Екатерина Левина - Соловей для черного принца
— Мой Леми теперь всегда со мной! Он здесь, — она с силой сжала голову. — Однажды он пришел ко мне и больше никогда меня не покинет… Он говорит со мной, говорит, как любит свою маму, как скучает… Он знает, что я вижу его… Ах, как я хочу взять моего ангелочка на руки, прижать к сердцу! Мой… только мой…Теперь моему мальчику нечего бояться, никакие сквозняки не страшны ему… Но скоро я приду к нему… и тогда все будет хорошо…
Ее неподвижный взгляд уперся в стену позади меня. Она принялась раскачиваться. Неистово, слепо. Все ее тело сотрясалось в немом рыдании.
— А Дамьян… Он мог бы быть моим сыном. Правда, правда… Я люблю его, так же как и моего мальчика. И Леми нисколько не возражает, наоборот, хочет, чтобы я помогала ему во всем. Ведь он тоже одинок… Его настоящая мать — бессердечна, она не любит его! А я… я заботилась о нем, ласкала, как мать ласкает сына. Я заменила ему мать. Мы очень сдружились…Такой сын мог быть у меня, если бы ему дали вырасти!
— И вы решили, что Дамьян получит самое лучшее, то, чего лишился ваш сын, — Китчестер?
— Было совершенно правильно, что дядя выбрал его. Он любит замок, он боготворит его! Я была спокойна и счастлива, зная, что теперь он навсегда останется здесь, со мной. Это его дом… Он достоин владеть Китчестером больше, чем кто-либо другой… Но потом появилась ты!… И тогда я поняла, что наступил момент, какой я ждала долгие годы. Пришло время мести! Мести за моего ангелочка, за моего сына, которого они убили! Раз Дамьяну не достанется замок, разве справедливо, что он достанется тебе? Они все хотели, чтобы это была ты. "Чистая кровь Китчестеров", — вот кто ты для них. А мой Дамьян — жабеныш, позор, осквернитель! Но я не могла допустить такой несправедливости. Я должна была убрать тебя, чтобы освободить место для того, кто достоин занять его. Для моего Дамьяна! И тогда они бы все взвыли, они были бы уничтожены, растоптаны в грязи позора! Особенно моя драгоценная матушка. Она бы не пережила… И Леми подсказал мне, как надо действовать! Мой Леми, он очень, очень умный!
— Никогда бы не подумала, что у призраков такой высокий интеллект, — съязвила я.
Но мне самой было не до насмешек. Я утратила всякое представление о времени. Мне чудилось, что мы провели в этом жутком месте вечность. Когда же нас хватятся? Кто-нибудь догадается, что мы тут? То, что Эллен была безумна, не было сомнений. Хотя сама себя она считала абсолютно здравой, умнее всех нас. Пока она говорила, я не боялась ее нападения, но что произойдет, когда ее исповедь закончится? В памяти с яркостью всплыла кошмарная ночь в башне. А ведь она была там! Эллен пыталась столкнуть меня в провал. До сих пор мое тело хранило отпечатки ее сильных, ловких рук, когда она цеплялась в меня и тащила к провалу.
Миссис Уолтер оказалась вовсе не беспомощной, не изможденной и совсем не хрупкой женщиной, требовавшей постоянного ухода и ежедневно страдавшей приступами.
— Но сначала мы не хотели тебя убивать! — тем временем продолжала говорить Эллен. — Леми сказал, надо напугать. Помнишь, мы пошли в часовню? Как замечательно, что матушка решила отыграться на мне и послала тебя сопровождать! Лучшего места и не придумаешь! Тогда ты сильно испугалась, думала, что столкнулась с привидением!!! Ха-ха, я сделала все правильно, и мой мальчик был доволен мной… Но ты не уехала! Как говорит мать, ты слишком упряма… А потом я поняла, что случилось самое страшное, то, чего я никак не ожидала.
