Янтарный след - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Он задумался, опираясь на копье, и, в бычьей шкуре, составлявшей всю его одежду, выглядел как старый пастух, всю жизнь ходивший за скотом – из тех, что жили тысячи и десятки, может, даже сотни тысяч лет назад. Сколько раз я наблюдала, как такие мирно умирали, сидя на камне и привычно опираясь на посох, пока их стадо паслось, не замечая, что пастух уже его не видит.
Хеймдалль сошел с места и посторонился.
– Ты слишком хитра, и мне не под силу преградить тебе путь. Ступай, но знай – там внутри ты встретишь противников посильнее меня!
Я улыбнулась ему и прошла мимо. Едва я вступила в ворота Асгарда, как все во мне изменилось: белизна пепла сменилась солнечным цветом золота. Платье, волосы, даже глаза – все сделалось золотым, кожа приобрела золотистый отлив. Будто солнце, двигалась я меж палат Асгарда, пока не вышла на Поле Света, где вечно колыхались травы, будто волнуемые ветром волны. Передо мной был Чертог Радости, окруженный садом с пурпурной листвой, под золотой крышей. Кто скажет, что мне здесь не место?
Когда я вошла, они уже ждали меня там все, рассевшись на свои троны: мужчины с одной стороны, женщины с другой. По углам жались валькирии, пытаясь спрятаться друг за дружку – думали, я пришла потребовать их назад. На главном престоле сидел Хёнир – огромным ростом он выделялся даже среди них. Продолговатое лицо, узкий высокий лоб, небольшие глубоко посаженные глаза, нахмуренные темные брови, золотистая бородка, буйные длинные пряди волос цвета светлого пламени. Звезда прирученной птичкой сидела у него на плече, слепя взор каждого, кто пытался взглянуть ему в лицо. Он был воистину прекрасен и вид имел очень величественный. Им можно было залюбоваться, но я знала, зачем ему эта звезда. Если суметь взглянуть сквозь сияние, то видна некоторая растерянность в его серо-голубых глазах. Он хорош в открытой схватке, но когда надо рассуждать, взвешивать, решать, искать пути к согласию, прикидывать последствия и подставлять плечи под груз ответственности – он теряется и нуждается в советах. Не знаю, почему именно он сменил Тюра на этом престоле. Возможно, вместо калеки асы выбрали самого совершенного телом. А может… тому, кто его сюда усадил, как раз нужны были тайные несовершенства его духа.
Возле Хёнира сидел Тюр – тот, что лишился звания верховного правителя асов, когда потерял руку, – а за ним Мимир. О́дин разместился после Мимира. Сейчас он имел вид красивого мужчины средних лет, со светлыми волосами, черными бровями и яркими голубыми глазами. Он будто бы сидел в общем ряду, но вокруг его неприметно клубилась тьма, будто плащ, и в ней посверкивали звезды. Благодаря этой тьме я поняла: он опасается меня. Этот тайный страх не шел к его красивой внешности – сама эта внешность была щитом, за которым он прятался, но тьма, его истинная сущность, так и сочилась сквозь этот миловидный облик.
При виде меня все они встрепенулись, но никто не нашел слов. Бегло оглядываясь, я видела, как мое сияние золотит их изумленные лица.
– Привет и здоровья вам, асы! – сказала я. – Привет и здоровья тебе, владыка Асгарда!
– Кто ты? – осторожно спросил Хёнир – будто не знал.
Мимир придвинулся к нему и что-то шепнул.
– Мое имя – Гулльвейг, и думаю, что найду у вас здесь хороший прием.
– Я так не думаю! – закричал Локи. Ему трон не полагается, и он сидел просто на скамье, с детьми асов. – Не ты ли учишь людей, альвов и двергов жажде золота, из-за чего они совершают немало преступлений? Убийств, краж и ограблений!
– Кто это собирается меня упрекать? – удивилась я. – Тот, кто, томимый похотью, три года жил с ётуншей и породил троих детей, которые сделаются губителями света? Ты, Один, погибнешь в схватке с Волком Фенриром, а ты, Тор, – с Мировой Змеей. Ты, Тюр, лишился руки и главенствующего положения по вине одного из этих детей – твоего пасынка, раз уж его родила твоя жена. Вы знаете это, и все же позволяете их отцу сидеть с вами на одной скамье, за одним столом!
– Как ты смеешь пророчить нам гибель, гнусная ведьма!
С ревом Тор вскочил на ноги и метнул в меня свой знаменитый молот…
Как будто я сказала что-то такое, чего они сами не знали. И не знали, что это правда.
Удар был куда сильнее, чем от Хеймдаллева копья. Пламя разом охватило меня – я даже не успела ощутить боль, как белая вспышка опала.
Я снова стояла среди облака пепла от прежнего облика. Я снова стала собой, но теперь напоминала первую зеленую проталину среди снега. Белая кожа, серебристые волосы, зеленое платье. А глаза – черные, как «глазки» на стволе берез.
По палате пролетел громких вздох – в нем смешались испуг и восхищение. О́дин подался вперед, впиваясь в меня глазами, остальные отшатнулись.
– Так вот кто ты… – медленно выговорил он. – Невеста Ванов…
– Та гнусная ведьма, что родилась от похотливого союза родных сестры и брата! – Из-за его престола высунулся Локи, еще более бледный, чем раньше, а его черные волосы стояли дыбом. Черты его лица, и без того не слишком привлекательные, сейчас были в таком беспорядке, будто он с трудом удерживал на себе человеческий облик. – И сама блудит с собственным братом!
– У меня не наберется столько похоти, ты ведь украл у меня большую часть! – улыбнулась я ему. – Я и раньше ее столько не имела, чтобы вожделеть ётунов, а ты в этом не знаешь себе равных!
– Оставь его! – О́дин махнул рукой на своего побратима, и тот снова спрятался. – Зачем ты пришла?
– Ты прекрасно знаешь зачем. – Я приблизилась к нему, сделав несколько шагов по тающему пеплу. – Ты нарушаешь мои права и бесстыдно вмешиваешься в круговорот жизни и смерти. Ты похищаешь людей, запираешь их здесь, у себя, чем мешаешь им возродиться, и нагло обкрадываешь будущее человеческих родов – тех, что сотворили мы с Хеймдаллем, пока о вас, асах, никто в Среднем Мире еще и не слышал. Тебе, Хёнир, как верховному владыке Асгарда и вождю асов, я приношу жалобу на твоего
