В плену удовольствия - Элизабет Торнтон
Он с беспокойством взглянул на часы. Пожалуй, некоторая толика новых впечатлений поможет изгнать из мыслей волнующий образ Евы Диаринг.
* * *
В среду вечером леди Сэйерс в компании своих гостей возвращалась из оперы в свой дом в Кеннингтоне. В экипаже находились всего четыре пассажирки, так как Лидия отправилась с визитом к своей подруге на Мэрилебон. Беседовали, в основном, две пожилые леди, а Ева и Анна рассеянно слушали их болтовню, разглядывая в окно скопления карет, прогуливающихся пешеходов, факельщиков и лакеев, наводнивших улицы.
Их экипаж тащился медленно, словно улитка, но Еве это было только на руку. Она обдумывала, каких красок стóит добавить в ту сцену, которую собиралась написать для своей новой книги.
У входов окружающих домов висели зажжённые лампы, которые вместе с уличными фонарями давали достаточно света, чтобы Ева могла хорошо разглядеть спешащих по улице поздних гуляк. Ей в глаза бросилась одна парочка. Джентльмен покидал дом, а леди прощалась с ним с видимой неохотой. Ева не была наивной и прекрасно поняла, что это вовсе не любящий муж покидает свою жену. Ярко-красное платье женщины, распущенные волосы, каскадом падавшие на плечи, а также ее непринуждённые манеры довольно ясно указывали на принадлежность дамы к полусвету — той скрытой части общества, куда были вхожи знатные и состоятельные мужчины и о которой ничего не должны были знать благовоспитанные дамы.
В глазах Евы заплясали лукавые искорки. Писателю приходится полагаться на своё воображение, чтобы восполнить недостаток знаний. Вряд ли её родственники мужского пола расскажут о том, что происходит за закрытыми дверями. Интерес, проявленный мисс Диаринг к этой теме, только шокирует мужчин, и они будут всячески отрицать само существование дам полусвета. Какой вздор! Она же не наивное дитя. Ева — светская дама, как и многие из её читательниц.
Тут карета остановилась, и послышались голоса рассерженных кучеров, которые проклинали своих сотоварищей из других экипажей, перегородивших им дорогу. Но взгляд Евы был по-прежнему устремлён на парочку, стоящую под фонарём на верхней ступеньке дома на углу Хеймаркет и Пэлл-Мэлл. Весьма занятное зрелище. Дама явно пыталась уговорить джентльмена вернуться в дом, но он заставил её замолчать поцелуем, который Ева назвала бы глубоким и страстным, затем развернулся и быстро спустился по лестнице.
Улыбка Евы моментально погасла. Мужчиной, который выставил свои отношения с дамой полусвета на всеобщее обозрение, оказался не кто иной, как Эш Денисон! Тот самый Денисон, который явился на симпозиум и позволил себе высмеивать её книги. Забавное совпадение.
— Ева, что случилось? К чему этот сердитый взгляд?
Она тут же перестала хмуриться, улыбнулась тёте и сказала первое, что пришло в голову:
— Я вспомнила о Декстере. Надеюсь, он не слишком по мне скучает. Мы уехали из дома довольно давно, а Декстер не привык к тому, чтобы за ним присматривал кто-то другой.
Ева надеялась, что это объяснение прозвучит правдоподобно, ведь всё её внимание было сосредоточено на том, чтобы не попасться на глаза лорду Денисону. Она даже не стала говорить вслух о том, что видит его, чтобы леди Сэйерс не пришло в голову окликнуть своего знакомого. То, что Еве сейчас хотелось высказать этому распутнику, нельзя было произносить в приличном обществе.
Наконец карета сдвинулась с места, и разговор перешёл на спектакль, который дамы только что смотрели. Мисс Диаринг всячески пыталась выбросить из головы мысли об Эше Денисоне, что было не так-то легко сделать, ведь обсуждаемая опера посвящалась знаменитому покорителю женских сердец Дону Жуану, на которого лорд Денисон был так похож. Но Ева проявляла упорство, даже смеялась и в нужный момент высказывала свои наблюдения.
* * *
Ночью ей приснился Эш Денисон, но на сей раз он не критиковал творчество миссис Бэрримор. Он сидел за секретером Евы и читал роман, который она сейчас писала, делая на полях многочисленные заметки. Она тоже была там, укутанная с головы до ног в мерцающий малиновый атлáс.
— Что вы делаете? — поинтересовалась Ева.
В своём сне она ничуть не сердилась на лорда Денисона. Еве казалось, будто она парит в воздухе. Нежные прикосновения атлáса ласкали кожу, а юбки тихо шелестели при каждом её движении. Волосы Евы рассыпались по плечам, и она рукою отбросила их назад.
— Пишу вам советы, — ответил Эш, не отрываясь от своего занятия. — Но вы не обязаны им следовать, если не сочтёте нужным.
Ева заглянула ему через плечо и бегло просмотрела заметки.
— Вы хотите, чтобы я сделала негодяя героем моей книги? — спросила она и рассмеялась мягким хрипловатым смехом.
— Не негодяя, а повесу.
— Как вы? — поддразнила она Денисона.
Эш поднял на неё взгляд, и выражение его лица тотчас же стало серьёзным.
— Ева? — промолвил он. — Вы выглядите по-другому.
Она удивлённо распахнула глаза:
— Правда?
— Вы прекрасны. Восхитительны. Это платье смотрится на вас великолепно. Вам нужно всегда носить красное.
Ева сделала танцевальное па:
— Благодарю вас, сэр.
Эш медленно встал и положил руки ей на плечи. Он выглядел так, словно внезапно прозрел.
— Вы поразили меня до глубины души, — пробормотал Эш. — Вы совсем не такая, какой хотите казаться. Ева, прошу вас, позвольте мне научить вас получать удовольствие. Вы ведь тоже этого хотите.
Эш явно собирался её поцеловать, и Ева не стала его останавливать, ведь это всего лишь сон. А она не несёт ответственность за то, что происходит в её снах.
Ева приподняла голову и встала на цыпочки. Губы Эша почти касались её губ. Она замерла в предвкушении удовольствия. Почему же он остановился?
— Вы проказница, Ева! — прошептал Эш. — О, снаружи вы спокойная, а внутри — пылкая.
Ева нахмурилась:
— Я уже слышала нечто подобное. И это вы внутри пылкий. Я же сплю, правда? Это всего-навсего сон.
Не успели эти слова сорваться с её губ, как всё, что прежде казалось таким реальным и важным, растворилось в клубящейся пелене, и Ева осталась одна.
Глава 5
На следующий день у дверей дома леди Сэйерс остановился экипаж, и Эш помог выйти своей бабушке и Аманде. Особняк — его так и называли, с большой буквы — был частью одного из красивейших лондонских районов, который, по сути, находился уже за городом. Дом стоял на южном берегу Темзы, обилием огородов