— Неужели? И ваш Леми ничего не сказал вам или он тоже не знал? Удивительно…
— Тебе стало мало Китчестера, так ты решила отобрать у меня Дамьяна! Моего, моего Дамьяна! Сначала я надеялась, что его увлечение тобой скоротечно. Но ты оказалась сильнее, ты сгубила его! Он стал слишком слабым, потерял голову… Но я сама знаю, что лучше для него, я сама дам ему это! Ты не оставила мне выбора! В этот раз я не буду бессильной, я не стану бездействовать, я уберегу моего мальчика… Я освобожу Дамьяна от тебя!
— И вы решили ночью проникнуть ко мне в комнату, чтобы убить меня? Но у вас ничего не вышло, я всегда оставляла ключ в замке.
— Но я надеялась, что ты забудешь об осторожности… Мой Леми был добр к своей мамочке и подсказывал, как надо действовать. Он сказал, воспользоваться моментом! Как-то я заметила, как ты выходишь из дома и идешь к сторожевым башням. Это был хороший момент! Мне надо было только столкнуть тебя вниз, но ты заметила меня…
— Мне повезло, что рядом гуляли дети.
— Да, да, дети… они помешали мне. Я бы не стала причинять им вред…
— Тогда вы заманили меня в переход, где на лестнице был провал.
— Мы все блестяще спланировали. Все бы подумали о несчастном случае. Но ты оказалась слишком сильной, хотя я и подсыпала в отвар снотворное… Наверное, его было мало, раз ты так сопротивлялась. Но я боялась переборщить, тогда бы я не смогла тебя разбудить.
— Вы оказались талантливой актрисой.
— Я многие годы жила притворством… Но все эти мучения не напрасны! — лицо Эллен наполнилось какой-то безудержной радостью. Она подняла глаза, словно в молитве обращаясь к небесам. — В этот раз Господь не допустит моего поражения. Я не ошибусь, я буду сильной! Ради моего мальчика! Ни ты, ни сквозняки — ничто не сможет разлучить нас! Он останется со мной… Навсегда, навсегда, как и мой ангелочек, как мой Леми… Никто не получит его, он любит только меня, только мне он улыбается… Мне — своей мамочке.
— Вы сумасшедшая! — не отдавая себе отчета, выплюнула я слова, точно ядовитых жаб. — Вы убили Сибил! Вы сами уподобились вашим треклятым сквознякам, и подобно им забираете чужие жизни. Неужели вам безразлично, что вы причинили столько боли? Ведь вы сами пережили смерть сына и должны знать, насколько велико это горе — потеря близкого! Но вам…
Она перебила меня.
— Все для него. Мое сердце. Мой разум. Ничто не повредит ему. Ничто. Никто. — Она прижала руки к груди, сминая и с силой, до хрипоты, стягивая на шее шаль. — Я не стала бы ее убивать. Нет, нет… Ты — сгубила его. Ты, не она… Но Леми сказал, она навредит нам! Сибил Рид — плохо! Я не могу огорчить моего мальчика… Ничто, никто не отберет его у меня.
Вдруг она опустилась на пол и зарыдала, уткнувшись лицом в ладони, в свои исхудалые белые ладони, которые начали мять, коверкать лицо, несмотря на то, что женщина пыталась найти в них защиту.
— Так ее смерть не была ошибкой? — переспросила я. Возможно, я неправильно поняла бессвязные слова, но я не могла поверить, что эта безумная женщина разглядела в Сибил опасность. Что она могла сделать? Как помешать ее сумасшедшим идеям? — Зачем?
Эллен не ответила. Она сидела совершенно неподвижно, освященная рассеянным, ламповым светом, таким умиротворенным, таким спокойным. Но вот ее ладони отлепились от лица, и она уперла в них взгляд, поворачивая их то тыльной стороной, то внутренней, точно пытаясь что-то рассмотреть. Внезапно ее мокрое, покрасневшее лицо исказилось, изо рта вырвался вопль, и руки молниеносно протянулись к стоявшей рядом лампе и в тот же миг с силой метнули ее в меня.
