Эмилия Остен - Жена шута
– На вашем месте, маркиз, я бы не требовал от графа сочинить еще один комплимент, иначе состоится новая дуэль, – сказал, смеясь, Беарнец. – Если граф де Грамон проиграет схватку, он принесет извинения. А чего хотите вы, Ренар?
– О, сущего пустяка. Видите ли, мой принц, если я – осел, то этот юноша – определенно, петух. Чтобы на нашей ферме царило благолепие, проигравший маркиз залезет… да вот хотя бы на этот стол, встанет на нем и прокукарекает три раза.
Многие захохотали, и даже Колетт улыбнулась.
– Впрочем, – грустно продолжил граф, – сие достославное зрелище вряд ли усладит наши взоры. Я уже проиграл – увы! Со времен отрочества не держал оружия толком! – и он повертел рапиру так и этак, выписывая ею немыслимые кренделя.
– Хорош, а? – пробормотал Кассиан, наклоняясь к Колетт и дыша на нее винными парами. – Принц любит посмеяться, а Ренар умеет его рассмешить…
– Вам это тоже кажется смешным, барон?
– Ну конечно!
Колетт вздохнула и подумала о том, что многого еще не знает о настоящем веселье. И, пожалуй, знать не хочет.
– Хорошо, так тому и быть! – согласился Беарнец. – Условия приняты. Начинайте! – и съел виноградину.
Колетт подалась вперед.
Противники встали друг напротив друга; солнечные пятна, пробравшиеся между листьями платанов, скользили по их одежде, лицам и узким клинкам, и выглядело это не страшно, а красиво. Колетт немного успокоилась. Вправду, что может случиться в присутствии принца, с затупленным оружием? Ренар не умеет сражаться – Ренар проиграет, и все.
Маркиз, не в силах ждать, пошел на противника, грозно выставив перед собой рапиру.
– Говорят, он хороший фехтовальщик, – заметил Кассиан.
И действительно, держался Дюблан отлично. Он был уверен в себе и сделал первый выпад, несомненно, достигший бы цели, если бы Ренар не сделал шаг назад. Граф де Грамон неловко взмахнул рапирой, но это даже отдаленно не напоминало выпад.
– Ренар, что же вы! – крикнул принц. – Вы не мух отгоняете!
Дюблан наступал, граф отступал – они ходили кругами по поляне, и выглядело это смешно: как будто обозленный пес преследует ошалевшего облезлого лиса, попавшего на скотный двор. Несмотря на комичность действа, Колетт было вовсе не до смеха. Ей вдруг стало обидно, что все эти люди, называющие себя по меньшей мере хорошими знакомыми графа де Грамона, так откровенно потешаются над ним.
Он не виноват, что слаб здоровьем, не блещет фехтовальными талантами и взял на себя роль ехидного шута при королевском дворе Наварры. Колетт до сих пор не знала, зачем Ренар избрал именно этот путь, и у нее недоставало смелости спросить. Только вот сегодня она непременно поинтересуется – потому что смотреть, как он уворачивается от выпадов маркиза, было невыносимо.
– Эй, сударь, вы совсем меня загоняли! – громко пожаловался Ренар, когда рапира Дюблана в очередной раз проткнула воздух. – Я устал бегать. Давайте уже покончим с этим!
И он остановился.
Обрадованный маркиз пошел в атаку, а дальнейшее сложилось для Колетт в очень короткую, но выразительную сценку. Ренар, вставший в защитную позицию, однако державший шпагу крайне неуверенно, неловко выронил оружие – в тот самый момент, когда Дюблан несся на него, словно разъяренный бык. И, конечно, граф наклонился за уроненной рапирой – ведь без нее сражаться было бы немыслимо! Наклонился так удачно, что не ожидавший подобного поворота маркиз налетел на него, споткнулся и во весь рост растянулся на траве. Подхватив свою рапиру, Ренар отскочил и пинком вышиб из руки упавшего противника оружие. Затупленный клинок уперся между лопатками Дюблана, а для верности граф поставил ногу ему пониже спины.
– Вы проиграли, грозный петух, – с сожалением объявил Ренар. – Осел требует награды.
– Браво, браво! – крикнул Генрих и захлопал в ладоши. Колетт только сейчас заметила, что крепко вцепилась в ручки кресла, и медленно разжала пальцы.
– Я ведь говорил, что это забавно, – хмыкнул Кассиан, ничуть таким исходом не удивленный, и Колетт сообразила:
– Он всегда так поступает?
– Ренар в этом хорош, – кивнул барон. – Наваррский двор давно осведомлен о его манере вести дуэль, а новички обычно идут в расставленную ловушку. Он не может равняться с ними в силе и умениях, зато берет хитростью.
– Значит, рапиру он уронил специально?
– А? Нет. – Кассиан беззаботно махнул рукой. – Это всегда случайность.
– Случайность, повторенная несколько раз, становится закономерностью, – уверенно проговорила Колетт.
Кассиан с удивлением посмотрел на нее, как будто она изрекла нечто потрясающее.
– Преклоняюсь, мадам, – с искренним восторгом произнес он. – Сопроводить вас к мужу?
Когда они подошли, маркиз уже поднялся и смотрел на Ренара с самым мрачным видом. Граф взял Колетт под руку и шепнул:
– Как вам понравилась моя дуэль?.. Ах, впрочем, обсудим это позже. – С любезной улыбкой он посмотрел на противника. – Что ж, придется признать, что мой комплимент был хорош, сударь? Пришло время получать награду. Просим вас! – и он широким жестом указал на стол. Дюблан, наградив графа злобным взглядом, медленно пошел в указанном направлении. Возможно, в иной ситуации он оспорил бы столь возмутительное требование, однако здесь присутствовал принц, согласившийся с условиями дуэли, – а принц ничего не сказал.
– Ренар, – Колетт тронула мужа за рукав, – выполните одну мою просьбу, умоляю.
– Вы умоляете меня? – удивленно вскинул брови де Грамон. – Не стоит. Говорите, чего вы желаете, и я дам это вам.
– Освободите его от этого унижения, – она кивнула на Дюблана. – Он всего лишь мальчишка. Не стоит оскорблять его. Вы победили – этого хватит.
Прищурившись, Ренар смерил жену оценивающим взглядом, а затем громко произнес:
– Эй, сударь!
Маркиз обернулся.
– Моя дорогая супруга, – сказал граф де Грамон, не отрывая глаз от Колетт, – обладает прекрасным, нежным сердцем. Это делает ее лучшей женщиной на земле… и спасает вас. Не стоит залезать на стол, там полно блюд, и не стоит кукарекать – петухов довольно в ближайшей деревне. Условия меняются. Возьмите в дар мою шпагу, мне самому она вряд ли пригодится. Вы сражались прекрасно. – И тихо добавил, обращаясь к Колетт: – Так вы хотели?
Она кивнула, чувствуя комок в горле. За полгода ее жизни с Ренаром он еще ни разу не поступал так – как герой ее романов, справедливо и благородно. Его не волновало, как отнесутся к нему обиженные им люди. Но сегодня он отступил от законной добычи. Ради жены.
– Сударь, – еле выговорил маркиз, на чьем лице недовольство уступило место потрясению, – но вы победили и вправе…
– Вправе решать, что делать с этой победой, – перебил его Ренар. – Милосердие – это не ко мне. Но милосердия моей супруги хватит на нас обоих. Берите мою шпагу, вон она, и пусть это будет вашим наказанием. – Он заговорщически понизил голос: – Отвратительная сталь, я вам скажу.
