Невероятный сезон - Ивз Розалин

Талия гадала, сожалеет ли Грация об опрометчивом обещании дебютировать вместе с кузинами. Возможно, она пряталась. Но ее родители могли позволить себе устраивать дочери дебют каждый год, так что едва ли станет большой проблемой, если она пропустит этот сезон. Или следующий, если на то пошло.

С Талией и Калли было иначе, их стесненные обстоятельства означали, что им необходимо позаботиться о своем будущем. Мама надеялась, что обе они найдут себе мужей, но…

– А ты? – спросил Адам.

– Что ж, не буду жалеть, что не попала на научную лекцию, – заметила Талия, и Адам рассмеялся. Ей нравился его смех, то, как загорелся его взгляд и появились морщинки под глазами. – Я люблю танцевать, слава богу хоть за это. Но не собираюсь ехать в Лондон, чтобы найти себе мужа. Я хочу погрузиться в интеллектуальный мир, побывать в салонах, услышать самые яркие современные идеи, впитать это все. Это даже лучше, чем библиотека. И там я найду издателя для своих стихов, тогда мне не понадобится мужчина, чтобы содержать меня.

– Смотри, как бы тебе не стать синим чулком, – поддразнил Адам. – У твоей семьи и друзей есть репутация, которую нужно поддерживать.

– Если «синий чулок» будет худшим, что обо мне скажут, мама вздохнет с облегчением. И непохоже, чтобы подобная репутация навредила тебе, – сказала Талия.

Адам тоже считался книжником, хотя в его случае склонность к учености считалась не недостатком, а достоинством.

Когда они приблизились к лесу, окружавшему владения дяди Джона, Талия заметила что-то голубое.

– Вот и она, – объявила Талия, подталкивая Адама вперед.

Мгновение спустя из леса вышла Грация с распущенными волосами, одетая в старое синее платье, которое берегла для полевых экскурсий. Поскольку кузина была пышной девушкой, а платью насчитывалось уже несколько лет, ткань натягивалась на лифе, и подол был настолько коротким, что Талия видела старые сапоги и добрых несколько дюймов шерстяных чулок.

Грация заметила их.

– Привет! – Она помахала рукой. – Что привело вас сюда? Разве не прекрасное утро? На пруду оказалась утка-мандаринка, она так беззаботно плавала.

Талия сделала глубокий вдох. Кузина не пряталась: она просто забыла, что сегодня за день.

Грация подошла ближе и заметила темно-синее дорожное платье Талии. Ее веснушчатые щеки порозовели от стыда.

– О, нет. Лондон. Мама прислала горничную напомнить мне, а я всего лишь хотела улизнуть на несколько минут, мне показалось, что я услышала крик удода, но это, конечно, был не он, а потом я увидела утку и забыла обо всем.

Ее розовые щеки побледнели.

– Мама очень сердится?

Талия задумалась.

– Я бы сказала, она смирилась. – Поскольку у тети Гармонии, леди Элфинстоун, не было других детей, которые могли бы воплотить в жизнь материнские амбиции, Грация была единственной, хотя и слабой возможностью осуществить ее светские мечтания. Ее планы не очень омрачало нежелание дочери разделять их, хотя это часто и мешало.

– О, все хуже и хуже! Я бы предпочла гнев смирению.

Грация подобрала юбки и побежала через газон, ее волнистые каштановые волосы рассыпались по плечам. Талия и Адам не спеша последовали за ней.

Родители Талии ждали их во дворе вместе с Калли, которая едва не подпрыгивала от энтузиазма, ее темные кудри трепетали вокруг лица. Двое младших детей Обри носились вокруг экипажей, а Антея, в свои четырнадцать лет слишком юная для выхода в свет, стояла рядом с матерью, надувшись.

– Слава богу, Грация нашлась, – вздохнула мама. – Талия, ты готова ехать в Лондон?

– Да, мама, – ответила та, проверяя, надежно ли закреплены на экипаже ее с Калли сундуки.

– Я принес тебе кое-что, – сказал отец, протягивая элегантную книгу в кожаном переплете. Страницы внутри были пустыми. – Надеюсь, ты заполнишь их стихами и будешь держать меня в курсе своих успехов.

– Обязательно посещай церковь и слушайся тетю. Она знает всех достойных джентльменов, – наставляла мама. Она рассеянно поцеловала дочь в щеку, прежде чем умчаться спасать младшего сына от копыт лошади, и бросила через плечо: – И пиши нам каждую неделю!

