Янтарный след - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Узнав обладателя спины, она прикусила губу от негодования. Ей хотелось закричать, даже ударить его чем-нибудь, но она сдержалась – богиня не может вести себя, как обычная вздорная бабенка.
В это время Хлёдвир обернулся. На груди и на плече его темнели кровоподтеки и багровые следы ушибов – он не вышел из поединков невредимым, и вид этих ран порадовал Снефрид.
– А, это ты, богиня! – Хлёдвир криво ухмыльнулся; он еще не успокоил дыхание, видно, бежал в темноте со всех ног, чтобы оказаться дома не позже других. – Ну как, не обмочила подол со страху, когда твои заклинания сработали?
Снефрид всегда была находчивой женщиной, но сейчас слишком много слов просилось на язык. Так вот что он о ней думает? Что она из тщеславия прикидывается колдуньей?
– З-зачем ты это сделал? – изо всех сил стараясь выглядеть спокойной, спросила она, но негодование прорывалось дрожью в голосе. – Зачем ты влез в это дело?
– Хотел тебе немножечко помочь, – так же улыбаясь, Хлёдвир бросил свою мокрую от пота рубаху и направился к Снефрид. – Было бы обидно притащить столько уважаемых людей ночью на поле, чтобы ты помахала там твоей палкой и ничего из этого не вышло.
В ответ Снефрид лихорадочно расхохоталась.
– Если я… – Смех мешал ей говорить, и от этого речь звучала далеко не так внушительно, как ей бы хотелось. – Помахала палкой… Какой ты добрый! Если я скажу, что дух Сэмунда пришел и готов был заговорить со мной, ты ведь не поверишь?
– Я-то не такой дурачок, как эти все, – Хлёдвир подошел к ней почти вплотную, и она попятилась. – Зато теперь у них есть решение, о тяжбе можно забыть. Они должны быть мне благодарны.
– Стейн пропал! Он не вернулся домой! Что если он в темноте свернул себе шею – тебя и это позабавит?
– Кто виноват, что он такой трус? Лежит где-нибудь под камнем и скулит от страха. Найдут его, не переживай.
– Ты помешал… – Снефрид сглотнула и сердито уставилась на Хлёдвира. – Ты помешал людям узнать правду. Дух сказал бы, какова была его воля на самом деле. Но после такого срама я больше не пойду его тревожить. Теперь это просто опасно.
– Так ты хочешь сказать, что настоящая сейд-кона? – Хлёдвир снова придвинулся, так что она ощутила запах пота от его полуобнаженного тела.
– Я могла бы узнать правду. А ты навязал им ложное решение и навек лишил Стейна наследства. Считай, что ты ограбил невинного человека ради забавы.
– Человек с заячьим сердцем не заслуживает никакого наследства. Он доказал, что внук рабыни. Но если тебе его так жаль, расскажи им, какую шутку мы с ними сыграли… вдвоем, – Хлёдвир протянул руки, будто хотел ее обнять, и Снефрид опять отошла. – Ну куда же ты бежишь? Я-то знаю, как это у настоящих сейд-кон. Поколдовав, они до смерти хотят любви, чтобы восстановить растраченные силы. Если ты и правда вызвала дух, то теперь тебе нужен живой мужчина. Вот он я перед тобой. Воин мой закален в немалом числе сражений, но никогда не откажется от новой закалки[5].
– Живой? – недоверчиво переспросила Снефрид. – Ты был очень убедительным мертвецом. Я бы поверила, если бы не видела их раньше.
– Ох, после конунга тебе простой человек не годится? Думаешь, мой воин чем-то хуже того, что у Эйрика? Его-то уж больше у тебя не будет. Эйрик, хоть и берсерк, больше не желает тебя видеть, после того как другой любовник пытался тебя прирезать чуть ли не у него на глазах.
– О! – Удивленная Снефрид вытаращила глаза. – Да где же ты набрал этих нелепых слухов? Надеюсь, ты не дорого за них дал, потому что не стоят они ничего.
– Все Бьёрко знает про ваши дела, – холодно сказал Хлёдвир, и его глаза стали жесткими. – Оттого Эйрик и отослал тебя на край света, чтоб не позорила его перед людьми?
– Тебя-то это уж точно не касается, – сдержанно сказала Снефрид. – Тебе бы стоило побеспокоиться о своих делах. Что если Стейн и Бергстейн узнают в тебе того мертвеца, с которыми сражались?
– Я скажу, что это ты уломала меня помочь тебе, ведь на самом деле ты вызывать духов не умеешь. И это тебе стоило бы побеспокоиться, чтобы меня не узнали. И чтобы я сам случайно не проговорился о нашей веселой шутке…
Хлёдвир снова придвинулся и взял ее за плечи. Он глубоко дышал, хотя после бега по пустошам уже должен был успокоиться, его светло-карих глазах Снефрид видела напряжение и решимость.
– Оставь меня в покое, Хлёдвир, – негромко сказала она. – За меня есть кому постоять.
– Ну и где же они? – Хлёдвир решительно обнял ее и притиснул к себе, давая ей убедиться, что его «воин» и впрямь готов к жаркому бою. – Когда они вернутся, можешь пожаловаться, а я скажу, что ты после колдовства так жаждала мужчину, что сама на меня набросилась.
Он наклонился, намереваясь ее поцеловать; Снефрид слегка отвернула голову и прошептала ему в ухо:
– Хлёдвир, я и правда умею вызывать духов. И передавать. Не советую испытывать это на себе. Я владею духом Одина-Бурого – ты знаешь, что это такое? Он разорвет тебя изнутри, ты взбесишься, будешь кидаться на стены, а потом тебя зарубят, как бешеного пса.
Голос ее звучал мягко, почти ласково. Прижатая к Хлёдвиру, она ощутила, как по его плечам прошла дрожь.
– Хочешь меня запугать? – Он наклонил голову, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Предупреждаю. Ты, видно, из тех мужчин, что желают каждую красивую женщину и потому сами себя убеждают, что она распутна. А убедив себя в этом, полагают себя вправе применять силу. Но многим приходится об этом пожалеть.
– А ты, стало быть, целомудренна, как… как… как все девы Гевьюн вместе взятые, хотя едва ли эта мать великанов может научить девушек скромности. Это после того как жила и с Эйриком, и с его братом, и еще с другим их братом, который убил второго?
– Ну у тебя и мысли! – рассердившись больше за братьев Эйрика, чем за себя, Снефрид хотела оттолкнуть его, но Хлёдвир ее не выпустил, и она уперлась ладонями ему в грудь. – Этими выдумками ты себя тешил весь долгий день на море?
– А теперь я хочу потешить моего воина.
– Ты сам просил, – мягко сказала Снефрид, подалась к нему, потянулась к лицу и поцеловала в губы.
И слегка дохнула в него той силой, что с ночи полнолуния жила в глубинах ее существа, растворенная в крови.
Хлёдвир даже не успел обрадоваться, что
