Кэтлин Вудивисс - Зимняя роза
— Какой-замечательный-вечер-на-улице! Пойду-ка-я-про-гуляюсь!
Эйвери быстренько извинился, кивнув головою, и выскочил из помещения с такой скоростью, что фалды его сюртука взвились в воздух. Дверь в башню с грохотом распахнулась, после чего громко захлопнулась и плотно закрылась на щеколду.
Фэррелл посмотрел на Эриенн и пожал плечами. Она посмотрела на Пейна, который сохранял обычное спокойное выражение лица. Поведение Эгги также во многом было привычным, хотя шея ее постепенно багровела, плечи начали странно подрагивать, а уголок рта слегка подергиваться. Под взглядом Эриенн женщина выдавила из себя непонятный глухой кашель и поспешила из зала.
Когда дверь за ней закрылась, то до них донеслись приглушенные звуки, очень напоминающие сдавленный смех.
К вечеру следующего дня желудок Эйвери успокоился настолько, что позволил ему выйти из своей комнаты в поисках спальни Эриенн. Было поздно, и все уже легли спать. Эйвери решил, что это его последний шанс переговорить с Эриенн наедине, потому что они с Фэрреллом планировали утром ехать в Мобри. Предыдущая ночь прошла в отчаянных попытках успокоить взбудораженные внутренности. Эйвери представить себе не мог, что за недуг одолел его; он грешил на еду, однако она никак не повлияла на остальных. Эйвери страшно переживал, что это может быть что-то серьезное, отчего у него еще сильнее разгоралось желание выбить из дочери приличную сумму.
На стене коридора второго этажа остались зажженными лишь несколько свечей. С помощью невинных вопросов Эйвери выяснил у Фэррелла, как пройти к спальням лорда и его леди. Он осторожно добрался до комнат и крадучись приблизился к двери спальни лорда Сэкстона. Из-под двери не было видно света, из комнаты не доносилось ни единого звука, вследствие чего Эйвери решил, что Сэкстон спит мирным сном.
Уже более уверенно, но по-прежнему стараясь не производить шума, пока не станет окончательно ясно, что дочь находится одна, Эйвери двинулся по коридору к комнате Эриенн. На этот раз он обнаружил луч света, пробивающийся из-под двери. Подойдя ближе, Эйвери приложил ухо к деревянным панелям. К своей досаде, он услышал, как Эриенн с кем-то приглушенно разговаривает, но остался на месте в надежде, что она говорит со служанкой. В этот момент в комнате раздался взрыв мужского смеха, и Эйвери чуть не свалился от потрясения, прежде чем сумел собраться с мыслями и еще плотнее прижаться ухом к двери.
Прожурчавший ответ Эриенн не оставил никаких сомнений относительно личности ее собеседника.
— Кристофер, будьте серьезны. Ну как я смогу сосредоточиться и подыскать имя для нашего ребенка, если вы будете меня так дразнить?
Эйвери вытаращил глаза, а лицо у него стало такого же малинового цвета, как и накануне вечером. Ему хотелось проломить дверь, оторвать этого подонка от девчонки и превратить его в кровавое месиво, однако он отбросил эту мысль из-за опасения, что с ним могут поступить еще хуже. Осторожность не загасила разгорающуюся в нем ярость. Эйвери презирал Кристофера Ситона, и от одной мысли, что этот человек добрался до его девки и обрюхатил ее, все в нем закипало от гнева. Родственник он был или нет, но лорд Сэкстон свалял дурака, доверив ему свою жену. Не удивительно, что она сияет в присутствии лорда Сэкстона, когда этот подлец Ситон забирается ей по ночам между ляжек.
Эйвери покинул коридор и вернулся в свою комнату. Положительную сторону в измене дочери мужу он видел в том, что Эриенн теперь может оказаться более сговорчивой и раскошелиться, чтобы скрыть свою неверность, а это для Эйвери могло обернуться выгодой.
На следующее утро Эриенн рано выбралась из объятий мужа и спустилась вниз. Она была удивлена, увидев, что отец ждет ее. Однако выражение его лица заставило Эриенн насторожиться. Губы у него были задумчиво поджаты, а голова покоилась на воротнике сюртука, словно у самодовольной черепахи. Он, не отрываясь, смотрел, как Эриенн прошла но комнате, и когда она приблизилась к нему, чтобы поставить чайные приборы, ей показалось, что отец ухмыльнулся.
— Что-то не так, отец?
— Может быть.
Эриенн уселась в кресло напротив и стала неторопливо попивать чай.
— Вы о чем-то хотели поговорить?
— Возможно.
Не желая ввязываться в беседу, которая, без сомнения, свелась бы к жалобам на его горькую долю, Эриенн пила чай и ждала.
Эйвери прислонился затылком к высокой спинке кресла и пробежал глазами по развешанным на стенах рыцарским атрибутам, гобеленам и портретам.
— Понимаешь, дочка, я был щедр по отношению к матери и семье. Ты ни в чем не нуждалась, пока я мог себе это позволить.
Хотя Эриенн и было что возразить, она промолчала. Всем давно было известно, что Эйвери Флеминг был из тех людей, кто идет на поводу у своих слабостей; она и Фэррелл имели дом и хоть какое-то образование только благодаря усилиям матери. Эриенн не интересовало мнение Эйвери.
— Мне приходилось тяжело после смерти твоей матери, — пожаловался он. — В печали о ней я иногда забывался, топя свое горе за игральным столом. Дни мои были наполнены болью, когда я познакомился с этим янки и он обвинил меня в шулерстве.
— Но ведь он был прав, — резко возразила Эриенн.
При виде его вытаращенных от удивления глаз она вопросительно подняла бровь:
— Помните, вы как-то признались мне в этом?
Эйвери резко откашлялся и пожал плечами, отводя взгляд в сторону.
— Это от отчаяния. — Он поднял вверх руку, оправдывая свои действия. — К тому же этот человек был вполне обеспечен и мог себе позволить проиграть. Либо он, либо я, девочка, а от него бы не убыло, в то время как я… что ж, ты видишь, с чем он оставил меня.
— Отец, — бесстрастно проговорила Эриенн, — жульничество ради денег не лучше воровства, а вы жульничали.
— А как ты назовешь своего Кристофера Ситона, который носится по окрестностям и совершает убийства? — спросил Эйвери.
В синих глазах сверкнул огонь.
— Он расправлялся с преступниками, которые заслужили смерть за жестокие убийства невинных людей. — Она подняла руку. — А за это убивала и я. И Фэррелл. Мы наткнулись на шайку разбойников, которые напали на экипаж, и мы стреляли в них и убили нескольких человек, чтобы спасти девушку.
— Девушку?
— Мисс Беккер, — назвала Эриенн имя с холодной улыбкой. — Если потребуется, то она подтвердит мое заявление и то, что ночной всадник напал на разбойников и помог ей и Фэрреллу бежать.
Эйвери терзало любопытство.
— Фэррелл ничего мне не сказал о ней.
Эриенн вспомнила о нежелании брата довериться отцу и не стала рассказывать дальше.
