такой ухмылкой, которая делалась тем шире, чем строже пыталась казаться Элизабет. Наконец она не выдержала и расхохоталась. Однако минуту спустя опять подступила с расспросами:
– А как ты узнал, что я упоминала в прошении, откуда я родом?
Занятый управлением мулами на запруженной улице, полковник ответил не сразу и, не глядя ей в лицо:
– Ты поверишь мне, если я скажу, что не смог заснуть прошлой ночью и отправился в город, залез в кабинет Мэммингера и посмотрел твое прошение?
– Боже мой! Скажи, ведь ты не делал этого?! – Вопрос остался без ответа, и Элизабет впервые задумалась о его военной деятельности. – Так вот что ты делаешь, Колтер? Крадешь секреты янки?
– Тебя это волнует?
– Да.
– Заверяю тебя, я не влезал в кабинет к Мэммингеру. Ты ведь родилась в округе Короля Георга и переехала, когда тебе не было года?
– Неужели ты помнишь об этом?
– О тебе я все помню, Элизабет. Все. Как и то, что у тебя никогда не было склонности к вранью. Я просто догадался, что ты будешь, насколько это возможно, писать правду.
– Понятно. – Элизабет в раздумье поглядела на его чеканный профиль. Она одновременно была и польщена и раздосадована тем, что он помнит даже такие несущественные детали. – У тебя хорошо получается то, чем ты занимаешься?
Его глаза потемнели от воспоминаний. Но сейчас было не время делиться ими, да и вряд ли он когда-нибудь сможет. У нее достаточно своих кошмаров, мучающих ее по ночам, незачем добавлять еще.
Колтер молчал, и Элизабет поняла почему. Он рискует жизнью каждый день, так же как и любой солдат на войне. Тем более время, украденное у войны, для него бесценно. А она так занята своими проблемами, да и сейчас не может по-настоящему от них отвлечься и представить, что ждет его после отпуска... И она решила сделать все, что в ее силах, лишь бы у него остались приятные воспоминания о кратком времени, проведенном с нею.
Колтер думал почти о том же. Вчерашний вечер поверг его в гнев и отчаяние, но сегодня утром новые надежды залечили его раны. Если Господь Бог, генерал Ли, янки и собственная удача оставят ему жизнь, он всегда будет вспоминать это время как драгоценный подарок судьбы. И уж конечно, постарается излечить возлюбленную от кошмаров.
Погрузившись в собственные мысли, ни один из них не заметил человека, внимательно наблюдавшего за ними.
Глава восьмая
В тот же день под вечер Элизабет собирала в зарослях гикори за домом опавшие орехи. Из открытых дверей кухни слышался голос Николь, прерываемый смехом Колтера и замечаниями Рут.
Близость, возникшая между ними этим утром, и радовала, и угнетала молодую женщину. Решение доверить ему секрет Джоша и Рут стало поворотным пунктом в их отношениях. Теперь она хотела проверить себя, оставив его наедине с ребенком. Их ребенком... Она задумалась: готова ли она называть Николь их ребенком? Из кухни раздался очередной радостный взвизг девочки. Да, решительно ответила себе Элизабет, Николь их ребенок.
– Мама! Мама, иди поиграй с нами!
Элизабет подняла голову и увидела выскочившую из дверей малышку. Следом появился Колтер и помахал ей. Волосы у него растрепались, рубашка и бриджи были забрызганы водой.
– Иди к нам, – позвал он, громко зарычал и исчез вслед за дочерью.
Элизабет уныло посмотрела на полупустую корзину, но все же не удержалась и оставила работу. Добежав до домика, она застыла в дверях.
В кухне было влажно, воздух наполнен запахом специй и паром, идущим из большого котелка, подвешенного на крюк над огнем. Рут, приказав Николь держаться подальше, мешала содержимое котелка. Вода проливалась на раскаленные угли, шипела и подымалась вверх облаками пара. Пот струился по лицу служанки. Утеревшись, она добавила в варево немного соли.
