Констанс Холл - Мой дорогой герцог

– Где лорд Салфорд? – Голос Келси разнесся эхом в мрачной тишине коридоров.

– Я… я не знаю, мисс. – Мэри бросила щетку в ведро и села на корточки, вытирая руки о фартук. – А в чем дело?

– В чем дело? – Келси била дрожь, но она старалась держать себя в руках.

Вторая девушка, пухлая и розовощекая, смотрела на Келси, как на помешанную.

Уоткинс вошел в холл с тряпкой для полировки мебели в руке. Он посмотрел на мертвенно-бледное лицо Келси и спокойно спросил:

– Что случилось, мисс Келси?

– Где лорд Салфорд? Отведите меня к нему, сейчас же!

– Он завтракает в столовой, мисс Келси. Что-то не так?

– Мне нужно поговорить с ним. Придется его побеспокоить. Пожалуйста, отведите меня к нему.

– Он не любит, когда его беспокоят. Вы же знаете правила.

– Если он боится, что я увижу его лицо, я войду спиной к нему. Но поговорю с ним! Сейчас же!

Уоткинс поколебался минуту, сунул тряпку в карман, взял свечу и сказал:

– Следуйте за мной.

В полном молчании они прошли по широкому коридору, который вел в библиотеку. Вместо того чтобы остановиться у двери в библиотеку, Уоткинс подошел к следующей двери. Из-за нее доносились громкие раздраженные голоса.

– Ты сделаешь, как я скажу, или я отошлю тебя обратно.

– Куда отошлешь? Меня никто не примет.

Келси подумала, что это голос его любовницы, и решила поумерить свой пыл. Уоткинс уже хотел постучать, но Келси схватила его за руку и прошептала:

– Не беспокойте его.

– Вы уверены? – прошептал в ответ Уоткинс.

– Да. Вы сможете передать лорду Салфорду послание?

– Конечно, – кивнул Уоткинс.

– Вот! – Келси вложила в руку Уоткинса клочья ткани. – У меня на кровати их лежит целая гора, кто-то изорвал мою одежду.

– Вашу одежду? – Уоткинс пришел в замешательство.

– Да, мою одежду. Я ничего не сказала лорду Салфорду про изорванные эскизы, но одежда – это уже слишком. Я шла по дороге, он чуть не сбил меня, когда ехал верхом. Я знаю, что не должна была быть в саду, но если он хотел меня проучить, мог сделать это, как нормальный человек. Не обязательно рвать на куски мою одежду. Только психически больной мог сотворить такое.

– Да, это ужасно, но вы уверены, что это сделал его светлость?

– Уверена. И очень сомневаюсь в том, что он нормальный.

– Могу поручиться, что он вполне нормальный, мисс Келси, – заявил Уоткинс.

– А я – нет. И именно поэтому, да и по другим причинам, о которых я сейчас умолчу, я намерена установить свое правило. Так и передайте ему. Поскольку он ограничил мое пространство бальной залой и спальней, я теперь буду запирать все двери. И он не сможет входить туда, когда ему заблагорассудится. И вот еще что. Цена фрески выросла до пятисот фунтов. И если он захочет снова проявить свой темперамент и уничтожить что-нибудь из моих вещей, цена будет продолжать расти. Тогда, возможно, он будет себя контролировать. И если он пожелает обсудить новые правила как взрослый умный человек, я буду в бальной зале. Пусть заранее уведомит меня о своем посещении. Спасибо, Уоткинс. – Келси похлопала Уоткинса по руке в знак того, что на него она не в обиде, повернулась и пошла по коридору.

Уоткинс покачал головой, глядя ей вслед. Его хозяин уже перешел на крик. Уоткинс взглянул на дверь столовой, и на лице его появилась улыбка.

Несколько часов спустя Эдвард сидел за столом, просматривая почту, но никак не мог сосредоточиться. Его мысли постоянно возвращались к Келси.

В дверь постучали.

– Войдите! – Эдвард догадался, что это Уоткинс, и продолжил читать письмо.

Дверь захлопнулась, и Уоткинс кашлянул.

– Да, Уоткинс?

– Я узнал, откуда был шум, ваша светлость. Эдвард положил письмо на стол, вытянулся в кресле и посмотрел на Уоткинса:

– Ну и где виновник?

Уоткинс замешкался, его губы сжались.

– Работает, ваша светлость.

– Я, кажется, приказал тебе привести его ко мне, чтобы уволить.

– Да, ваша светлость. – Уоткинс вынул из кармана тряпку и стал протирать стол.

– Если ты не прекратишь пылить, Уоткинс, и не скажешь мне всю правду, я задушу тебя собственными руками.

Уоткинс нисколько не испугался, подошел к бару и, протирая хрустальные графины, проговорил:

– Ну что же, ваша светлость, вы заставили меня сказать правду. Полагаю, виновница шума мисс Уолларил, только вряд ли вы ее уволите.

– Так это была маленькая чертовка? – нахмурился Эдвард.

– Да, ваша светлость.

– Она объяснила свой поступок?

– Особенно распространяться не стала, ваша светлость.

– Значит, соврала. – Легкая улыбка тронула уголки рта Эдварда.

– Она вообще все отрицала.

– Но ты все же догадался, что она врет?

– Она просто не умеет врать, ваша светлость.

– По-моему, умеет. И очень неплохо.

– Да, ваша светлость, но… – Уоткинс протер графин, осторожно вернул его на место и продолжил: – Но я все же не назвал бы ее лгуньей. Она врет, лишь когда хочет кого-то защитить.

– Кого же она защищала?

– Только прислугу, ваша светлость. Уронили поднос с едой, она взяла вину на себя. Возникли какие-то проблемы на кухне – сделала то же самое.

– О! – облегченно выдохнул Эдвард.

– Но кое-что совершенно необходимо обсудить с мисс Уолларил.

– Говори, – сказал Эдвард, гадая, что бы это могло быть. Он снова и снова прокалывал стопку бумаг ножом для вскрывания писем, с нетерпением ожидая ответа Уоткинса.

– Она просила передать вам, что установила свое собственное правило, ваша светлость.

– Неужели? – спросил Эдвард, заинтригованный и взволнованный одновременно. Он бросил нож и стал барабанить пальцами по краю стола, – Я даже боюсь спросить, что это за правило.

– Она сказала, что отныне вам не дозволено появляться без предупреждения в ее комнате или в бальной зале. Она будет запирать все двери в той части замка.

Эдвард помрачнел. Он догадался, почему она установила такое правило. Наверное, видела его лицо, когда он утром едва не наехал на нее. После прошлой ночи ей, наверное, неприятна сама мысль о том, что он дотрагивался до нее. Он стукнул кулаком по столу.

– Да кто она такая, чтобы устанавливать правила в моем собственном доме?!

Уоткинс подхватил листки, которые слетели со стола.

– Она просила также передать, что цена на фреску выросла до пятисот фунтов.

– Слишком дерзко! – Эдвард снова стукнул по столу. Уоткинс поймал бумаги, прежде чем они слетели со стола.

– И еще сказала, что цена будет расти и дальше, если вы нарушите ее правило.

– Что ты, черт побери, говоришь! – Эдвард встал, отшвырнув кресло так, что оно упало. – Передай ей, пусть немедленно придет в библиотеку!