Тереза Майклс - Приют любви
– Не заставляй меня думать, что я начал день, совершив какой-то непростительный грех.
Слова были резкими, тон – обиженным. Посмотрев на него, Элизабет приняла решение:
– Рут не нужна помощь, чтобы написать список. Она умеет писать и читать.
– Что?!
– Говори тише, Колтер. Ты хотел, чтобы я доверяла тебе. Знаю, рабов запрещено учить, но Рут и мистер Джош свободны. Они с детства воспитывались в семье Эмили как домашние слуги. Когда ее родители умерли, она предложила им жить с ней и отдала им их бумаги. И ты не должен ставить под сомнение ее право на это, – прошептала она, наклонившись к нему и погрозив пальцем.
Колтер поцеловал грозивший палец, испачкав его медом. Но только он потянулся слизнуть мед, Элизабет отдернула руку и с невинным видом облизала палец сама.
Не желая провоцировать ни себя, ни ее, полковник доел очередной бисквит, выпил чай и, тщательно обдумывая ответ, вытер салфеткой рот и руки. Закончив и откинувшись на стуле, он заметил, как напряженно наблюдает за ним молодая женщина, и скрестил руки на груди; они были такими загорелыми, что почти сливались с жилетом.
– Элизабет, все, что ты сейчас рассказала мне, очень серьезно. Ты отдаешь себе отчет в том, что...
– Я знаю это, Колтер.
– Ты доверилась мне, и я не обману твоего доверия. Но если кто-нибудь еще узнает об этом? Понятно, ты давно живешь в изоляции и не знаешь новостей. Но учить рабов...
– Я уже сказала, они не рабы.
– Для всего окружающего мира они рабы. Учить их читать и писать незаконно. Эмили будет сурово наказана, а заодно это может коснуться и тебя.
– Ты веришь в рабство? Он прямо взглянул на нее.
– Я воюю, потому что верю в право штатов на независимость. Рабство отомрет само собой, чем бы ни кончилась война. Развитие северных городов, железных дорог, фабрик – все работает против нашего образа жизни. Из-за того, что у нас в основном плантации, мы зависим от Севера. Наша политическая, экономическая и общественная жизнь подчиняется кучке правителей, которые владеют огромным количеством рабов, но так долго продолжаться не может.
– Ты никогда не высказывал эти мысли раньше.
– А ты никогда не спрашивала... Но теперь, как бы мне ни хотелось продолжить, мы должны отправиться на аудиенцию к Мэммингеру.
Элизабет побежала надеть капор. Этот короткий разговор позволил ей лучше понять возлюбленного. Она была права, доверившись ему. Надо рассказать обо всем Эмили.
Когда она подошла к ждавшему ее Колтеру, у нее было легко на сердце.
– Прошу прощения за эту повозку. Я не успел найти коляску с лошадью. Но сегодня непременно сделаю это. – Он подсадил ее и сел рядом.
– Колтер, я буду чувствовать себя лучше, если ты не станешь покупать лошадь. Ее обязательно украдут.
– Но тебе нужна коляска, чтобы добираться до города.
– Нет. Я буду ходить пешком. Чем меньше...
– Внимания. Да, я понимаю.
Упрямые мулы отвлекли его, и Элизабет была рада возможности немного помолчать. Она очень надеялась, что он пойдет на аудиенцию вместе с ней, ведь ей предстояло лгать, и его присутствие могло оказаться полезным.
Как будто прочтя ее мысли, Колтер спросил, что она собирается говорить Мэммингеру.
– Ты сказал ему мое имя?
– Нет. Я просто попросил его принять одну из наших южных леди из Виргинии, осиротевшую из-за войны. Я упомянул, что тебе нужна работа, что твой характер безупречен, а почерк выше всяких похвал.
– Но, Колтер, ты же никогда не видел, как я пишу.