Отец привлек Талию к себе и крепко обнял.

– Я рассчитываю, что ты поможешь тете с дядей. Ты – мое разумное дитя, и верю, что ты присмотришь за Каллиопой в мое отсутствие и убережешь ее от неприятностей.

– Конечно, папа. – Талия проглотила едкий ответ: «Мне казалось, благотворное влияние – это задача Адама». Даже отцу она не сказала бы, что надеется хотя бы в Лондоне наконец побыть безрассудной и безответственной.

– Давай, Талия! – позвала Калли, в последний раз обняв Антею, которая уже начала шмыгать носом. – Тетя Гармония предоставила нам свою карету. Она говорит, мы не захотим слышать храп дяди, но думаю, это потому, что она хочет путешествовать с дядей Джоном.

Адам помог Калли сесть в экипаж, потом протянул руку Талии. Когда она приняла помощь, Адам удивил ее, коснувшись губами ее щеки.

– Счастливого пути, Тудли, и не забывай меня.

Ее кожу покалывало там, где он оставил легкий поцелуй, Талия постаралась не обращать внимания на жар, приливший к лицу… и Калли, которая самым неподобающим для леди образом заулюлюкала внутри кареты. Талия притворилась, что не заметила многозначительного взгляда, который мать бросила на отца. Адам был ей как брат – самый старый друг, не считая Калли и Грации. Она с трудом подыскивала острое замечание, что-нибудь, чтобы разрядить атмосферу.

– Сомневаюсь, что забуду тебя меньше чем за пару недель.

Адам рассмеялся, а Талия устроилась рядом с сестрой.

Через несколько минут Грация со смиренным видом вышла во двор. На ее щеках после умывания сиял яркий румянец. Адам и ей помог сесть в экипаж.

– Отправляйтесь и возьмите Лондон штурмом.

– Если под штурмом ты подразумеваешь ураган, – мрачно ответила Грация, – то это, пожалуй, мой выбор.

У Талии в голове возник образ огненно-рыжего вихря, сеющего хаос в ничего не подозревающем городе. Начала складываться поэтическая строка: «Крутящийся ветер, разрушивший мир, презренною женщиной ты оказался». Хм. Нет. Кузину едва ли можно назвать «презренной».

Адам рассмеялся.

– Верь в себя хоть немного, Грация. – Он закрыл дверцу и отступил, махая им.

Младшие дети Обри кричали, колотя по карете, пока мать не оттащила их назад. Экипаж дернулся. Пальцы Калли сомкнулись на руке Талии, холодные, несмотря на одеяло, которым укрыли сестер.

– Лондон, – выдохнула Калли.

Грация, сидевшая напротив, лицом к сестрам Обри, выглянула в окно и помахала рукой. Талия смотрела вперед, на дорогу, которая уносила их прочь из знакомого мира.

– Лондон, – согласилась она, эхом ответив Калли.

Она собиралась использовать все возможности, которые он предлагал.

II

Радости вечеринок

Нельзя устроить слишком большую вечеринку.

Большая вечеринка развлекается сама собой.

Когда голоса братьев и сестер стихли позади, Каллиопа Обри прижала ладонь к животу, подавляя странный трепет. Сложно было сказать, чего ей хочется: смеяться или плакать. Она направлялась в Лондон, о чем мечтала с тех пор, как узнала, что молодые женщины поступают так, когда их начинают считать достаточно взрослыми.

Калли и раньше бывала вдали от дома. В пятнадцать она ездила в Бат с двоюродной тетей, но они лишь посещали воды, поскольку тетя считала ее слишком юной для знаменитых балов и ассамблей. И она побывала в Оксфорде и в замке Уорик. И даже добралась до Банбэри в базарный день.

Но Лондон, светское общество? Все семнадцать лет ее жизни, казалось, вели к этому. Мисс Каллиопа Обри любила семью больше, чем что бы то ни было в мире, но вторым пунктом с небольшим отрывом шли вечеринки. Конечно, она предпочитала их церкви, в которой служил ее отец, хотя об этом старалась не задумываться часто, поскольку чувствовала себя виноватой. Но с другой стороны, даже в Библии есть описания пиров, так что это не могло быть слишком порочно с ее стороны.