Лоретта Чейз - Вчерашний скандал

— Действительно, тяжело, — отвечала леди Купер. — Напоминает мне о моей брачной ночи. Каким неприятным опытом она оказалась. Почти отбило у меня вкус к этому делу.

— Так обычно бывает с первым мужем, — сказала леди Вискоут. — Это из-за того, что девушка молода и знает только, что и куда.

— А может быть, она даже и этого не знает, — поддержала её леди Купер.

— Как следствие, она не знает, как его научить, — продолжила леди Вискоут.

— А к тому времени, когда узнает, муж уже не подлежит обучению, — вздохнула леди Купер.

Леди Вискоут наклонилась к Оливии, которая сидела вместе с Бэйли на противоположном сиденье:

— Всё же это было не так плохо, как можно подумать. Наши родители выбрали нам первых мужей, они были вдвое старше нас или даже больше. Но это давало неплохие шансы остаться молодой вдовой. Будучи старше и мудрее, мы лучше знали, как получить то, что нам нравится во второй раз.

— Некоторые из нас вначале испытали второго мужа прежде, чем согласиться на брак, — добавила леди Купер.

— А были такие, кто не стал обременять себя повторным замужеством, — хихикнула леди Вискоут.

Оливия знала, что они намекают на прабабушку. Она была абсолютно верна своему супругу. После его смерти она не хранила верности никому.

— Что ж, пока мы оставили булыжники позади, — весело сказала она, когда карета снова пришла в движение.

Даже роскошный, хорошо оснащённый рессорами экипаж, вроде этого, был сооружён для долгих и ухабистых дорог и длительных путешествий. Он не создавался, как городские экипажи, исключительно для комфорта. Колёса грохотали по камням, создавая шум и обеспечивая тряскую езду.

Весь последний час леди перекрикивали стук колёс кареты и подпрыгивали на сиденьях. Оливия кричала и прыгала вместе со всеми. Она испытывала болезненные ощущения в спине и нижней части тела, хотя церковь в Шордиче, от которой отсчитывалось расстояние от Лондона, находилась всего в миле с четвертью позади.

Но теперь дома стали мелькать реже, дорога стала ровнее. Карета поехала с чуть большей скоростью, и следующая миля прошла быстрее, чем предыдущая. Они пересекли заставу Стамфорд и поднялись на Стамфорд-Хилл. Говорят, что с его вершины можно увидеть Собор Святого Павла.

Оливия встала, чтобы поднять оконную раму. Она высунулась в окно и посмотрела назад, но ночь была тёмной. Она могла разглядеть только редкие бледные отсветы уличных фонарей и немного больше света из больших зданий, где балы будут длиться ещё несколько часов. Луна не взойдёт до рассвета, когда от неё не будет никакой пользы, даже если бы она не находилась только в начале фазы, похожая на тоненький серпик.

Оливия поставила раму на место и упала на сиденье.

— Его ещё не видно? — спросила леди Купер.

— О, нет, слишком рано, — ответила Оливия. — Мы уедем уже далеко по дороге к тому времени, когда он нас догонит. Слишком далеко, чтобы повернуть назад.

— Было бы ужасно, если бы пришлось разворачиваться обратно, — сказала леди Вискоут.

— Это самое замечательное, что мы делали за долгое время.

— Эти нынешние времена, они такие скучные.

— Не то что в былые дни.

— Что это было за время, моя дорогая, — произнесла леди Купер. — Жаль, ты не знаешь, как это было.

— Мужчины так красиво одевались, — добавила леди Вискоут.

— Как павлины, в точности.

— Но, несмотря на все шелка и кружева, они были более необузданными и дикими, чем теперешнее поколение.

Кроме Лайла, подумала Оливия. Но он вырос среди Карсингтонов, которые не были ручными, даже самые цивилизованные из них.

— Помнишь, как Евгения повздорила с лордом Дрейхью?

Леди Вискоут кивнула:

— Как я могу забыть? Я тогда только вышла замуж, а она была самой экстравагантной из вдов. Он стал чересчур деспотичным, по её словам, и она не стала мириться с этим. Она сбежала.

— Он её выследил, — продолжила леди Купер. — Она уехала к лорду Мордену в Дорсет. Какой скандал был, когда Дрейхью нашёл их!

— Мужчины устроили дуэль. Она длилась целую вечность.

— В те дни дрались на шпагах.

— Настоящее сражение. Никаких двадцати шагов и спуска крючка. Тут только и нужно, что прицелиться.

— Но шпага совсем другое дело, она требует мастерства.

— Проблема была в том, что оба джентльмена в равной степени искусно владели клинком. Они хорошо друг друга поцарапали, но ни один не мог одержать верх и ни один не хотел сдаваться.

— В конце концов, они свалились без сил, оба. Не смогли биться до смерти, так дошли до полного изнеможения.

— Вот это были деньки, — леди Вискоут испустила ностальгический вздох.

— О, да, дорогая. Мужчины были мужчинами, — леди Купер тоже вздохнула.

Мужчины всегда остаются мужчинами, подумала Оливия. Меняется только внешняя упаковка, но не мозги.

— Не бойтесь, — сказала она. — Нам не нужны мужчины, чтобы повеселиться. С ними или без них, я знаю, нам предстоит грандиозное приключение.

Лайл приехал в Ормонт-Хаус, когда карета, нагруженная багажом и прислугой, поехала вдоль по улице.

Если повезёт, это первая карета, а не последняя.

Но он не полагался на удачу.

Перегрин уплатил кучеру кэба, взбежал по лестнице и заколотил в дверь.

Дворецкий вдовствующей графини, Дадли, открыл дверь. Когда взгляд слуги упал на Лайла, то бесцветное выражение его лица сменилось досадой. Без сомнения он был готов вызвать лакея, чтобы вышвырнуть незваного гостя на улицу.

Несмотря на то, что другие царапины и синяки графа Лайла быстро заживали, его подбитый глаз стал ещё более красочным: зелёным, с красным, фиолетовым и жёлтым. В спешке он оставил шляпу и перчатки в клубе. Николс ни за что не выпустил его из дома в подобном состоянии, но Николса не было рядом, чтобы позаботиться о нём.

Однако мудрые и опытные дворецкие не спешат с выводами. У Дадли ушла минута на то, чтобы скрупулёзно изучить странного мужчину, стоящего на пороге в тот час, когда пьяницы, бродяги и взломщики выходят на охоту.

Лицо дворецкого разгладилось до его обычного бесстрастного выражения, и он проговорил:

— Добрый вечер, лорд Лайл.

— Он уже здесь? — донёсся из-за спины дворецкого надтреснутый, но хорошо слышный голос. — Проси его, проси.

Дворецкий поклонился и отступил в сторону. Лайл ворвался в вестибюль. Он услышал, как за ним захлопнулась дверь, пока он следовал в большую переднюю.

Там стояла вдовствующая графиня Харгейт, опиравшаяся на свою трость. На ней было одеяние в оборках и кружевах, которое давно вышло из моды еще в те времена, когда парижская чернь штурмовала Бастилию.