– Не имеет значения. – Он взглянул на нее с улыбкой. – Мэммингеру достаточно будет посмотреть на тебя, и он поймет, что я прав. – Эти слова рассмешили Элизабет, и, хотя смех был тихим и мимолетным, его было приятно слышать.
Чуть позже Колтер добавил:
– Кажется, я забыл упомянуть, что у него будет рекомендательное письмо от военного министра.
– Не понимаю. Как министр мог написать рекомендательное письмо, даже не зная моего имени?
– Перестань хмуриться, я вовсе не скомпрометировал тебя. Это персональное одолжение мне, а в письме говорится лишь то, что ему известен податель сего. – Объехав глубокую колею, Колтер продолжил: – Я был удивлен, узнав, какое количество женщин приходит к министру, прося похлопотать за них, и ни одна не стесняется упоминать о своих связях в политических кругах. Я считаю, сделать для тебя то же самое – мой долг.
Пожав ему руку, Элизабет пробормотала слова благодарности, пытаясь унять подступающую от страха тошноту.
На переполненных улицах Колтер управлял повозкой спокойно и умело. Они остановились подле сверкающего на солнце белого каменного здания.
– Теперь канцелярия здесь, – объяснил Колтер, закрепив тормоз. – Мэммингер ждет нас. – Он спрыгнул и, обойдя повозку, помог Элизабет сойти. Почувствовав, что она дрожит, понял, как сильно она нервничает, и предложил: – Можно избежать этой встречи, если ты примешь мою помощь. Тогда тебе не придется работать.
Элизабет посмотрела на простую золотую булавку в его галстуке, кремовый оттенок которого удачно сочетался с мягкой льняной сорочкой.
Она не сомневалась, что он легко все устроил бы, однако не могла принять его помощь.
– Я не думала, что ты пойдешь со мной.
– Никому не удастся отнять у меня ни одной минуты, которую я могу провести с тобой. Неужели ты сомневалась? Но ты так и не ответила на мое предложение.
– Согласись с моим выбором, Колтер. Только так я смогу быть спокойна.
Ее благодарная улыбка смягчила отказ, но он хотел большего, намного большего. Пришлось утешить себя мыслью, что согласие на его компанию и то хорошо. Предложив своей даме руку, полковник ввел ее в бывший женский пансион Лефебра.
У Кристофера Мэммингера были острые, глубоко посаженные глаза, густые волосы, а характер такой же твердый, как его высокий, туго накрахмаленный воротник. Он был любезен, несмотря на то, что они оторвали его от дел. У Элизабет создалось впечатление, что, если бы с ней не было Колтера, визит оказался бы очень краток. Как и договорились, полковник представил ее под девичьим именем – Хэммонд – и добавил, что она из округа Короля Георга, что чрезвычайно удивило ее. Как он мог догадаться, что свои прошения она подписывала именно так? Она решила спросить об этом позже.
Сидя в непринужденной позе, Колтер ожидал, пока советник кончит читать рекомендательное письмо.
– Если вам понадобится что-то еще, – произнес он любезно, – я уверен, что Рэндольф, Седдон или Летчер будут счастливы присоединить свои голоса. Конечно, мисс Хэммонд слишком скромна, чтобы обращаться к первой леди, но думаю, Верайна Дэвис, если будет нужно, лично поддержит ее просьбу.
– В этом нет никакой необходимости. Совершенно никакой, – ответил Мэммингер, откладывая письмо. – Если вы будете настолько любезны, мисс Хэммонд, и покажете мне образец вашего почерка, я уверен, мы подыщем для вас место секретаря. Вам придется проверять или пронумеровывать до трех тысяч документов за день. Рабочий день с девяти до трех, пять дней в неделю. За каждый испорченный документ у вас будут вычитать десять центов. Для начала ваш месячный оклад – шестьдесят пять долларов, а за каждый пропущенный день, если не будет представлено заключение врача, вычитается по три доллара. Вот, пожалуй, и все. У вас есть какие-нибудь вопросы?
