Лесли Лафой - Невеста маркиза
– Надеюсь, он будет осторожен, – сказала Симона со смехом и встала с дивана. – Мне не хочется увидеть Ноуланда голым.
– Никому из нас не хочется.
– Не знаю, не знаю. По-моему, ваш друг заинтересовался Эмми.
– Значит, мне надо позаботиться, чтобы она пока больше выезжала.
– Разве он вам не нравится?
– Ноуланд достаточно мил и из хорошей семьи, – объяснил Тристан, глядя, как Симона неспешно идет к нему, и гадая, насколько стремительно можно будет вести ее обольщение. – Но он не кажется мне тем человеком, который заставит сердечко Эм биться быстрее.
– Не могу не заметить, лорд Локвуд, – проговорила Симона негромко, останавливаясь перед ним и чуть запрокидывая голову, – что ваше чрезмерное увлечение ускоренным биением и трепетанием сердец слегка удивляет.
Тристан вздохнул. Разумеется, Симона права, и его сердце не единственный орган, на который она воздействует столь заметно. Он тут же поменял позу, чтобы не демонстрировать свое растущее напряжение, а затем шагнул ближе и положил руки ей на талию.
– Мне нравится это ощущение, а вам?
Ее глаза озорно вспыхнули, уголки губ приподнялись. Подняв руку, Симона начала играть с верхней пуговицей его сюртука.
– Это довольно приятно.
– И все?
Симона медленно расстегнула пуговицу, и Тристан подумал, что, если бы они уже были любовниками, ему хватило бы пяти минут, чтобы уложить красавицу на кушетку и удовлетворить ее желания. Но поскольку они ими еще не стали, а поспешное совокупление убийственно для первого опыта…
Он неспешно потянулся к расстегнутому вороту и начал соединять пуговки с петлями, постоянно поглаживая тыльной стороной пальцев шелковистую кожу ее шеи.
– Выбери время и место, Симона, – прошептал он, – и я позабочусь о том, чтобы наслаждение длилось столько, сколько ты сможешь вынести.
Желание и влечение закружились в темной глубине ее глаз.
– Сегодня в полночь. – Он постарался успеть раньше, чем благопристойность и осторожность заставят ее подавить порыв. – Я буду ждать в саду вашего особняка.
Взгляд Симоны на секунду скользнул ему за спину, а потом она тихо кашлянула.
Обернувшись, Тристан замер. Это были не Эммалина и не Ноуланд…
– Люсинда, – напряженно проговорил он.
Мачеха плыла к ним, одетая, как обычно, в черный бомбазин. И как обычно, она даже не ответила на его приветствие, заставив его в очередной раз ощутить себя здесь незваным гостем. Впрочем, он сумел удержаться и не стал напоминать ей о том, что теперь этот дом принадлежит ему.
Взяв Симону за руку, Тристан притянул ее к себе.
– Послушай, Люсинда, я хотел бы представить тебе подругу Эммалины, леди Симону Тернбридж.
Холодный взгляд Люсинды Таунсенд равнодушно скользнул по гостье.
– Леди Симона, как вы уже могли догадаться, перед вами мать Эммалины, вдовствующая леди Локвуд.
Его сарказм не укрылся от Люсинды.
– Я остаюсь леди Локвуд, пока ты не женишься, Тристан.
В улыбке, которую он адресовал мачехе, не было тепла.
– Это вполне может произойти еще до конца месяца или даже раньше, если у меня получится.
Симона настороженно наблюдала за хозяйкой дома, ища повод, который позволил бы ей уйти и предоставить любезным хозяевам сражаться без посторонних.
На секунду Люсинда стиснула зубы, а потом Симона прочла в глубине ее глаз принятое решение. В следующий миг внимание почтенной дамы переключилось на нее:
– Кажется, вы подопечная герцога Райленда? Я много о вас слышала.
Еще бы! Почти весь Лондон о ней слышал. А поскольку осуществлять отступление было уже поздно, Симона улыбнулась:
– Уверена, среди этого «много» было мало хорошего.
– Да, почти ничего.
– Зато все очень интересно, не так ли?
Леди Локвуд заморгала, а плечи Тристана затряслись от беззвучного смеха.
– Где твоя сестра?
Тристан откашлялся.
– Они с лордом Ноуландом несколько секунд назад отправились на кухню в надежде выпросить у кухарки хлеба с вареньем.
– И оставили вас с леди Симоной вдвоем?
Плечи Тристана чуть приподнялись:
– А вы не встревожены тем, что Эм и Ноуланд проводят время наедине?
– Я буду ждать здесь с вами их возвращения! – объявила Люсинда, складывая руки под массивной грудью.
Симона подумала, что характер этой женщины мог бы улучшиться, если бы она немного распустила шнуровку, в то время как Тристан лениво осведомился:
– Как проходит траур? – В ответ на возмущенный взгляд мачехи он жизнерадостно добавил: – Надеюсь, сегодня привезут еще какую-нибудь новую мебель?
– Нет. Никакой мебели.
– Ах да, конечно, сегодня ведь среда – день ювелира! На этот раз он привез изумруды или рубины?
– Ты становишься невыносимым.
– Что я могу сказать? – Улыбка Тристана стала холодной. – Это вы вдохновляете меня.
– Сегодня не ювелир, сегодня – день поверенного.
– А, теперь понятно, откуда расстройство.
Симона заставила себя улыбнуться.
– Думаю, мне пора ехать, – Она скромно опустила глаза. – Пожалуйста, передайте Эммалине мою благодарность за гостеприимство вместе с сожалениями по поводу того, что я не смогла задержаться дольше. – Симона повернулась к леди Локвуд: – Приятно было познакомиться с вами.
– Чего не могу сказать о себе, – скривилась леди Локвуд. – Дворецкий вас проводит.
Что можно было сказать на подобное прощание? «Надеюсь, вы скоро упадете с лестницы и сломаете свою мерзкую шею»? Ну уж нет! Решив быть выше этого, Симона усмехнулась.
– Я провожу леди Симону. – Взяв жакет, Тристан приподнял его, чтобы Симоне было удобнее надевать его.
– Как тебе угодно, но я хочу напомнить, что репутация леди Симоны определенно не является безупречной, – ледяным тоном заявила леди Локвуд. – Тем не менее вряд ли стоит порочить ее еще сильнее.
Симона нисколько не удивилась, когда Тристан, пожав плечами, взял ее под локоть, бросая открытый вызов правилам приличия.
– Если вы настолько этим озабочены, можете пройти следом за нами, – сказал он, не оборачиваясь. – Только советую немного приотстать, чтобы вам не пришлось слушать все отзывы о вас с моей стороны.
– Неужели твое низкое поведение не знает никаких границ?
– Конечно, знает, но эти границы распространяются гораздо дальше, чем ваши.
Пока Симона шла с Тристаном к выходу из особняка, она успела подумать, что нежелание Люсинды Таунсенд заниматься материнскими обязанностями – это немалое благо. Судя по всему, служащие, нанятые леди Локвуд для того, чтобы растить Эммалину, справились со своей задачей гораздо лучше, чем это могла бы сделать ее мать.
– Мне очень жаль, что ты оказалась в центре всего этого.
