Тэсса Дэр - Искушение сирены
— Мисс Тернер.
— Присаживайтесь, мисс Тернер. — Кок придвинул табурет на трех ножках к квадратному разделочному столу и похлопал по нему рукой. — Я Габриэль.
София с удовольствием села. От запаха готовящейся пищи у нее заурчало в желудке. Оглядевшись, она увидела небольшой, почти квадратный отсек, по одной из стен которого стояли плита и шкафы с выдвижными ящиками. Потолок камбуза примерно на фут выступал над уровнем палубы, со всех четырех сторон пропуская внутрь свежий воздух и солнечный свет.
— Я принесу вам хлеба и чая, — сказал Габриэль. Теперь, когда он перестал ругаться, экзотические модуляции его голоса заинтриговали Софию. В отличие от резких команд, которые раздавались на корабле от юта до бака, речь Габриэля оказалась гладкой и звучной. — Я не привык к пассажирам на борту. — Он оглядел ее с головы до ног, и белозубая улыбка озарила его лицо. — На мгновение мне показалось, что вы ангел, который пришел за мной, чтобы отнести меня на небеса.
София непроизвольно поморщилась:
— Нет, я не ангел. — Она понимала, что бедолага старается загладить вину. — Я гувернантка.
Своим ангелом всегда называл ее Тоби. Своей невинной голубкой. Он приходил в почти поэтический транс, рассуждая о том, как она совершенна, как красива и чиста.
Он не имел о ней ни малейшего представления.
Перспектива прожить всю жизнь с Тоби, постоянно исполняя роль его совершенного ангела, пугала ее, как хождение по кругам ада. Ей не нужна была прелестная невинность, София жаждала страсти. И вот она сбежала. Она сбежала от свадьбы и от жениха, о котором любая юная леди Англии могла только мечтать, сбежала со слабой надеждой найти то, о чем мечтала.
Но в данный момент она готова была довольствоваться чашкой чая и кусочком хлеба.
— Прошу прощения за свою грубость. — Он поставил чайник на плиту. — Я думал, что это один из матросов пришел, чтобы подкрепиться. Этим попрошайкам нельзя давать больше положенного. Один лишний сухарь, и до конца плавания все будут рассчитывать на такую добавку. — Он положил перед ней толстый ломоть хлеба. — Все, что осталось, мисс. Угощайтесь.
София с благодарностью вцепилась в ломоть. Черствый хлеб никогда не казался ей таким вкусным.
— За чашку чая я готова простить вам все, что угодно. А что, если, — спросила она между глотками, — на моем месте оказался бы капитан Грейсон? Или мистер Грейсон?
Габриэль лишь отмахнулся в ответ:
— Я гонял Грея и Джосса из кухни, когда они были еще мальчишками. Они прекрасно знают, что не стоит ссориться со стариком Габриэлем. — Он потянулся за жестяной банкой для чая и помолчал немного. — Но на вашем месте мог оказаться и мистер Брэкетт. А что-то говорит мне, что он не обрадуется, если ему предложат проваливать.
Габриэль пожал плечами и насыпал заварки в заварочный чайник.
— Слишком много перемен для такого старика, как я. Я не привык, что на борту находятся люди вроде Брэкетта. Или хорошенькие молоденькие девушки вроде вас.
— Но ведь вам не так уж много лет, — возразила ему София. Габриэль рассмеялся, и она сквозь пар внимательно посмотрела на его лицо. Кожа гладкая, без морщин, блестящая, как отполированное красное дерево, туго обтягивала высокие скулы и плоский нос. Когда он смеялся, виден был ровный ряд белых зубов. Только слабая седина в волосах выдавала его возраст.
Запыхтел чайник.
— А что вы имели в виду, когда сказали, что не привыкли к пассажирам? — София положила локти на стол и, уткнувшись подбородком в поставленные друг на друга кулачки, как зачарованная наблюдала за тонкой струйкой дымящейся воды, льющейся из чайника в заварочный чайник. — Значит, обычно все каюты заняты козами?
Габриэль хихикнул:
— Не говорите так пренебрежительно о козах, мисс Тернер. Они будут давать вам сливки для вашего чая и сытную густую похлебку по воскресеньям. — Он поставил перед ней оловянную кружку и щедро налил в нее тягучую патоку. — Все эти каюты соорудили недавно. Раньше все пространство от полубака до камбуза было занято пушками, ядрами, запасом пороха, гамаками для раненых и прочим. Все это нам было необходимо во время войны. И корабль должен был выходить из порта по крайней мере полупустым, чтобы оставалось место для трофеев и пленных. Так что внутри «Афродита» совершенно новый корабль, — продолжал он, наливая чай в ее чашку. — Можно сказать, что это ее первое плавание.
София смотрела на него, широко раскрыв глаза, забыв о стоящем перед ней ароматном чае.
— Пушечные ядра? Пленные? Так, значит, «Афродита» была военным кораблем?
— Нет, мисс. — Он улыбнулся и вновь занялся котлом с картошкой, стоящим на плите. — Чтобы этот экипаж встал в ряды британского военно-морского флота? Нет, «Афродита» была каперским судном. Захватила шестьдесят три трофея — французские корабли, американские корабли. И за пять лет на море она принесла Грею больше дохода, чем потерял старый мистер Грейсон, занимаясь сахарным тростником.
София уронила руки на стол.
— Но каперы… разве это не то же самое, что пираты?
— Нет, мисс. Огромная разница между жизнью капера и пирата.
— Чем же они отличаются?
— Ну, прежде всего каперство законно. Каперские корабли действуют с разрешения Короны, так что за каперство не вешают.
— Понятно.
— Конечно, теперь, когда война закончилась, — Габриэль поперчил блюдо, прежде чем снять его с плиты, — на каперство наложен запрет. Значит, как говорит Грей, мы должны стать респектабельными торговцами. Или это, или «Веселый Роджер» на флагштоке. — Габриэль подмигнул ей. — А мне моя шея очень даже дорога.
Потрясенная, София маленькими глотками пила чай. Она единственный пассажир на борту судна, экипаж которого состоит почти из пиратов, которым не грозила виселица. И мистер Грейсон, оказывается, бывший пиратский предводитель. Боже милосердный! Она осушила остатки чая одним большим и довольно громким глотком.
— Спасибо за чай, — сказала она и поднялась на ноги. София поспешила на палубу, в голове ее был полный сумбур. Все это время мистер Грейсон прикасался к ней, поддразнивал ее… она общалась с пиратом. Если бы этот человек имел хоть малейшее представление, что под ее корсетом спрятано несколько сотен фунтов, он бы наверняка не остановился ни перед чем, чтобы их заполучить. А она была так неосторожна, что подпала под варварское очарование пирата!
Возможно, она не может избежать встреч с этим человеком, но она обязана заглушить тот отклик, который он пробуждает в ней. И сделать это можно одним-единственным способом. Она отправится в свою каюту и будет рисовать. Что-нибудь простенькое, невинное. Розовые бутоны, яблоки, деревянные стены своей каюты. Что угодно, но только не его.