Джейн Фэйзер - Венера
— Ах ты, плутовка! — воскликнул Николас, укоризненно качая головой. — Так вот что у тебя на уме! Я догадывался, что все это неспроста.
Из глаз Полли покатились слезы. Она стояла не шелохнувшись и даже не пытаясь вытереть их.
— Ну-ну, не плачь, — смущенно произнес лорд Кинкейд и, встав из-за стола, подошел к девушке. — Поверь, я не собирался тебя огорчать, дорогая моя!
Стоило только Нику произнести эти слова, как из глаз Полли тотчас же перестали литься слезы, — так бывает разве что лишь с пивом, если кто-то заткнет бочонок пробкой.
Николас удивленно смотрел на милое, залитое слезами личико. В сердце его закрались смутные подозрения, превратившиеся тут же, к его неудовольствию, в твердую уверенность.
— Бог мой! — пробормотал он. — Да я, видно, сам готовлю себе ловушку!
Глава 5
Дрова в камине слегка потрескивали. Свечи в высоких канделябрах ярко освещали комнату, где за столом, прилежно склонившись над раскрытой Библией, сидела Полли. После четырех недель занятий буквы, представлявшиеся на первых порах скопищем непонятных знаков, стали постепенно складываться в ясный, доступный осмыслению узор, открывавший новый, неведомый мир познания.
— Кажется, они только и делали, что рожали детей! — воскликнула девушка, отрывая глаза от книги.
Николас, сидевший с бокалом вина у камина, улыбнулся.
— Это в самом начале, не так ли? Если хочешь, можешь открыть следующую главу, — предложил он.
Преисполненный самых нежных чувств, лорд Кинкейд с удовольствием наблюдал, как Полли переворачивает страницы изящными пальчиками. Природная грация сквозила в каждом ее движении. Уму непостижимо, как могло случиться, чтобы столь утонченное создание появилось на свет и пребывало в этом грубом, жестоком мире.
— Никак не могу прочитать это слово, — вдруг нахмурилась Полли. — Буквы почему-то не поддаются мне.
Николас встал и, подойдя к девушке, заглянул в книгу с непокорным сочетанием букв, на которое указывал маленький, испачканный чернилами пальчик. Он понял: все дело в «g» и «h».
— Буквы «джи» и «эйч» здесь не читаются, детка.
— О… так, значит, тут написано «най» .
Лицо ее вспыхнуло: столь велика была радость, испытанная ею от встречи со знакомым словом.
— Однако это довольно неудобно, что попадаются лишние буквы, которые не надо читать, — заметила она.
— Пожалуй, — согласился Николас, шутливо дотрагиваясь до кончика ее носа. Этим жестом, ставшим к тому времени уже привычным, он выражал свою глубочайшую симпатию к Полли. Затем, возвращаясь на прежнее место, он произнес: — Мне известно, что ты ушла сегодня из дома без разрешения.
Полли смутилась.
— Значит, она все-таки сказала вам об этом!
— Да, это так.
Николас разжег трубку и, сощурившись, смотрел на девушку сквозь легкое облако дыма. Список проступков Полли, который вела вконец разозленная леди Маргарет, становился день ото дня все длиннее, и знакомиться с ним было для лорда занятием весьма утомительным.
— Может, ты сочтешь возможным поведать мне, что побудило тебя отлучиться без спросу? — поинтересовался Николас.
Услышав высказанный в подчеркнуто вежливой форме вопрос, Полли улыбнулась.
— Если бы я стала просить разрешения уйти, то так и не получила бы его, — объяснила она. — Поэтому ко всем моим старым грехам пришлось добавить еще один, выразившийся в непослушании.
— Вот именно, — сухо проговорил Николас. — Однако где же ты была? Расскажи. — И, помолчав немного, добавил: — Если это, конечно, не тайна.
— Нет, это не тайна, — ответила девушка и слегка покраснела, — Я очень хотела побывать на Друри-лейн и увидеть королевский театр, и, может быть, даже… — Она запнулась и, вздохнув, продолжила: — Я надеялась, что встречу там господина Киллигрэ и он заметит меня…
— Короче говоря, ты решила все взять в свои руки. То, что с твоего же согласия было возложено на меня. — Голос лорда Кинкейда звучал очень строго. Необходимо было в корне пресечь проявления подобной самостоятельности. — Не объяснишь ли мне, чем заслужил я твое недоверие? Разве я не выполняю то, что обещал? Позволь мне заметить, что не я, а ты нарушаешь нашу договоренность.
Из глаз девушки выкатились две большие слезы и упали на раскрытую страницу.
— Довольно! — прикрикнул на нее Николас. — Ты не убедишь меня, что это подлинные слезы! Не забывай, я уже и так по горло сыт всеми твоими фокусами!
— И все же умение вовремя заплакать — вещь небесполезная, — изрекла Полли, вытирая лицо тыльной стороной ладони.
— Ну в этом-то я как раз и не сомневаюсь! — заверил девушку Николас и посмотрел на нее с любопытством. — Скажи, а как тебе удается вызвать слезы?
— Я стараюсь думать о чем-нибудь грустном, — не моргнув глазом ответила Полли. И тут же заявила решительно: — А зря вы меня ругали, ведь театр все равно был закрыт, и я там никого и не увидела. — Затем после короткой паузы девушка пожаловалась: — В общем, кончилось все тем, что я чуть было не померла с голоду.
— И как же могло произойти такое?
— Меня попросту оставили без ужина и без завтрака, — произнесла сердито Полли. — Вы тоже не совсем выполняете свои обещания, сэр. Вы уверяли меня, что леди Маргарет не будет вершить надо мной правосудие, однако мой желудок говорит мне о другом!
— Почему же ты сразу не сказала мне об этом?
— Если бы я рассказала вам о наказании, коему подвергли меня, то мне пришлось бы поведать и о своем проступке, — честно призналась она. — Не узнай вы о моей провинности от леди Маргарет, я бы так и скрыла все от вас.
— Что ж, весьма разумно, — улыбнулся Николас.
Знакомая картина! Сначала Полли выводит его из терпения непослушанием и горестными сетованиями на несчастную жизнь, а потом обезоруживает своим очарованием.
— В чем же дело? Если ты хочешь есть, пойди на кухню и принеси сюда еду.
— Чтобы мне приписали потом и воровство в дополнение ко всем остальным провинностям? — возразила Полли, но все-таки встала. И уже у двери произнесла задумчиво, взглянув с надеждой на лорда Кинкейда: — За такой проступок леди Маргарет наверняка выгонит меня из дома. И тогда… вы будете вынуждены подыскать для меня другое жилье!
— Согласен. Думаю, долговая тюрьма Ньюгейт вполне подойдет для тебя, — пошутил Николас. — И ты закончишь свою жизнь там, где и начала ее!
Признав с достоинством свое поражение, Полли великодушно пропустила мимо ушей едкое замечание лорда. Глаза ее светились озорным блеском.
— Ну, что же ты не идешь? Или аппетит пропал?
Не раздумывая больше, девушка открыла дверь и вышла.
Улыбнувшись ей вслед, Николас подошел к камину, чтобы подбросить дров. «Да, Полли вполне уже созрела для того, чтобы быть представленной господину Киллигрэ», — признал он. И в самом деле, все несообразности в поведении девушки были постепенно сглажены, чему в немалой степени помогли и присущая ей исключительная наблюдательность, и врожденная способность к подражанию.