Вилло Робертс - Ценою крови
— Чай, и будь я проклят, девочка, человек, который проделал путь из деревни до нашего дома в такой мороз, нуждается в более крепком и горячем напитке, чем чай. У меня имеется как раз то, что нужно, месье, то, что нужно! Бутылка доброго коньяка, проделавшего путь от самой Франции. Я припас его как раз для такого случая.
Дед ухмыльнулся, вынул изо рта трубку и протянул испещренные голубыми прожилками руки к огню.
— А, брэнди. Я не откажусь пропустить немного, дружище!
Только после того, как месье Ганьон выпил порцию коньяка и принялся за вторую, он объяснил причину своего визита.
— Несколько дней назад у нас в Гран-Пре остановился гость из Бобассена. Он направлялся в Аннаполис-Ройял. Я пытался найти хоть кого-нибудь, чтобы сразу же известить вас, но не нашел. И вот только сегодня смог выбраться сам.
Он осушил свою кружку и, не колеблясь, протянул ее снова, когда Эмиль поднял бутылку, чтобы налить ему по третьей.
— Превосходно, месье, превосходно! Я не припомню, когда еще пил что-либо подобное! Ну так вот. Приезжий сказал, что у него имеется известие для Сиров.
Солей замерла. Ей показалось, что ее сердце сейчас выскочит. "Реми?" Она задрожала от страха и возбуждения.
— Я старый человек, и моя память стала меня подводить. Но я постараюсь вспомнить. Молодой Луи просил передать вам, что они все благополучно добрались до Бобассена, где он и его семья пробудут несколько недель до тех пор, пока его жена не сможет продолжить путешествие. У них все в порядке, и они рассчитывают добраться до острова Сен-Жан на баркасе вместе с двумя другими семьями. Всего их четырнадцать человек, включая детей.
"Не Реми! Это Луи и Мадлен, и у них все хорошо!" Солей облегченно вздохнула.
— С другими семьями! Благодарю тебя, господи!" — сказала Барби, сложив руки в молитве. — По крайней мере рядом с Мадлен будет другая женщина, и ей не придется просить мужчин, когда наступит ее время.
— Ее время наступит еще не скоро, — резко бросил Эмиль.
— Ну да, разве можно быть уверенным в таких вещах? В любом случае она будет чувствовать себя спокойнее в женской компании! Знаете, месье, мой сын — прекрасный муж. Но он мужчина. А что мужчины смыслят в этом? — Под мужчинами Барби подразумевала и своего собственного мужа. — Приезжий что-нибудь говорил о нашем маленьком внуке Марке?
Месье Ганьон потряс головой.
— Только то, что у них все хорошо. Я очень рад, что принес вам добрые вести о Луи. Ведь сейчас вокруг происходит так много плохого.
— О чем это вы, месье? — спросил Эмиль, отпивая из своей кружки.
— Англичане снова обеспокоены. Им не нравится, что мы живем в мире, трудимся на своих полях, ловим рыбу, занимаемся торговлей, — месье Ганьон нахмурился. — Индейцы и какая-то часть наших наиболее нетерпеливых молодых людей продолжают провоцировать их солдат. На прошлой неделе уже произошел один случай у казармы, подстроенный ребятишками! Они швырялись камнями и вели себя безобразно. Одному солдату разбили нос, другому — поранили губу. Солдаты поймали мальчишек и продержали в казарме всю ночь, пытаясь дознаться, кто подговорил их на это.
Эмиль допил свою кружку:
— Скорее всего, не родители. Ведь это дурацкая затея, все равно что овце дразнить волка.
Дед и месье Ганьон закивали.
— Это кто-то из молодых людей, из тех, кто прекрасно осознает всю опасность своей затеи. Из тех, кто объединяется с индейцами и совершает набеги на фермы и деревни англичан, поджигая и грабя их… — продолжал гость.
— И натравливая англичан на всех нас, — согласился с ним Эмиль и вздохнул. — Что еще нового в Бобассене? Полковник Лоуренс не предпринимал новой попытки захватить город и форт Бозежур? Моему сыну ничего не угрожает?
Месье Ганьон встрепенулся, он разомлел от тепла и коньяка после своей утомительной прогулки.
— Нет, хотя люди продолжают бояться этого. Ясно, что не Лоуренс поджег церковь в Бобассене. Это сделал отряд индейцев под предводительством аббата Ле Лутра.
— Постыдное дело, — заметил Эмиль после недолгого молчания, прерываемого только потрескиванием пламени, — вытеснять наших собственных поселенцев, пытаться силой выдворить их в Канаду. Ле Лутр — священник и француз, а временами совершает поступки, непростительные даже для врага. Я слышал, что кто-то из его добровольцев вернулся домой. Это так?
Месье Ганьон кивнул:
— Да, так. Но полковник Лоуренс объявил, что тот из поселенцев, кто покинет свою землю и уйдет добровольцем к врагам — так англичане называют наших людей, скрывающихся на территории Канады, — считается нарушившим договор и, следовательно, лишается права на владение землей…
— В трудное время мы живем, — заметил Эмиль. — Мы должны остудить свои головы и оставить в покое англичан. Тогда и они не тронут нас.
Слушая отца, Солей молилась, чтобы он оказался прав. Но она очень боялась, что он ошибается.
13
Раз в неделю, за исключением тех случаев, когда соседи собирались вместе, чтобы потанцевать, выпить и повеселиться в компании, Солей и Селест встречались после обеда и шли гулять. Они не боялись холода, взбирались на самый верх дамбы, бродили там, и никто на много миль вокруг не мог слышать, о чем они говорят. Здесь они делились друг с другом секретами и мечтали, пока холод не начинал пробирать их, заставляя прыгать, чтобы согреть окоченевшие руки и ноги.
Селест уже отчаялась дождаться от Антуана предложения.
— Иногда он такой ласковый… Сказал мне, что я хорошенькая, что ему нравится мой яблочный пирог, что к тому же я лучше всех танцую. А потом, — тут в голосе Селест послышалось негодование, — он и Франсуа обманом заставляли меня поцеловать Франсуа! — она чуть не плача посмотрела на подругу. — Может ли парень делать такое, если ему действительно нравится девушка?
— Я не знаю. Близнецы еще так неопытны во многих вещах… Вот, сегодня, к примеру, они выскочили во двор, катались по льду и дурачились как малые дети, вроде Жака или Анри.
— Мне скоро будет шестнадцать. Все, кого я знаю, в шестнадцать лет уже были обручены.
— Даже я, — сказали Солей, засмеявшись.
— Даже ты, — откликнулась Селест. — Мама беспокоится за меня и говорит, что я зря трачу время на Сиров, потому что их всегда двое и они никогда не расстаются. Она говорит, что лучше бы я нашла парня, который захотел бы жениться на мне.
Она пнула ногой заледеневшую комышинку. Ее хорошенькое личико пылало.
— Мне не нужен другой парень. Мне нужен Антуан. Иногда мне кажется, что я тоже нужна ему. А потом он исчезает, даже не попрощавшись, и не появляется несколько дней.
