Джоанна Мэйкпис - Баронесса де Тревиль
Когда они прибыли в замок, Юон поспешил помочь мадемуазель слезть с лошади, провел в зал и усадил в кресло у огня. Она так и осталась в плаще де Тревиля, поскольку ее одежда была разорванной и грязной.
Принесли вино и еду, но лорд Ален, сказав, что должен проверить состояние сэра Уолтера, удалился, сообщив Гизеле, что для нее с Олдит готовят комнату в башне.
Кругом сновали слуги, устраивая на ночлег прибывших, но никто не приближался к Гизеле, давая ей возможность побыть наедине с Олдит.
Есть девушка не могла.
— Ты должна, милая, — настаивала Олдит. — Тебе понадобятся силы, чтобы ухаживать за отцом.
Та лишь замотала головой. Встретившись с вопрошающим взглядом няни, она тихонько поведала о встрече с Кенриком, о том, как он вместе с ней вернулся в Брингхерст, и о том, как встретил свою смерть.
Олдит тяжело вздохнула и с опаской огляделась на слуг, которые бросали на них любопытные взгляды.
— Госпожа, не говорите никому об этой встрече! Леди Идгит ни к чему знать правду. Пусть все считают, что сэр Кенрик приехал с визитом в имение и кинулся вас защищать, как и подобает благородному человеку.
— Ты считаешь, что правду следует скрыть и от барона?
Олдит отвела глаза.
— Если ваш отец все еще хочет выдать вас за него, то — да.
— Ох, Олдит, даже не помышляй об этом! — взволнованно зашептала Гизела.
— Но он доказал свою силу и храбрость, — заметила Олдит и замолкла, так как барон вернулся и подошел к Гизеле.
— Если вам будет угодно, мадемуазель, то пойдемте со мной и сами расспросите врача об отце. А ваша служанка тем временем приготовит вам постель. Я распорядился, чтобы ей поставили кровать рядом с вашей.
Сэра Уолтера поместили в маленькой комнате на втором этаже. Из-за кожаного занавеса, служившего дверью, навстречу барону и Гизеле вышел пожилой еврей в темной одежде. Он держался со спокойным достоинством, и от одного его вида у Гизелы полегчало на душе. Он поклонился на восточный манер, коснувшись пальцами груди и лба.
— Рана на бедре глубокая, мадемуазель, но кость не сломана. Кровотечение прекратилось, хотя было значительным. Меня больше волнует рана на голове — милорд либо ударился при падении, либо его ударили рукояткой меча. Он периодически приходит в себя, поэтому я уверен в его выздоровлении. Пока что вашему отцу необходим полный покой. Я дал ему немного маковой настойки для сна. Позже я навещу его, а сейчас займусь другими ранеными.
— Я хочу остаться с ним.
— Мне кажется, что этого не стоит делать, мадемуазель. Вы сами измучены всем пережитым, и вам следует отдохнуть. Смею сказать, что я вполне справлюсь один. Подобные раны я вылечивал не раз.
— Благодарю вас, — тихо ответила Гизела. — Могу ли я увидеть его, господин лекарь?
— Конечно, мадемуазель. Но прошу вас не будить раненого.
Когда Гизела увидела отца лежащим на походной кровати, ей показалось, что он стал меньше ростом. Он был бледен, но дышал ровно. Гизела нагнулась, осторожно поцеловала в лоб и удалилась, как настаивал врач.
Пока они поднимались по винтовой лестнице в ее комнату, лорд Ален рассказал Гизеле про знахаря.
— Джошуа бен Сулейман учился в Салерно note 9. Он очень искусен в своем ремесле. Лекарь живет у меня уже несколько лет и много раз лечил мои раны после сражений. Вы можете полностью доверить ему своего отца.
Она кивнула.
— Я… еще раз хочу поблагодарить вас, лорд Ален, за то, что вы без промедления бросились нам на помощь, и за то, что спасли меня. Я ведь даже не спросила, не поранились ли вы в схватке.
— Получил пару царапин, — улыбнулся он. — Я вижу, и вам досталось. Джошуа передал вашей служанке горшочек с целебной мазью. Если вам нужна его помощь, пусть она сразу же пошлет за ним. Еще он передал снотворное питье.
При входе в комнату Гизелы он поклонился, взял ее руки в свои, коснулся их губами, а затем повернулся и легко сбежал вниз по ступеням, ведущим в зал.
В маленькой спальне, устроенной, как и комната отца, в башне, Олдит уже положила на постель меховое покрывало и пристроила горячий кирпич.
Гизела с облегчением опустилась на кровать.
— Отец в надежных руках, — усталым голосом сказала она, снимая растерзанный головной убор. — Лекарь уверен в том, что он поправится. Я ему доверяю.
Кровать для Олдит стояла рядом с ее, и Гизела была рада этому, так как знала, что не сможет уснуть одна.
Из-за задернутого кожаного занавеса раздался мужской голос:
— Это Юон, мадемуазель Гизела. Барон послал меня узнать, не требуется ли вам чего-либо и всем ли вы довольны.
— Спасибо. Скажи, что все хорошо.
Олдит откинула занавес, и они увидели, что юноша прижимает к груди круглую тростниковую корзинку, в которой кто-то царапается и скулит.
— Лорд Ален видел, как вам понравился щенок, и подумал, что он вас утешит, мадемуазель. Но если он вам надоест, я его сразу заберу.
Гизела протянула руку к корзине и неожиданно для себя улыбнулась. Там сидел щенок, которого она спасла во дворе замка.
Большие круглые глаза внимательно смотрели на Гизелу. Она взяла у Юона корзинку и, поставив на кровать, вытащила щенка, потерлась носом о его мягкую коричневую головку.
— Скажи своему хозяину, что я очень тронута его подарком. — Тут у нее дрогнул голос. — Я, конечно же, оставлю щенка на ночь.
Юноша с облегчением вздохнул и пошел к двери.
— Лорд Ален подумал, что вы, наверное, обрадуетесь, если ваши покои будет охранять тот, кого вы хорошо знаете.
С вежливым поклоном Юон удалился, а Гизела вышла из комнаты, прижимая к себе щенка. Какая-то фигура поднялась с корточек и вежливо с ней поздоровалась. Гизела радостно вскрикнула.
— Олдит, иди сюда! Здесь Сигурд, его выпустили из темницы!
Глава четвертая
Когда Гизела проснулась, в комнату из окна струился бледный утренний свет. Сразу не сообразив, почему находится не в своих покоях в Брингхерсте, она вдруг все вспомнила и подавила подступившие рыдания. Она была одна — Олдит куда-то вышла.
Сбросив одеяло, Гизела встала. От окна раздалось тявканье — это подаренный щенок изо всех сил пытался дотянуться до нее, так как Олдит веревкой привязала его за кожаный ошейник к железной ручке комода, стоящего у незакрытого ставнями окна.
Гизела отвязала щенка и снова улеглась с ним в постель. Она стала ласкать и целовать его, а тот от радости вилял хвостом и лизал девушке лицо.
Грустные мысли стали постепенно отходить. Гизела то плакала, то целовала щенка, и за этим занятием ее застала Олдит, появившаяся из-за кожаной занавески с кувшином горячей воды и полотенцами.
