Виктория Холт - Кирклендские забавы
– Пятница, – позвала я.
Незнакомец обернулся. Он был среднего роста, со смуглым лицом и удивительно яркими черными глазами. Увидев меня, он отпустил собаку, снял шляпу и поклонился. Пятница с яростным лаем бросился ко мне, а когда я подошла поближе, встал между мной и незнакомцем, готовый защищать свою хозяйку.
– Так это ваша собака, мадам, – сказал незнакомец.
– Да, но что случилось? Обычно он вполне дружелюбен.
– Он на меня рассердился. – Белозубая улыбка осветила смуглое лицо незнакомца. – Наверное, не понял, что я спас ему жизнь.
– Каким образом?
Он указал на колодец, который я до этого не замечала.
– Ваш пес забрался на самый край и заглядывал вниз. Если бы он решил углубить свои изыскания, вы бы его больше не увидели.
– В таком случае я должна поблагодарить вас. Он наклонил голову.
– Это старый монастырский колодец. Он довольно глубок, так что падать в него не стоит.
Я взглянула в темный провал колодца. В глубине узкой шахты ничего не было видно.
– Пятница такой любопытный, – сказала я.
– В следующий раз, когда соберетесь здесь погулять, прицепите ему поводок. Ведь вы непременно придете сюда опять, не правда ли? Я это вижу по вашим глазам.
– Да, здесь очень интересно.
– Причем некоторым особенно. Могу ли я представиться? Ваше имя я назову сам. Вы – миссис Габриель Роквелл, не так ли?
– Как вы догадались?
Он развел руки и снова улыбнулся; его улыбка была дружеской и приветливой.
– Очень просто. Мне было известно, что вы должны приехать, а так как я в этих краях всех знаю, то, увидев незнакомую даму, сделал единственно возможный вывод.
– Ваш вывод верен.
– Тогда – добро пожаловать в нашу маленькую общину! Я Деверел Смит, местный доктор. Мне приходится часто бывать в Забавах, так что наша встреча была неизбежной.
– Да, я слышала о вас.
– Только хорошее, надеюсь?
– Да, и очень.
– Я не только врач, но и старый друг семьи. Сэр Мэтью и мисс Роквелл уже немолоды и постоянно нуждаются в моих профессиональных услугах. Но скажите, когда же вы приехали?
Я рассказала, он выслушал внимательно. По внешности его можно было бы принять за иностранца, если бы не чисто английское имя. Наверное, он показался мне таким смуглым по контрасту с белокурой бледностью моих новых родственников.
– Кстати, я намеревался сегодня зайти в Забавы, – сообщил доктор. – Вы разрешите мне составить вам компанию?
Я разрешила, испытывая уверенность, что обрела нового друга.
По дороге мы говорили о Роквеллах. Доктор отзывался о них очень тепло, а когда речь зашла о Габриеле, в его голосе появилась нотка беспокойства. Я понимала причину его беспокойства и очень хотела обсудить с ним здоровье Габриеля, но решила пока воздержаться. Позже, подумала я. Кажется, он человек откровенный.
Доктор сказал, что приглашен на субботний торжественный обед.
– С дочерью, – добавил он.
Я удивилась. Неужели у него уже настолько взрослая дочь, что ее приглашают на званые обеды? Значит, ему не тридцать с небольшим, как я решила на первый взгляд, а больше. Мое изумление было ему явно приятно.
– Моей дочери семнадцать лет, – сообщил он, – и она обожает праздники. К сожалению, моя жена не слишком хорошо себя чувствует, поэтому мы с дочерью ходим вдвоем.
– Мне не терпится с ней познакомиться.
– А Дамарис горит желанием познакомиться с вами, – улыбнулся он.
– Дамарис? Какое необычное имя!
– Вам нравится? Оно из Библии... хотя упомянуто там всего один раз.
Мне пришел на память рассказ Люка. Может, это обычай здешних мест – давать детям библейские имена? Я уже готова была спросить об этом доктора, но вовремя вспомнила слова мадам директрисы о том, что моя любознательность часто граничит с плохими манерами, и сдержалась.
Мы вернулись в Забавы вместе. Доктор сразу послал одного из слуг известить Рут о своем приходе, я же поднялась к себе.
В субботу я надела белое платье. Это было мое единственное вечернее платье, и я подумала, что, если в Забавах часто устраивают приемы, надо будет пополнить гардероб. Платье из белого шифона и кружев было очень простым, однако я чувствовала себя в нем уверенно, так как знала: мои наряды, хоть и немногочисленные, прекрасно сшиты и покажутся элегантными в любом обществе. Волосы я уложила венцом вокруг головы – эта прическа очень нравилась Габриелю. Одеваясь, я нетерпеливо поглядывала на дверь, ожидая появления мужа: до назначенного часа оставалось совсем немного времени, а ему еще надо было переодеться.
Однако минуты бежали, а он все не приходил. Не зная, что подумать, я вышла на балкон. Габриеля нигде не было видно, но на крыльце раздавались голоса. Я уже хотела было спросить у невидимых собеседников, не встречали ли они Габриеля, но тут низкий мужской голос сказал:
– Так значит, Рут, тебе не слишком по душе юная новобрачная?
Я отпрянула в глубь балкона, чувствуя, как краска заливает щеки. Фанни часто говорила мне: тот, кто подслушивает, никогда не слышит о себе ничего хорошего. Но разве можно уйти, когда кто-то обсуждает тебя не самым лестным образом!
– Еще рано судить, – отозвалась Рут. Раздался смех.
– Не сомневаюсь, что наш Габриель легко попался в ее сети. Ответа Рут я не расслышала, и мужчина продолжал:
– Зачем же вы отпустили его так далеко от дома? Вы же понимали, что какая-нибудь ловкая девица сможет его окрутить.
Меня охватила ярость. Сейчас я перегнусь через перила и потребую, чтобы неизвестный обидчик вышел на свет божий!.. Сейчас я объясню ему, что понятия не имела о богатстве Габриеля, когда выходила за него замуж!..
Но я не двинулась с места. В этот момент мужчина на крыльце сделал шаг назад и я смогла его увидеть. Светло-каштановые волосы, широкие плечи. Сходство с Роквеллами если и было, то весьма отдаленное. Потом он решительно направился в дом и пропал из виду. Еще не зная, кто он, я ненавидела его всей душой.
Я вернулась в спальню, дрожа от негодования. Габриель был уже там – запыхавшийся, словно ему пришлось бежать.
– Совершенно забыл о времени, – сказал он. – А ты где была? О, да ты уже одета.
Я открыла было рот, чтобы рассказать Габриелю о подслушанном разговоре, но передумала. Ни к чему его расстраивать, он и так задыхается. Нет, я справлюсь со своими трудностями сама; я преподам урок тому человеку, кем бы он ни был.
Спустившись вниз, я встретилась лицом к лицу со своим врагом. Это оказался Саймон Редверз, двоюродный брат Габриеля.
Габриель представил нас друг другу. Саймон взял мою руку и с дерзкой насмешкой посмотрел мне прямо в глаза, не скрывая своих мыслей. Он был выше и стройнее, чем показался мне с балкона. Светло-карие глаза, загорелое лицо; улыбка, игравшая на губах, не отражалась во взгляде. Я сознавала, что не могу скрыть обуревавший меня гнев, – я никогда не умела таить свои чувства, к тому же слова Саймона все еще звучали в моих ушах.
